Весной 1926 года решается и вопрос о строительстве водонапорной башни, взамен той, что находилась около артиллерийского двора. Новое место было выбрано инженерами еще до революции. Ее хотели строить сразу в том же сезоне, главным образом потому, что, как говорилось на заседании президиума исполкома 11 мая 1926 года, «городская электрическая станция... в зимнее время работает без резерва» и включение в сеть новой водонапорной башни «в значительной степени облегчит работу городской электростанции» [83], так как не нужно будет расходовать энергию на лишнюю подкачку воды.
Работу все-таки начать не удалось. Общее положение с водой можно проиллюстрировать маленьким частным примером ― выдержками из протокола заседания горсовета от 13 апреля 1926 года: «16. Учитывая тяжелые условия жителей, вновь поселивших на бывшем ипподроме (кварталы к северу от улицы Орлова и востоку от улицы Терешковой, распланированные в 1924 году. ―
В.Д.), в смысле водоснабжения и принимая во внимание перенесение водонапорной башни в текущем году, что не дает надежды на прокладку ветки и устройство водоразборной будки на бывший ипподром, теперь же принять меры к устройству на вновь указанной части хотя одного колодца, изыскав для этой цели необходимые средства... 22. Установить открытие водоразборных будок в летнее время с 8 часов утра и закрывать таковые в 8 часов вечера» [84].
Для оперативного руководства строительством был создан «Водостройком»; руководство им взял на себя председатель горсовета К. Н. Котов. При комитете организовали техсовещание, одним из участников которого и секретарем был инженер «Водосвета» Я. Ф. Комягин, всю свою долгую трудовую жизнь отдавший оренбургскому водопроводу.
За зиму 1926/27 года завезли все необходимые материалы и весной начали строительство водонапорной башни. Автор проекта губернский инженер И. В. Рянгин с городским архитектором С. С. Пунтиковым сами дважды освидетельствовали кирпич ― на заводе и на строительной площадке. Из пяти сортов специально выделили облицовочный. Стены возвели в один сезон, но закончили строительство в 1928 году. В эксплуатацию башню приняли в феврале 1929 года. Фильтровальную станцию приняли раньше, осенью 1927 года, но испытания отложили до весны. Запасной резервуар башни вмещал 80 тыс. ведер. Башня бессменно проработала до второй половины 1950-х годов, когда ее выключили из системы, так как технически она перестала соответствовать условиям: высшая точка резервуара оказалась уже ниже необходимого для напора воды уровня, поскольку появились здания на более высоких местах, повысилась этажность.
Бывшая водонапорная башня - одна из первых построек советского времени.
Трактовка фасадов как фильтровальной станции, так и башни, близка по мотивам архитектуре конца XIX ― начала XX веков, но не соотносима с каким-либо из стилей того времени. Известное влияние здесь, по-видимому, оказали дореволюционные проекты, а их было несколько. Особенно интересна башня. Не скрывая ее утилитарного назначения, архитектор постарался придать ей изящество, несмотря на достаточно грузные формы, ведь вес только одной воды, которую надо было удержать, составлял около тысячи тонн. Оконные проемы, их ритмика, распределение и формы придают всему зданию определенную легкость. Кроме цоколя, окна расположены в трех ярусах. Расширяющийся книзу цоколь подчеркивает фундаментальность постройки, ее устойчивость и хорошо уравновешивает верхнюю, более широкую часть башни. Массивный несущий ствол, несмотря на отношение его высоты вместе с цоколем к диаметру примерно как 1:1, кажется более вытянутым благодаря высоким стрельчатым окнам первого яруса и лопаткам между ними, расчленяющим эту часть фасада. Оба сооружения ― фильтровальная станция и водонапорная башня ― первенцы крупного строительства советского Оренбурга.
Одновременно решался вопрос и о возведении новой электростанции, так как имевшаяся не обеспечивала город и работала на пределе. Место для нее выбрали на горе Маяк, соответственно и название дали «Красный маяк». Проект был утвержден в 1927 году. 1 мая 1928 года состоялась закладка электростанции, в строй вступила она в 1932 году, несмотря на значительные трудности с материалами и оборудованием.
С весны 1927 года начала работать радиовещательная станция, транслируя Москву и ведя местные передачи. До этого с 1918 года существовала только радиотелеграфная станция.
С 1926―1927 годов от Главных железнодорожных мастерских, которые с осени 1928 года стали называться паровозовагоноремонтным заводом (ПВРЗ), началась плановая застройка на Сырейной площади. В основных чертах распланировка проходила также по проекту И. В. Рянгина. Названо это место по сырью: на площади производилась сушка кож. Перенесли ее за Урал еще в 1911 году, но мест для строительства до революции здесь не выделяли, хотя рабочие и служащие железной дороги в свое время просили об этом городскую думу. Новые кварталы сначала называли 2-й Красный городок на Сырейной площади, затем в 1929―1930 годах, в заявлениях жителей, поселение названо Ленинским городком[85]. Но окончательно закрепилось название «Сырейная площадь» или менее официально «Сырейка». К 1931 году застроенной оказалась уже значительная часть Сырейной площади. Направление улиц Желябова, Ломоносова (тогда ул. Цюрупы) и, вероятно, улицы Пестеля определилось, так же, как и некоторых улиц в Красном городке, ― бывшими дорогами с неплановой застройкой вдоль них. Большая площадь, до примыкавших к полосе отчуждения железной дороги баз, складов и бойни, на основе которой позже образовался мясокомбинат, оставалась незастроенной; только вдоль Орлесовского шоссе между улицами Культурной и Ногина совершенно отдельно располагался участок жилищного кооператива железнодорожников. Значительный участок этой площади, ее юго-восточная часть, оставался еще свободным к началу Великой Отечественной войны, резервировался, по-видимому, для государственного строительства. В 1935 году здесь, например, предполагалось разместить фабрику легкой промышленности.
В остальных районах города заметных изменений не происходило. В Новой стройке осваивались площади, отведенные под дворовые места еще до революции, это касается преимущественно ее восточной стороны. Небольшое увеличение застройки происходит ближе к центру города между Новой слободкой и Форштадтом ― на восток от бывшей слободки за полем радиостанции и Кузнечным, то есть к северу от улицы Орлова; еще в 1924 году отвели девять кварталов под «Новые усадьбы». Таким образом, улицы Орлова, Сухарева, Кичигина, Невельская получили продолжение до линии Тракторной улицы. К началу 1931 года оформилась часть Челябинской улицы (пр. Победы). Здесь на восточной стороне застраиваются три квартала: первый напротив Кузнечного, а два других дальше на северо-восток, доходя почти до линии нынешней Орской улицы. Одновременно появляется и улица Плеханова. Со стороны Форштадта в этот же период началась застройка так называемых Пороховых. Здесь отвели семь кварталов между Туркестанской и Красногорской (тогда Володарского), начиная от Ипподромной и до Уральской улицы.
С западной стороны города к началу 30-х годов жилые постройки появились еще в двух местах: в Овчинном городке несколько маленьких кварталов и появилась неплановая застройка на территории Подмаячного поселка. Эти первые постройки носили название Кирпичных рядов, по-видимому, по причине соседства с кирпичными заводами. Затем поселение стало называться «Курмыш», пока не получило название «Подмаячный».
За Уралом продолжала расти Ситцевая деревня. Застройка началась, очевидно, со стороны Менового двора по направлению к Уралу. Сначала она не заходила за северную часть древнего русла Яика, называемую Дюковым оврагом. На западе пределом было полотно железной дороги, на востоке ― шоссе. Затем поселение стало распространяться за оврагом на север. Эту часть поселка в середине 20-х годов именовали Новым Петроградом, а затем Новым Ленинградом; причем в 1931 году все поселение названо «Новый Ленинград». Возможная причина этого названия ― близость реки, но нельзя исключить и затопляемость паводковыми водами ближней к Уралу части, что могло ассоциироваться с петроградскими наводнениями (в связи с последним обстоятельством северная часть поселка, та, что первоначально была названа Новым Петроградом, в послевоенные годы перестала существовать, жители оттуда переселились). По ассоциации с Петроградом и часть улиц получила соответствующие названия: Невская, Гороховская. Последняя названа, по-видимому, по аналогии с бывшей Гороховой, а ныне улицей Дзержинского в Ленинграде.
Южнее Менового двора на городской земле в 1927 году происходит распланировка по радиально-кольцевой схеме поселка Пугачи, тогда официально называвшегося «Пугачевский городок» [86].
Ориентирован он на станцию Меновой двор и рос довольно быстро: к началу 1931 года он четко ограничивался Донгузской улицей и линиями современных улиц Курчатова и Гвардейской. В дальнейшем расширение поселка продолжалось по той же схеме вплоть до 60-х годов, когда планировка перешла постепенно к прямоугольной схеме.
В том же 1927 году в ведение Оренбургского горсовета был передан по решению губисполкома поселок Карачи, возникший еще до революции и застроенный довольно хаотично. Он определялся как «пригород, входящий в состав Оренбурга», сельсовет в нем сохранялся. Тогда в Карачах было 85 процентов саманных домов, 10 ― засыпных и только 5 ― деревянных.
По сравнению с дореволюционным временем к началу 30-х годов заметно увеличился выпуск продукции. Уже в 1926―1927 годах уровень ее составил более 106% по сравнению с 1913 годом, а в 1932 году ― последнем году первой пятилетки ― по сравнению с 1927―1928 годами ― ее началом, выпуск промышленной продукции без предприятий НКПС составил более 248%.