Оставалось теперь выяснить, сколько нарушителей и кто они. Не зная этого, нельзя начинать преследование. Смолярчук должен точно знать, с каким противником будет иметь дело. Это может понадобиться ему и в том случае, если собака откажется работать, — для сравнения данных при изобличении врага.
В светлое время нарушители могли шагать так, чтобы следы одного строго совмещались со следами другого. В туман это ухищрение они не могли использовать успешно, хотя и пытались. Смолярчук без особого труда нашёл признаки группового перехода границы: неравномерную ширину и длину отпечатков, характерные порожки между ними.
Измерив, наконец, ширину шагов нарушителей — 78-80 сантиметров, — Смолярчук получил ответ и на последний вопрос: все три лазутчика были мужчинами, притом рослыми.
Стоя на корточках, Смолярчук не спеша записывал все данные в свою маленькую аккуратную книжечку в красном кожаном переплёте и спокойно, обстоятельно излагал свои выводы окружающим его пограничникам, В заключение он достал из кармана непромокаемый мешочек с алебастровой мукой, отстегнув флягу с водой и, сделав сметанообразную массу, залил ею один из отпечатков. Степанов неотрывно, с уважением и некоторой долей страха следил за действиями Смолярчука и слушал его объяснения. Крайне напряжённый момент, дорога каждая секунда, а он так спокоен, так деловито нетороплив, будто находится не на границе, не в боевой обстановке, а на учебном пункте…
Тревога на заставе!… Кто бы ты ни был, — генерал с тридцатилетним боевым опытом пограничной службы или молодой пограничник, — всё равно твоё сердце овеет холодок при словах: «В ружьё!»
Сержант, дежурный по заставе, шагнул к Громаде, приложил руку к козырьку:
— Товарищ генерал, старший наряда… — Громада кивнул в сторону капитана:
— Докладывайте начальнику заставы.
— Товарищ капитан, старшина Смолярчук дополнительно докладывает с границы: след групповой, в нашу сторону. Трое. Мужчины.
— Трое? Вот как! Крутой поворот дела. В какую сторону след?
— Нарушители направились на север.
— На север? — Громада переглянулся с начальником заставы.
На севере, в горах и лесах, мало населённых пунктов, там борьба с лазутчиками будет быстрой и короткой, В десять раз осложнились бы и преследование и поиск, если бы следы увели в такой большой город, как Явор, К счастью, этого не случилось. Да, всё это так, но… почему нарушители пошли на север? Что им там надо? Какая у них цель? Если среди них тот, о котором рассказывал парашютист Карел Грончак, то чего ради он полез в тупик? Специалисту по железнодорожным диверсиям нечего делать в горах и лесах. Нет, нет, здесь что-то не так.
— Какой давности след? — спросил Громада.
Шапошников перевёл взгляд на сержанта, и в глазах его отразилась тревога: что тот скажет?
— Смолярчук докладывает, что след свежий. Часовой давности.
— Кто пошёл на преследование?
— Смолярчук с Витязем, ефрейтор Каблуков и рядовой Степанов. Напарник Смолярчука остался маячить на служебной полосе.
— Хорошо. — Громада кивком головы отпустил сержанта и повернулся к начальнику заставы. — Ваше решение, товарищ капитан?
Шапошников энергичным движением, будто отрубая, бросил ребро ладони на схему участка границы пятой заставы.
— Сюда посылаю дополнительные наряды для усиленной охраны границы. Здесь, — он звонко ударил другой ладонью по нижнему краю карты, — перекрываю все дороги и организую параллельное преследование.
— Согласен, — сказал Громада. — Правильное решение. Вышлите ещё один наряд наперерез вероятного пути нарушителей. Где он, этот путь? — спросил Громада,
Шапошников, подумав мгновение, ответил:
— Соблазнительна вот эта глухая лощина на правом фланге: густой кустарник, неглубокий ручей с твёрдым дном ведёт к автомобильной дороге.
— Да, и на мой взгляд это наиболее вероятное направление лазутчиков. Нацельте наряд в верхний конец лощины. И сейчас же, немедленно, пошлите дозор на левый фланг, тщательно осмотрите КСП. Лучше всего, если вы займётесь этим лично. Не исключена ещё какая-нибудь неожиданность.
Отдавая последнее приказание, Громада исходил из того, что одна группа нарушителей прошла на правом фланге заставы, а другая могла одновременно продвигаться на левом. Бывало и так. Иногда граница демонстративно, нарушалась сразу на двух направлениях с тем, чтобы добиться успеха на третьем, якобы менее важном направлении, куда и устремлялся главный нарушитель.
На дворе заставы, за туманным окном, послышался топот разгорячённых коней, возбуждённый лай сторожевых собак, сдержанные голоса пограничников.
Застава точно действовала по приказу и воле капитана Шапошникова, как обычно в подобных случаях: группа пограничников с розыскной собакой пошла по следу нарушителей, другая — параллельно, третья спешила отрезать врагу пути возможного выхода в населённые пункты, к шоссейной и железной дорогам. Фланги прикрывали соседние заставы. Граница на всём этом участке была закрыта — отрезался обратный путь врагу на тот случай, если он попытается вернуться туда, откуда пришёл. Подвижные, хорошо вооружённые пограничники заставы должны в самое короткое время сомкнуть вокруг, нарушителей петлю. Выхода из неё как будто нет.
Опыт Громады, однако, говорил о том, что первое кольцо окружения, сделанное только силами заставы, не всегда обеспечивает победу над нарушителями. Необходимо создать кольцо окружения на значительно большей площади и большей плотности, чтобы исключить всякие случайности.
Генерал приказал по телефону своему штабу ввести в действие резервные подразделения и части,
Время — важнейший фактор в пограничной службе. Создавая свою схему мероприятий, Громада тщательно подсчитывал, куда может, перейдя границу, добраться за один час или, скажем, за пять часов самый ловкий, изощрённый лазутчик. Причём предполагалось, что нарушитель может пройти вдвое большее расстояние, чем обычный пешеход при самых благоприятных для него условиях.
С каждой минутой всё туже и туже сжималась петля вокруг врага.
Стрелка часов подходила к цифре, когда по расчётам генерала и по результатным данным операций такого характера нарушители должны были быть схвачены.
Громада ждал. Хотя бы одного взяли живьём…
Тщательно изучив следы, Смолярчук вернулся к собаке.
Витязь успел отдохнуть и успокоиться. Взяв его на поводок, старшина спокойным, но властным голосом отдал команду:
— Нюхай! След!
Витязь возбуждённо нагнул голову, энергично обнюхал следы и рванулся вперёд.
— Хорошо! Хорошо! — одобрял старшина собаку и, чуть сдерживая её на поводке, побежал за ней.
Степанов следовал на расстоянии видимости. Рядом с ним почти плечом к плечу — Каблуков.
Бежать можно по-всякому: быстро, растрачивая силы, или сберегая их и тем самым выигрывая время.
Смолярчук бежал расчётливо, без слепого азарта, губительного для дальнего преследования. Его поведение передавалось Витязю. Собака уверенно шла по следу — сначала по заросшей бурьяном лощине, потом по горному склону, по дну лесного оврага. Густой туман не служил ей препятствием.
Всё, чем обладал Витязь, — смелость, выносливость, отвращение к пище из чужих рук, злоба к посторонним людям, обострённое обоняние, тонкий натренированный слух, уменье лазать по лестницам, прыгать через изгороди, преданность своему хозяину — всё, решительно всё было привито ему человеком. Сотни, тысячи километров проделал Смолярчук с Витязем в часы тренировок. Лесом и оврагами, степью и болотами. Днём и ночью. До ста километров на север, на восток и на северо-восток исходили Смолярчук и Витязь яворскую округу. Вот и здесь, где они сейчас находятся, тоже побывали не раз. Поэтому собака так свободно и уверенно себя чувствует.
Из-за туч вышла луна. Чем круче к северу поднимались горные склоны, тем прозрачнее становился туман. Вот уже сквозь бледную кисею стали видны деревья, каждое в отдельности, а через некоторое время лес стал проглядываться в глубину. Теперь, несмотря на резкое возвышение местности, и бежать было легче — при свете смелее и сильнее себя чувствует даже тот человек, который не боится темноты.
Смолярчук оглянулся. Каблуков не отставал ни на шаг. Он попрежнему бежал слева от старшины, чуть позади. Поверх плеча ефрейтора Смолярчук увидел скуластое, раскрасневшееся, исполненное решимости лицо Степанова.
Где-то слева и справа от Смолярчука шло параллельное преследование. Далеко впереди, там, в горах, к узлам дорог и перевалам, скакали верховые пограничники, спешившие наперерез врагу. Смолярчук пока не видел ни одного пограничника из этих групп, но он твёрдо знал, что начальник заставы послал ему щедрую помощь. И мысль о том, что его товарищи по оружию, его друзья, вся родная пятая застава подняты по тревоге, что все поддерживают его, вместе с ним разделяют ответственность за поимку нарушителей, — мысль эта придавала Смолярчуку силы, укрепляла уверенность в себе.
Витязь равномерно тянул поводок. Волчья его окраска резко выделялась на зелено-мшистом лесном покрове. Массивная, клинообразная морда почти не отрывалась от земли. Между чёрными сухими губами белели крупные клыки. Пушистый хвост то и дело задирался кверху. Остроконечные уши ни на одно мгновение не утрачивали насторожённости. Щетинилась седая шерсть на могучей шее. Сильные лапы оставляли на влажной почве крупные вмятины.
В заболоченной низине, которая возникла внезапно, следы вдруг исчезли. Нет, они не исчезли, это твёрдо знал Смолярчук, они есть, но Витязь их не находил под водой. Он делал круг за кругом, вытягивал шею и принюхивался к верхним слоям воздуха.
Смолярчук подозвал к себе собаку. Лаская её, успокаивая, он размышлял, вверх или вниз по течению заболоченного ручья направились нарушители. Конечно, им выгоднее выйти вон туда, в березняк, растущий на противоположном сухом конце низины. Богатый опыт борьбы с нарушителями, знание их тактики помогли Смолярчуку угадать уловку врага, сэкономить время, сократить путь преследования. Витязь, как и ожидал Смолярчук, быстро нашёл продолжение следа на той стороне ручья, в березняке. Петляя, следы потянулись в гору, потом вывели на светлую поляну, а оттуда снова в г