ся?
Однако от выпускающего уже бежали первые участники – в руках листочки. Авто ревели моторами, с визгом рвали с места – штурманы захлопывали двери уже на ходу. Начнешь сейчас маневрировать – и будет авария на самом старте гонки, вообще позор. Ладно. Мы, наверно, поедем одними из последних, решила она. Разворот на пустой площадке много времени не займет.
Она не сводила глаз с Зиновия. Тот, как и она, видимо, полагал: раз явились к завершению регистрации, в самом конце их и запустят. Поэтому, хотя все остальные жались как можно ближе к распорядителю, стоял в сторонке.
И вдруг, еще меньше половины машин уехало, Зиновий дернулся, метнулся вперед, растолкал толпу, а теперь мчался к ней с листочком.
Долго раздумывать Саша не стала. Мгновенно завелась и рванула навстречу ему. Задним ходом.
Скорость со старта получилось набрать приличную, кое-кто из толпы даже испугался, отпрянул.
Но Зиновий, умник, мгновенно подкорректировал траекторию, чтоб оказаться справа от ее авто. Еще только дверь распахнул, кричит:
– Налево и потом прямо, триста метров. Дорога пустая.
Очень удобно: Саша задним ходом вылетела на мостовую, еще поддала газку и в контролируемом заносе ушла налево.
– Через сто метров направо. Пятьдесят. Тридцать. Зеленый, пешеходов нет. Сейчас.
Александра с удовольствием заметила: машина, стартовавшая за сорок секунд до них, уже совсем близко.
– Километр прямо. Ментов не вижу. Восемьсот метров. Семьсот.
Девушка увеличила скорость до ста пятидесяти. С удовольствием объехала по встречке соперника. Успела увидеть его удивленное лицо.
Спросила сквозь зубы:
– Нарушать, что ли, нельзя?
– Можно. Он удивился просто. Через пятьсот метров налево, по стрелке с красным. Если дорога будет пустая, скажу. Станет жарко, захочешь воды или музыку – говори. Сто метров. Дорога чистая. Поворачивай. Теперь тысяча шестьсот по прямой. Дорога скользкая.
Саша и сама видела, как блестит в неярком лунном свете лед. А резина у «восьмерки» шипованная? Она даже не посмотрела. Ладно, главное – без резких движений. Сто тридцать километров в час. Сто пятьдесят.
От пустой остановки им наперерез вдруг выскочила собака. Рыжая, встрепанная шавка.
Тормозить страшно. Объезжать поздно.
Раньше бы она как минимум завизжала бы.
А сейчас лишь спокойно прибавила газу.
И собачонка, в самую последнюю долю секунды, одумалась. Пулей рванула назад.
Зиновий спокойно произнес:
– Через семьсот поворот направо. Срежем через дворы, так быстрее.
На секунду обернулся, констатировал:
– А песика сбили. Жаль.
– Мы?
– Нет. Мужик, который за нами ехал.
И сразу снова перешел на собранный, деловитый тон:
– Через триста метров – бело-голубой дом. Семнадцатиэтажка. Магазин светится. Сразу после него – направо.
– А ты прав, – сквозь зубы молвила Саша.
– Уточни, – попросил он.
– Это и есть жизнь, – улыбнулась она.
И резко, используя энергию заноса, свернула во двор.
Экипаж Зиновий плюс Саша пришел четвертым.
Распорядитель пожал им обоим руки и посочувствовал:
– Трех секунд не хватило до приза. Но вообще вы крутые.
Саша с удовольствием наблюдала, как одна за одной возвращаются на пустырь машины. Водители и штурманы выбираются, осматриваются. Опускают головы. Понимают, что от тройки призеров они далеки. А потом видят ее – пришедшую раньше! – и кривят лица еще больше.
Мордатый водитель «Субару», едва вышел на воздух, вообще завопил:
– Баба? На «восьмере»?! Меня обошла?!
– Мне обижаться? – шепнула Саша Зиновию.
Тот улыбнулся:
– Нет. Сейчас он тебя в ресторан позовет.
И точно. Субаровод уже спешил к ней, сиял достижениями стоматологии, протягивал визитку, тарахтел:
– Бар? Ночной клуб? На Мальдивы? Можно улететь в пять утра.
Александра скосила глаза на визитную карточку: крупное рекламное агентство. Генеральный директор. Ничего себе у начальства забавы!
– Спасибо, – улыбнулась в ответ. – Но я не могу бросить своего штурмана…
Зиновий просиял. Субаровод хмыкнул:
– Твой штурман тебя не ценит. Иначе бы нормальную машину купил. А то ржавая «восьмерка». Стыдоба!
– Но ездит-то она быстрей, – защитила автомобиль Александра.
– Ты просто не каталась на настоящих тачках! – презрительно отозвался субаровод. – Приезжай завтра к девяти в автосалон на «Пражской». Выберем тебе маленький, но мощный «мерседесик».
– Э… спасибо, – окончательно растерялась она.
– Это да или нет?
– Спасибо. Пока не надо.
– Ладно, красавица. Одумаешься – звони и проси чего хочешь. Когда я восхищен, из меня можно веревки вить, – отвалил наконец мордатый.
– Чего это он? – прошептала Саша Зиновию.
– Мужик как мотылек, – усмехнулся штурман. – Летит на успех. Семь из пятидесяти машин до финиша не дошли, три в авариях. А ты – приехала четвертой. Единственная женщина – в толпе самцов. И красивая сейчас просто до безобразия. Я не могу увезти тебя на Мальдивы. Может, просто поедем ко мне?
То есть вообще не появиться дома.
Но до чего хочется!
Нет. Родители не переживут. К тому же сегодня она королева. А особы царской крови не прыгают в чужую постель по первому приглашению.
– Я подумаю, Зиновий. И, возможно, твоя мечта сбудется, – улыбнулась девушка. – Когда-нибудь.
Он не обиделся. Приобнял ее и сказал счастливым голосом:
– Моя мечта уже сбылась. У тебя искорки в глазах. И морщинка на лбу исчезла.
Саша прокралась в квартиру в пять утра. Она очень боялась, что терпение родителей лопнуло. Они встретят ее в коридоре и устроят разнос прямо сейчас. Пока поднималась в лифте, отчетливо представила, как папа кричит: «Что, черт возьми, с тобой происходит?! Почему ты не ходишь в институт и где-то гуляешь ночами?»
А она глупо хлопает глазами в ответ: «Э-э… ничего. Просто у меня СПИД».
От абсурдности картинки Саша хихикнула и еще больше обрадовалась. Она снова может смеяться. Жизнь налаживается?
К счастью, родители не проснулись. И утром тоже ее не стали будить. Саша выползла на кухню в половине второго. Тишина, красота. Еды в холодильнике, правда, нет. Вместо завтрака записка от мамы: «Вечером обязательно будь дома. Надо поговорить».
Есть хотелось жутко.
Александра изыскала в шкафчике с крупами банку шпрот, слопала без хлеба. Закусила печеньем. Заварила огромную чашку чая.
Чудеса. И аппетит вернулся, и настроение приличное.
А тут еще Зиновий позвонил:
– Надо вечером отметить вчерашний успех.
– Да ну, успех! Даже в тройку призеров не вошли.
– Не кокетничай. Все рейсеры Москвы о тебе только и говорят. И Витек в полном восторге.
– Будем разбивать бутылку шампанского? О машину?
– Нет. У меня другой план.
– Какой?
– Секретный.
У Мишки Александра обязательно бы выведала все детали секрета. Но Зиновий своих карт не открыл. Они просто договорились: встретиться в семь вечера. Да где! У Пушкина, под часами. Самое романтическое место Москвы.
– Неужели с цветами придешь? – съехидничала Александра.
– Ты их не любишь?..
– Сейчас нет. Они мне про похороны напоминают.
– Саша, – усмехнулся молодой человек. – По-моему, ты рисуешься. Совсем немного.
Чего ответить, ей в голову не пришло.
Положила трубку и задумалась.
Неужели Зиновий в нее влюбился? Взрослый, красивый, уверенный в себе, небедный мужчина?
Или он извращенец? Девушка когда-то читала, что есть любители крутить романы с инвалидками. Но тем, кажется, надо, чтоб обязательно видимый физический недостаток был.
А может, у загадочного знакомого иная цель? Злодей специально охмуряет ее, больную СПИДом. А когда влюбит в себя и поработит окончательно, начнет подкладывать под своих врагов. Чтоб заразить их смертельной болезнью.
Неплохой сюжет. Но у Зиновия в голове, Саша чувствовала, план еще более залихватский. Узнать бы какой…
«А, что гадать! Буду жить сегодняшним днем».
Времени два часа, ехать в институт опять бесполезно.
Может, заняться красотой? На носу полно черных точек, и брови она сто лет не выщипывала. Считала, чего стараться, если жизнь кончена?
Однако сегодня с удовольствием приняла ванну с пеной, сделала маску, в холодильнике, очень кстати, нашлись сметана и свежие огурцы. Ополоснула волосы крапивой, ее мама летом собрала и насушила целый стог. Пошла валяться и сушиться в постель, только раскрыла книгу, опять позвонил телефон. Не отвечать – раз с Зиновием уже поговорили?
Но Саша очень боялась, что пропустит звонок врачихи. И та, не поймав ее днем, вечером, когда дома одни родители, возьмется звонить снова. Нет, лучше проконтролировать.
– Алло, – осторожно произнесла она.
И услышала несчастный Мишкин голос:
– Саш, привет.
Сразу будто видеотелефон включился: увидела немытые волосы, глаза страдальца, на свитере крошки от чипсов.
Холодно отозвалась:
– Привет.
– Ты чего, все злишься на меня?
Глупее вопроса и придумать нельзя.
– Я тебя ненавижу, – сквозь зубы ответила она.
Но трубку не бросила. Сама не поняла почему.
– Саш… ну, дурак… я сам, знаешь, как себя кляну?
В тоне его звучала беспросветная безнадега.
«Спасибо, хоть меня не обвиняет».
– Чего ты хотел? Кроме того, чтоб поныть?
– Э… мне сегодня туда ехать. За результатом анализа.
– И что?
– Может, ты со мной, а?
– С какой стати? – фыркнула она.
– Саша, – голос его стал совсем жалобным, – пожалуйста. Давай вместе держаться. Я один просто не справлюсь. Мне тяжело!
– Могу тебя пристрелить.
– Пристрели! Я согласен. Убей меня, как хочешь, убей. Сбей машиной, из окна выбрось, не знаю. Я не могу! Больше не могу, понимаешь?!
У Саши рот раскрылся от удивления. Она, конечно, догадывалась, что Мишка – не кремень, но он вроде греко-римский борец, каратист. В сложных ситуациях должен бы медитировать, а не истерику устраивать.