Теодор Фридрих Юл. Базинер, доктор философии и естествоиспытатель был в Оренбурге проездом, направляясь в Хиву вместе с посольством под начальством полковника Григория Данилевского. Базинер жил в Оренбурге с 18 июня до 1 августа 1842 года и некоторое время на обратном пути. Его описание ценно не только тем, что дает довольно ясное представление о городе, значительно преображенном к этому времени благодаря деятельности В.А. Перовского и его окружения, но и потому, что это свежие впечатления иностранца. Базинер выехал из Петербурга 2 июня 1842 года и, с остановкой в Москве до 11 июня, прибыл вечером 18 июня в Оренбург после почти непрерывной езды на тарантасе (даты путешествия даны по новому стилю, так как Базинер употреблял его). Он подъезжал по дороге, проходившей мимо горы Маяк и недалеко от современного станкозавода. Вот его первые впечатления.
«Расположенный на высоком правом берегу реки Урал, Оренбург уже издалека, особенно при благоприятном вечернем освещении, представляется путешественнику приветливым городом. Это благоприятное впечатление не смазывается и вблизи.
Немного более чем в полуверсте от крепостной стены справа в два ряда друг за другом начинаются первые дома предместья. В первом, расположенном у самой дороги, выделяется агрономическая школа, основанная бывшим Оренбургским военным губернатором Перовским. Непосредственно к ней примыкает военный госпиталь, большое двухэтажное здание, фасад коего обращен к воротам, через которые с этой стороны попадают в крепость. Сим заканчивается одновременно первый ряд домов, и тут становится виден второй, который, располагаясь дальше от дороги, но идя в одном направлении с нею, приближается к крепости до расстояния в несколько сотен шагов. Как ни приятно смотреть на эти скромные, маленькие, но приветливые дома, взгляд невольно переводишь на другую сторону слева от дороги, где отдельно стоящее грандиозное здание приковывает его своей необычной красивой архитектурой. Фасад этого здания, украшенного на каждом углу двумя маленькими башенками, прерывается широким промежутком, середина коего занята кругообразной мечетью и стоящим перед нею минаретом, обложенным белым глазурованным кирпичом. Оно также построено Перовским, и обычно называется «Башкирский караван-сарай», хотя здесь не производится торговля, а находится только резиденция башкирской администрации.
Дорога между этим башкирским караван-сараем и упомянутым рядом домов до крепостных ворот окаймлена ивовой аллеей, которую, несмотря на песчаную, сухую, как порох, почву, образуют все-таки довольно приличные деревья, находящиеся, по-видимому, уже вне всякой опасности, в то время как многие промежутки между ними ясно показывают, как здесь в неблагоприятном климате должно быть трудно предохранить от гибели молодые деревья. Эта аллея заложена военным губернатором Эссеном, и он собственноручно ухаживал за ней.
Мы проехали по маленькому каменному мосту через сухой, окружающий крепостную стену, ров и сквозь Сакмарские ворота внутрь крепости, где курьерские лошади, мчавшиеся, начиная от первых домов предместья, как это принято, с удвоенной скоростью, были на несколько мгновений задержаны караулом для регистрации паспортов путешественников. Перед нами простиралась длинная прямая улица, главная улица Оренбурга, которая доходит до берега реки Урал и разделяет город посередине на две приблизительно равные половины. Длина ее составляет 600 саженей или 1 1/5 версты. По обе стороны оной попеременно стоят красивые деревянные или каменные дома большей частью одно- или двухэтажные; но не успел я рассмотреть ближайшие дома, насколько позволяли наступающие сумерки, как с возобновившимся усердием над спинами лошадей засвистел кнут нашего возницы, и снова повозка понеслась, как ветер...
Повернув направо во вторую поперечную улицу (это была Гостинодворская. ― В.Д.), она вскоре остановилась перед гостиницей, на вывеске которой красовался пузатый, постоянно пыхтящий паром самовар (здесь в скобках доктор дает дословный перевод на немецкий язык этого русского слова как чайная машина, ― В.Д.) лучшая примета большинства гостиниц внутри империи... Хозяин отвел мне две комнаты, «лучшие в гостинице» ― как он заверял, ― которые, однако, были такими грязными и плохо обставленными, что я, несмотря на усталость, тотчас поворотил бы отсюда дабы отыскать заказанную еще из Санкт-Петербурга за месяц до того квартиру, если бы не было уже слишком темно и поздно для такого исследовательского путешествия в незнакомом городе... Приближающееся утро я приветствовал почти с тем же чувством, что и узник час своего освобождения. Его, к счастью, не пришлось слишком долго ждать: с рассветом явился солдат, который имел поручение показать мне мою квартиру.
...Так как ничего лучшего в это время мне не предстояло делать, я переоделся и отправился путешествовать по городу, чтобы ближе рассмотреть его, и, при случае, засвидетельствовать свое почтение господам, к которым у меня имелись рекомендации.
В большинстве своем одно- и двухэтажные дома, окрашенные в белый, желтый или серый цвет, и прямые широкие улицы, которые по большей части параллельны главной улице или пересекают таковую под прямым углом, придают городу приветливый вид. Вместе с предместьями здесь 83 улицы, из которых, однако, только одна единственная (так называемая Водяная) замощена, притом едва-едва. Несмотря на это, здесь меньше страдают от грязи, потому что дождь бывает редко и почва песчаная, чем от постоянной пыли, которая проникает в самые дальние помещения квартир. В начале весны и поздней осенью некоторые места, преимущественно рыночная площадь и ее ближайшие окрестности все-таки недоступны для любого, кто носит обычную европейскую обувь. По одним данным в Оренбурге ― 1547 по другим 1593 дома, из которых только 101 (или 105) кирпичных». Базинер имеет в виду в первом случае «Географическое обозрение Оренбургского края» Я. Ханыкова, изданное в Петербурге в 1839 году при статистическом отделении совета МВД; во втором случае «Статистические таблицы о состоянии городов Российской империи», составленные в том же отделении того же министерства в 1840 году. Учитывая рост строительства во второй половине 1830-х годов, разница в цифрах представляется вполне правильной. «Поскольку здесь еще не приходится жадничать из-за земли, они, как правило, имеют большие дворы с рядом подсобных построек, в которых обычно размещаются конюшня, и хлев, и также амбары, ― продолжает Базинер. ― В квартирах состоятельных людей и кухня обычно в отдельной постройке, дабы не быть вынужденными вкушать обед посредством носа за несколько часов до него, что часто бывает в густонаселенных городах, где недостаток площади не позволяет в достаточной степени изолировать кухню и является одной из самых больших неприятностей квартир».
Далее Базинер описывает крепость, при этом он называет крепостной вал стеной, видимо потому, что тот во многих местах, в том числе и с севера, где находились Сакмарские ворота, был облицован камнем.
«Крепостная стена охватывает ядро города со всех сторон, кроме южной, защищенной уже от природы рекой и ее правым берегом, который состоит из песчаника и образует довольно крутую стену высотою в 94,5 фута (эту высоту берег имеет в точке, где находится бассейн водопровода). Крепость по окружности имеет 2700 caженей, или почти 5,5 верст; вал высотою 14 футов возведен преимущественно из земли и песчаника, только в нескольких местах он сложен из известняка. Хотя его и окружает ров шириною в 36 футов и глубиною в 12 футов, последний совершенно сухой, почему во многих местах... через вал переходят. Предместья отделены от крепости довольно широким пространством в несколько сот шагов. Восточное, или казачий Форштадт, имеющее более 2000 жителей, расположено совсем отдельно от Голубиной слободки, то есть Голубиного предместья, которое с запада охватывает крепость почти сплошной дугой от Сакмарских ворот до реки Урал и насчитывает более 800 жителей, преимущественно отставных или служивых солдат. По ту сторону реки на южной, или так называемой азиатской стороне в двух верстах за Уралом находится торговый двор, построенный по типу караван-сараев, обычно его называют Меновым двором, где останавливаются прибывающие из Бухары или Хивы караваны и происходит главный торг с киргизами (то есть с казахами. ― В.Д.). Он образует квадрат примерно от 150 до 200 сажен в поперечнике, включает в себя 354 лавки и 140 амбаров для товара и подобно укреплению окружен стеной с двумя воротами и рвом...
Эта стена одновременно является и задней стеной лавок и амбаров.
Недалеко от Менового двора расположены и салотопни, деревянные сараи, в которых в течение одного лета часто забивают более 50000 овец преимущественно ради сала; мясо, которое тогда продается по 1 коп., а иногда и по 1/4 коп. серебром за фунт, дает только маленький побочный доход и часто даже выбрасывается».
Затем Базинер несколько слов пишет о церквях, отмечая, что их довольно много, и перечисляет лучшие учебные заведения: «Неплюевский кадетский корпус, из которого воспитанники выпускаются офицерами; 2) топографический институт; 3) школа кантонистов и 4) агрономическая школа. Кроме того, есть еще уездное училище, магометанская школа и школа для девочек, которая называется по своему основателю Неплюевской».
Отмечая, что жители принадлежат к различным вероисповеданиям и общее количество их 12331 человек, доктор пишет, что разные народы «живут здесь часто объединенно под одной крышей». Из европейских народов «кроме русских, здесь можно встретить преимущественно немцев и поляков, даже несколько французов и итальянцев, которые занесены сюда войной 1812 года», а из азиатских «татары ― после русских самые многочисленные жители, ― киргизы, башкиры, бухарцы и хивинцы, подчас и калмыки. Да, даже эстонец (финн) из Лифляндии, которого привез с собой преподаватель Неплюевского кадетского корпуса, был уже семь лет в Оренбурге».
Для того, чтобы увидеть сразу все народности, встречающиеся в Оренбурге, Базинер советует сходить на рыночную площадь, где они «в своем разнообразии языков, строения лица, жестов, обычаев и одежд представляют для европейца интересное зрелище». Сам доктор дает ряд зарисовок, сопровождая их пространными комментариями и теоретическими рассуждениями, которые здесь опускаются, так как к городу непосредственно не относятся.