молодчиков собралась на улице Джам Бонджол, пошумела без большого энтузиазма и вскоре разошлась, оставив на фасаде посольского здания несколько антисоветских лозунгов. И вот подъезжает сюда машина с дипломатическим номером. Из нее выходит с фотокамерой Урсула Мюллер, пресс-атташе посольства ФРГ, предвкушая запечатлеть на пленку сенсационные кадры. Завтра эти кадры разойдутся по всему миру. Но никаких следов недавней демонстрации уже нет, и сенсационных кадров не будет. Фрау остается лишь раздраженно хлопнуть дверцей «Мерседеса» и укатить восвояси.
Часто приходилось слышать о тесных контактах ряда западных посольств с некоторыми газетами, которые систематически изощрялись в антисоветской лжи и клевете, пытались порочить Советское государство и идеи социализма, призывали к свертыванию связей с социалистическими странами. Порой на их страницах разыгрывались как по нотам дезинформационные кампании. Чувствовалась опытная и целенаправленная рука режиссера. Характер публикуемых материалов не оставлял сомнения в том, что режиссер мог принадлежать к одной из западных пропагандистских служб.
Дезинформация, или на газетном жаргоне «деза», как правило, не имеет реальной фактологической основы. Она высасывается из пальца. Но чтобы придать дезе видимость некоего правдоподобия, ее подбрасывают за определенную мзду в какую-нибудь бульварную воскресную газетенку, привыкшую потчевать читателя уголовной хроникой, светскими сплетнями и фривольного свойства картинками. Ведь с такой газетенки и спрос невелик, если вдруг кто-то здравомыслящий схватит пакостников за руку. Если дело обходится без крупного скандала, в игру включаются органы печати посолиднее. Они перепечатывают измышления, ссылаясь на инспирированный источник. Словно круги на воде от брошенного камня, расползаются пущенные пакостниками слухи, занимая место среди сообщений солидных агентств.
Не буду голословным и приведу характерный пример одной из подобных дезинформационных кампаний в сегодняшней печати Индонезии.
В конце 1969 года неожиданно, словно по мановению дирижерской палочки, определенный круг джакартских газет выступил с нападками на арабские страны и их официальные представительства в республике Индонезии. Объектами нападок стали представительства и дипломаты Ирака, Сирии, Южного Йемена. Сперва забили в барабан некоторые бульварные газетенки, известные своими связями с западными посольствами. Затем, ссылаясь на эти сомнительные «источники информации», начали публиковать антиарабские материалы и более солидные по индонезийским масштабам газеты, например орган христианской партии «Синар Харапан». Представители арабских стран обвинялись ни больше ни меньше как в активной подрывной деятельности против индонезийского государства. Представители МИД Индонезии были вынуждены дать официальное опровержение этим нелепым, а порой и явно хулиганским нападкам.
Кому и зачем понадобился весь этот балаган? Ведь нападки в печати на арабские страны и на официальных представителей не отвечают ни настроениям широкой индонезийской общественности, ни официальное позиции правительства.
Объяснить смысл этой клеветнической кампании не так уж трудно. Кое-кому не по душе массовое движение, охватившее Индонезию, как и многие другие страны, в поддержку борьбы арабских народов за ликвидацию последствий израильской агрессии. Незадолго до этого толпы молодежи собрались перед недостроенной столичной мечетью «Истикляль» и гневно протестовали против грубых шовинистических действий израильской военщины, попрания религиозных чувств арабов. Молодые индонезийцы выражали готовность записаться добровольцами в отряды помощи арабам.
Председатель парламента Индонезии и видный общественный деятель Шейху в беседе с корреспондентом «Правды» заявил, что индонезийская общественность будет активизировать свои выступления в поддержку правого дела арабских народов с целью оказания воздействия на силы, препятствующие обузданию агрессоров.
Таким образом, Индонезия оказалась в числе стран, где общественность решительно выступила против агрессора. Израиль оказался, по существу, в изоляции. Это не могло не встревожить политиканов из Тель-Авива и их империалистических покровителей. Именно этим силам и нужна была клеветническая кампания против арабов. С помощью самой низкопробной клеветы, используя продажные бульварные газетенки, они делали попытки поссорить арабские страны с другими афро-азиатскими странами, помешать их единству, отвлечь их общественность от борьбы за справедливое урегулирование положения на Ближнем Востоке.
Далеко не всем индонезийцам по душе та пища духовная, которая заполняет полки книжных магазинов или рассылается бесплатно по всей стране органами империалистической пропаганды. Я убедился, что псевдонаучные фолианты, пропитанные ядом антикоммунизма, раскупались плохо. Периодически они уценялись и перемещались с видного места в отдаленный угол, где пылилась неходовая литература. И это было характерным показателем отношения здравомыслящего читателя к пропагандистской стряпне.
Газеты, далекие от прогрессивного направления, но не лишенные трезвого взгляда на вещи, порой поднимали тревогу в связи с активностью империалистических органов пропаганды. Газета «Эль Бахар», близкая к военно-морским силам, публиковала на эту тему резко обличительные карикатуры. В Джакарте состоялся специальный симпозиум, осуждавший проникновение порнографии в печать и на киноэкраны как следствие иностранного идеологического влияния. На симпозиуме выступали такие видные культурные и общественные деятели, как уже знакомый нам генерал, профессор Мустопо, деятельница просвещения и женского движения, а в прошлом министр труда Тримурти.
Святые отцы действуют
Коль речь зашла о заполнении пресловутого идеологического вакуума, нельзя обойти молчанием и деятельность церковников-миссионеров. Они вносят свою лепту в усилия империалистической пропаганды.
Ночью над Джакартой в черном небе зловеще вспыхивают красные неоновые кресты католического собора. Кресты напоминают, что в жизни даже такой мусульманской страны, как Индонезия, воинство христово занимает далеко не последнее место. В индонезийской столице много различных христианских церквей: католических, лютеранских, англиканских, методистских, баптистских, адвентистских и прочих. Строятся новые. Но в шумной сутолоке Джакарты христианство не так бросается в глаза, как в городах поменьше: Бандунге, Медане, Джокьякарте. Там башни церквей и соборов выделяются на фоне городских строений особенно рельефно. Нередко встретишь на улице доминиканского или францисканского монаха в длинной сутане, подпоясанной шнуром. Святым отцам принадлежат лучшие школы и госпитали.
Еще во времена голландского колониального господства миссионеры всех мастей устремлялись в Индонезию, чтобы усиленно насаждать здесь христианство. Однако основную массу населения, в частности большинство жителей Явы, христианизировать не удалось. Индонезийцы сохранили приверженность исламу, который нередко становился знаменем национально-освободительной борьбы. Лозунг борьбы с «неверными», иноверцами, за чистоту ислама воспринимался народными массами как лозунг борьбы с чужеземцами-угнетателями, за национальную независимость. Под мусульманскими лозунгами выступал в первой половине прошлого века вождь народного восстания на Яве Дипо Негоро. Первые общественные организации Индонезии имели исламистские программы.
Ислам, пустивший в Индонезии достаточно глубокие корни, оказался более живучим, чем рассчитывали отцы-миссионеры. Они достигли успеха лишь в некоторых окраинных районах страны, экономически отсталых и слабо охваченных национальным движением. Это были восточная часть Малых Зондских островов, Южно-Молуккские острова, часть батакских районов Суматры, Северный Сулавеси, Западный Ириан. Кроме того, христианство нашло некоторое число последователей в крупных городах среди индонезийской и местной китайской интеллигенции, чиновничества, связанных с колониальным аппаратом и видевших в приобщении к христианской церкви более благоприятные для себя карьеристские возможности. В свою очередь колонизаторы пытались опереться на христианизированное меньшинство, противопоставляя его мусульманскому большинству. В голландскую колониальную армию вербовались преимущественно амболезцы-протестанты.
С политическим господством колонизаторов в Индонезии давно покончено, но церковники сохранили в стране значительное влияние, играя роль идеологического оружия крупных монополий Запада.
В Медане, центре провинции Северная Суматра, случай свел меня с отцами-миссионерами. Их было четверо, сухих поджарых голландцев в белых полотняных сутанах. Это были начитанные, образованные люди, знающие страну, в совершенстве владеющие индонезийским языком. Они возглавляли местную католическую школу и учительствовали в ней.
Надо отдать должное, дух времени наложил свою печать и на этих слуг святого престола. Они вежливо беседовали с советским журналистом, познакомили со своей библиотекой и даже согласились показать мне свою школу, по их словам, лучшую во всей Северной Суматре. Школа действительно производила хорошее впечатление. Здание было построено продуманно, с учетом местных климатических условий. Просторные классы выходили на открытые коридоры — галереи. Хорошее оборудование, шкафы с наглядными пособиями, географические карты и учебные плакаты на стенах, опытные преподаватели — все это выгодно отличало эту школу от других городских учебных заведений.
— Мы платим нашим учителям в несколько раз больше, чем в государственных школах, — пояснил директор отец Матиас. — Поэтому они не бедствуют так, как их коллеги из правительственных учебных заведений. Ведь обычно учитель вынужден искать подсобный приработок.
— Ваши ученики обязательно должны принадлежать к католическим семьям? — спросил я.
— Вовсе нет. Многие видные чиновники, военные дельцы, причем ревностные мусульмане, предпочитают посылать детей к нам.
— И это не противоречит их приверженности к исламу?