Но ты на неё совсем непохожа.
Это ничево страшново. Ты ждал меня вот я и пришла. Просто по дороге моя старая аболочка изтрепалас, и я превратилась в другую тётю. Но всё равно сердцэ у меня осталось мамино.
Ники обнял её и почуствовал. Что она говорит правду!»
Димку настолько пробрал этот незатейливый опус с довольно прямолинейными образами и метафорами, что, читая его, он даже пару раз шмыгнул носом, чувствуя, как к глазам подкатывают слёзы.
– Да… – протянул он с уважением. – Писателем ты точно станешь, парень. У тебя явный талант.
– Я ещё и актёр хороший, – обрадованный похвалой, сообщил мальчик. – Мне режиссёр дядя Сеня сказал. Я у него в кино снимался, в эпизоде.
– Повезло тебе, завидую, – искренне сказал Димка. – Ну так что, мы с тобой договорились? Ты не ноешь, не скулишь, а терпеливо ждёшь нас с тётей Асей, как настоящий мужчина? Раз мы сказали – приедем за тобой, значит, обязательно приедем.
– Хорошо, – серьёзно кивнул Никитка. – Я буду ждать, как мужчина. Я всё понимаю, я большой уже. Не так-то легко собрать все нужные документы…
Спустившись с крыльца, Димка, не колеблясь ни секунды, набрал Асин номер. Она откликнулась после первого же гудка, точно не выпускала телефон из рук в ожидании звонка.
– Так где нам лучше расписаться – в Москве, или прямо здесь можно? – спросил он без ненужных предисловий.
В загсе, однако же, их постигло глубокое разочарование.
Никто не собирался расписывать Асю с Димкой так срочно, как им того хотелось. Работница загса (дородная женщина в синем шёлковом платье и взбитыми крашеными кудрями) дотошно перечислила им свод правил, главным из которых было: минимальный срок ожидания – один месяц. Это при условии, что они не станут заказывать торжественную регистрацию, удовольствовавшись простой росписью.
– Но почему так долго-то? – возмутилась Ася.
– Это специально установленный законом срок, чтобы вы могли проверить свои чувства, – закатив глаза, словно общаясь с несмышлёной девчонкой, пояснила работница.
– Девушка, – обратился к ней Димка, сильно, впрочем, польстив ей данным эпитетом, – ну вы же понимаете, что все эти сроки ожидания, проверка чувств – в основном для зелёных и незрелых, которые и в любви-то ничего толком ещё не понимают, не то что в семейной жизни. А мы с Асей уже взрослые люди. Нам обоим под сорок. Мы знаем друг друга почти четверть века – ещё со школы. Несколько лет живём вместе, как муж и жена. Подумайте сами, что нам даст этот месяц? Какую дополнительную информацию друг о друге мы сможем за это время узнать?
– Так положено, молодой человек, – невольно проникаясь к нему сочувствием, отозвалась работница. – Правила не я выдумываю.
– Но ведь есть какие-то исключения, – снова вмешалась Ася, – их просто не может не быть! К примеру, если невеста беременна, брак могут заключить прямо в день подачи заявления – я об этом много раз слышала!
Женщина смерила её неприязненным взглядом. Ася, в отличие от Димы, ни симпатии, ни сочувствия у неё не вызывала – она была для этого слишком красива, стройна и модно одета.
– Вы беременны? – осведомилась она сквозь зубы.
– Нет, – сразу же скисла Ася. – Но, может быть, помимо беременности, существуют иные факторы…
– Да-да, – поддержал Димка, – какие-нибудь уважительные причины, когда регистрация бракосочетания проходит в ускоренном порядке!
Женщина устало вздохнула и заученно перечислила следующее:
– Кроме беременности будущей супруги, учитывается также рождение общего ребенка. Или угроза жизни для одного из вас…
– Как можно предугадать угрозу жизни? – не понял Димка. Работница пояснила:
– Ну, допустим, если вы работаете на вредном производстве. Или у вас долгая и тяжёлая болезнь. К примеру, последняя стадия рака.
– Тьфу-тьфу-тьфу, – суеверно сплюнула Ася через плечо и постучала по деревянной поверхности стола. – А что-то другое?..
– Ну… – задумалась работница. – Если имеется вероятность, что кого-то из вас вскоре отправят в длительную командировку – может быть, даже в другую страну – это тоже сойдёт за уважительную причину. Есть ещё иные обстоятельства, – туманно закончила она. Ася вцепилась в неё мёртвой хваткой:
– Иные – это какие?
– Индивидуальные, – многозначительно поджала губы женщина. – На усмотрение работников загса. Но, разумеется, всё должно быть подкреплено соответствующими документами.
– Так вот у нас как раз те самые иные обстоятельства! – воодушевился Димка. – Мы с Асей хотим как можно скорее усыновить ребёнка из вашего детского дома. Но, пока мы не расписаны, получить разрешение на усыновление довольно трудно…
– А почему вы думаете, что эти обстоятельства играют вам на пользу? – серьёзно спросила женщина. – Скорее уж, наоборот – они выглядят крайне подозрительно. С чего вдруг такая спешка? Почему необходимо бегом усыновлять этого мальчика, а не оформить путём все необходимые справки и потом уже, не спеша, приступать к процедуре усыновления?
– Да вы же сами, наверное, прекрасно всё знаете, – снова вступила в разговор Ася, едва сдерживаясь, чтобы не заорать. – Детский дом могут закрыть со дня на день. Все его воспитанники будут перевезены в Новодвинск…
– Ну и что? – работница вскинула вверх выщипанные ниточки бровей. – Вам-то какая разница, где его усыновлять – в Мезени или в Новодвинске? Вы всё равно из Москвы… Сюда приехали – и туда прокатитесь, ничего страшного с вами не случится, не развалитесь.
Димка интуитивно понял, что Ася готова взорваться, и предостерегающе сжал ей ладонь.
– Мы подумаем… насчёт индивидуальных обстоятельств, – многообещающе произнёс он. – И, разумеется, покажем вам документы, подтверждающие нашу уважительную причину.
– Вот тогда я и заявление у вас приму, – пообещала работница. – А то сейчас, как я понимаю, назначенная дата регистрации вас никак не устраивает.
– Категорически не устраивает… – со вздохом подтвердил Димка, а затем, понизив голос, наклонился к её столу и спросил заговорщическим тоном:
– А может быть, мы как-то иначе договоримся? Скажем, за определённую сумму? Небольшое вознаграждение за услугу, назовём это так…
Ноздри у женщины раздулись от гнева, а глаза принялись метать в Димку громы и молнии.
– Да за кого вы меня принимаете! – оскорблённо воскликнула она. Её мощная грудь вздымалась, как морские волны на картинах Айвазовского. – Взятку мне предлагать вздумали? Да я у вас вообще заявление принимать не стану! Ни сейчас, ни потом!
– Вы нас не так поняли, – дёрнув Димку за рукав, поспешно вмешалась Ася. – Простите великодушно. Дима имел в виду, что после того, как с формальностями будет покончено, мы обязательно отблагодарим вас – хотя бы коробкой московских конфет и бутылочкой коньяка. Ни о какой взятке и речи не идёт!
К счастью, работница загса оказалась отходчивой – остыла так же быстро, как вскипела.
– Вообще-то, нам не положено… – зардевшись кротким румянцем, сказала она и поправила причёску. – Но от коробочки шоколада кто ж откажется. Я, знаете, люблю побаловать себя сладеньким иногда…
«По тебе и видно», – подумала Ася, окидывая взглядом её фигуру, но вслух, конечно же, рассыпалась в благодарностях.
– Ты что! – отругала Ася Димку в такси, когда они ехали обратно в Романовку. – Местным деньги вообще предлагать нельзя ни под каким предлогом. Это же смертельная обида! Мне рассказывали, что тут даже гаишники взяток не берут, представляешь? Я поначалу тоже пыталась к директору детского дома подкатить с подобным предложением… Потом было очень стыдно.
– Если и есть на свете рай – то это Мезенский край, – мрачно сыронизировал Димка и потёр виски. – Ну ладно, если всё срастётся, отдадим ей конфеты после регистрации – и правда, будет с неё. Вот только пока неясно, как добывать справку с указанием уважительной причины для нашего экспресс-бракосочетания.
Ася помрачнела.
– Сама уже всю голову сломала. Может, и правда – в Москве лучше расписаться? Там, по крайней мере, все свои… И деньги берут за милую душу, – вздохнула она.
– В Москве сроки ожидания ещё дольше, – покачал головой Димка. – Ну, только если справку липовую не сделать, конечно. К примеру, о работе на вредном производстве… или что там она ещё предлагала?
– Нет, липовую – не надо! – испугалась Ася. – А если обман раскроется? Тогда все документы с усыновлением тормознут на старте. Нам потом в жизни Никитку не отдадут! Я не могу так рисковать… Не имею права.
– Ладно, – Димка изобразил ободряющую улыбку, хотя на душе у него скребли кошки, – не переживай. Мне просто нужно немного времени, чтобы всё это хорошенько обдумать. Но я обязательно найду какой-нибудь выход.
Ася благодарно прислонила голову к его плечу и закрыла глаза. Димка тихонько поцеловал её в висок.
Если бы не суровая необходимость присутствовать ежедневно на съёмках, Ася и вовсе остановилась бы в Мезени, поближе к Никитке, на все те дни, пока решались многочисленные бумажные вопросы. Но увы – работу никто не отменял, Ася и так много пропустила из-за своей болезни.
Разумеется, голова её была занята сейчас только процессом усыновления. На съёмочной площадке Ася присутствовала больше для галочки, занимаясь своими прямыми обязанностями хоть и добросовестно, но без былого энтузиазма. Всё, что выходило за рамки съёмок, тем более перестало её волновать. Чувства и эмоции, казавшиеся прежде столь жизненно важными, выглядели теперь пустыми, мелкими и ничтожными страстишками. Даже образ Белецкого как-то поблёк в её сознании. Хотя, когда их с Димкой отказались регистрировать в загсе, она мельком подумала – а не привлечь ли к этому вопросу Белецкого? Уж кто-кто, а он на женщин умеет воздействовать просто магически. Если именно Белецкий попросит работницу загса о скорейшем бракосочетании Димки с Асей – чем чёрт не шутит, может, её сердце и дрогнет?
Но Ася пока не торопилась идти с этой просьбой к Белецкому, приберегая её на самый крайний случай – если уж совсем не найдётся иного выхода. Не хотелось отрывать человека от дела. Он ежедневно снимался в огромном количестве эпизодов, требующих максимального сосредоточения и душевных затрат. Было бы слишком эго