крепости 45 человек, «из которых рабочих людей и в прочие места, сколько от тамошняго (то есть Оренбурга) отлучить возможно будет, уделится». Цифры говорят сами за себя.
Для закрепления уклонов оборонительных сооружений употреблялся дерн и камень. Эскарп должен был нести каменную «одежду». Согласно правилам фортификации, каменная кладка не должна была подниматься до высоты, видимой неприятелю: все, что было выше, закреплялось дерном. Так, например, в Петербурге адмиралтейство, считавшееся крепостью, было окружено земляным валом, закрепленным дерном, что можно видеть на картине второй половины XVIII века в музее истории Ленинграда. Это правило не касалось укреплений, обращенных к морю, морских крепостей.
Ко времени основания Оренбурга в Европе закончился длительный период «между старой системой каменных стен и новой системой земляных укреплений, облицованных камнем только в тех местах, которые невидимы для неприятеля на расстоянии», как пишет Ф. Энгельс в своей работе по фортификации. На этот период потребовалось «почти два века», говорит он там же, чтобы «убедить в преимуществе не покрытых камнем земляных укреплений» [11] .
В Оренбургской крепости, однако, дерну предпочитали камень. Но это говорит, пожалуй, не о чрезмерной консервативности инженеров, а об особенностях местных условий. В сенатском указе от 28 сентября 1747 года «О строениях по городу Оренбургу...» об этих условиях сказано: «сия каменная работа пред дерновою, хотя с малым излишним трудом, но весьма прочнее и надежнее, и по состоянию тамошняго места всему городу преизрядный вид дает; к тому ж экспедициею апробовано, что тамошний дерн не годится, ибо года чрез два высыхает и обращается песком, чего для, в ломке и теске плитнаго камня с первым вешним временем ссыльные определены быть имеют».
Каменную одежду, пренебрегая вышеупомянутым правилом, собирались дать во всю высоту вала вместе с бруствером. Так была сразу же облицована первая куртина, так же лицевались в первые годы и другие участки вала там, где велись каменные работы. Оправданием нарушения правила может служить отсутствие артиллерии у потенциального противника. Каменная кладка не была толстой, всего около фута, но со связями, которые углублялись в земляной вал еще примерно на один фут. Под эту «одежду» закладывался небольшой фундамент на глубину около полутора футов, как у подошвы рва, так и на берме, которая тоже лицевалась.
О темпе работ можно судить по отчетам. В 1745 году, например, «эскарпа рва поднято камнем 146 сажен, да валу на одной куртине 33 сажени по профилю и с дерном камнем же подобрано», кроме того, «подобрано камнем со внутренней стороны целый бастион».
В 1748 году из главной канцелярии артиллерии и фортификации прислали и рекомендовали другой профиль. без бермы, другого наклона или заложения. И. И. Неплюев новый профиль не принял. К этому времени Оренбургская канцелярия на месте разработала другой профиль, тоже без бермы, и по нему лицевались бастионы по обе стороны северной куртины. Сама же куртина, несмотря на некоторую реконструкцию в дальнейшем, так и осталась до конца с бермой.
Рис. 4. Профили участков вала в 1751 г.
Автор капитального труда по фортификации в России 1725―1762 годов военный инженер генерал-лейтенант Ласковский, который, кстати, весьма невысоко оценивает «искусство» тех, кто проектировал и принимал первые профили Оренбургской крепости, пишет, что фасы вышеупомянутых бастионов были облицованы уже в 1747 году по профилю губернской канцелярии. Имеющиеся чертежи эту дату не подтверждают. Во всяком случае, левый фас Губернского бастиона еще в 1751 году оставался не облицованным вообще и имел берму. Каменную одежду, и довольно крутую, имел здесь только эскарп (профиль Е ― Ж, рис. 4).
Некоторое представление о состоянии строительства крепостной ограды через 9 лет после закладки города дают профили по состоянию на май 1752 года. Литерами на плане (рис. 2) указаны участки, которые имели различные профили, часть из которых дана на чертежах (рис. 4).
По новому профилю губернской канцелярии завершены были участки вала Ж ― 3 и И ― К, то есть правый фас Губернского и оба фаса Галофеевского бастионов. Фундамент закладывался наклонно. Но в это же время в другом месте ― на левом фасе Бердского бастиона (Г ― Д). где к этому году каменную кладку вывели только до местного горизонта, фундамент начали закладывать уже горизонтально. Это было единственным изменением, внесенным при И. И. Неплюеве в «сочиненную при Оренбургской губернии профиль» под влиянием присланной из центра. Куртина между Губернским и Галофеевским бастионами была облицована вся. Таким образом «парадная» сторона крепости производила в это время достаточно внушительное впечатление на приезжающих из центральной России и из Башкирии, только ров здесь не был еще доведен до проектного профиля.
Остальная крепость была мало похожа на эту часть. Уже левый фас Губернского бастиона (Е ― Ж) имел совсем иной вид. Весь участок Д ― Е носил примерно такой же характер, только совсем без каменной одежды. Участок от А до Д мало отличался от приводимого профиля А ― Б, нигде не было еще бруствера, лишь на упомянутом фасе Бердского бастиона велась каменная работа во рве. Обо всей остальной крепостной ограде достаточно красноречиво говорит третий профиль (К ― Л, М ― А).
Позже, вероятно в начале 1760-х годов (план, к сожалению, не датирован), присланный из центра профиль все-таки применили. Сначала отлицевали по нему левый фланк Неплюевского бастиона, то есть вал рядом с Орскими воротами. Наличие ворот в непосредственной близости от этого места и определило, по всей вероятности, выбор участка, поскольку прослеживается тенденция прежде всего производить впечатление на въезжающих, взгляду которых остальная крепость могла остаться недоступной. По этому профилю начали понемногу лицевать крепость с западной стороны. Но, судя по результатам, крепостные работы все более и более запускались, и к началу Крестьянской войны 1773―1775 годов крепость была не в лучшем состоянии. Надо сказать, что в проектах недостатка не было. По мысли генерал-майора фон Эттингера, крепость надлежало сомкнуть со стороны Яика при помощи двойной ограды, а в сторону возвышенности на северо-востоке добавить равелин перед куртиной между Фонштокманским и Никольским бастионами. Несколько иной проект предлагал генерал-майор Дебоскет. Может быть, на производство работ отрицательно влияла частая смена губернаторов. После Неплюева за десять лет с 1758 по 1768 год их было трое: Давыдов (1758―1762), Волков (1763―1764), князь Путятин (1764―1768).
Город
Одновременно с крепостью начато было и строительство города. Оно шло по «регулярному» плану, то есть Оренбург был спланирован по новым принципам строительства и реконструкции населенных пунктов, начало которым было положено при Петре Великом. Эти принципы были четко сформулированы и обязательны при строительстве новых городов, крепостей. Они предусматривали единовременность планирования и осуществления плана, геометрически правильную планировку, преимущественно по прямоугольной сетке, обязательное наличие центральной площади с административными учреждениями, симметричное размещение комплексов зданий и ряд других особенностей. Готовый план обычно «привязывался» к рельефу местности, что часто приводило и к неудачным решениям. Это было стандартно-типовое планирование; на Южном Урале, например, все крепости строились прямоугольными в плане.
Благодаря своему ведущему значению, Оренбург строился по плану, разработанному на месте, в основу которого легли те же принципы, но примененные более гибко. Так, административный центр расположили не на главной площади, а у реки, в начале главной улицы, что совпадало со старинным размещением центра русских городов; нет полной симметрии в размещении торговой части. Это, по словам историка архитектуры Н. Л. Крашенинниковой, «придавало Оренбургу свой, ему одному присущий художественный образ» [12] .
Особенность, однако, не только в этом. Анализ показывает, что принцип прямоугольной сетки тоже применен творчески, так что планировка органично сочетается с функцией крепости. Город ведь могли спланировать, просто пересекая улицы под прямым углом. Это полностью соответствовало бы регулярности, и многие города так и спланированы; но к Оренбургу подошли иначе, как это видно из схематического плана (рис.2), отражающего застройку первых десятилетий, если не считать перенос Гостиного двора. План построен на двух взаимно перпендикулярных осях (современные улицы Советская и Ленинская) с центральной площадью на их пересечении. На осях построен прямоугольник улиц, почти опирающийся на овал крепости. Улицы прямоугольника имели рокадное значение, в случае осады они позволяли бы перебрасывать силы, не перегружая центр и пространство около вала. Первые их названия были Воскресенская, Казанская, Артиллерийская, Проезжая; сейчас это соответственно ул. Кобозева, Краснознаменная, 8-го Марта, М. Горького. Главные планировочные оси делили город на четыре сектора, каждый из которых можно было легко изолировать в случае необходимости. Свое дальнейшее развитие и завершенность получила здесь планировочная структура города у Красной горы. Число сквозных улиц сокращено до минимума. Улицы перекрываются кварталами уже не через одну, а сразу по две и даже три. Таким образом, при надлежащей застройке, а она рекомендовалась в то время «сплошной фасадой», в любой части города достаточно было бы 5―6 заслонов, чтобы локализовать прорыв через вал. Локализации прорыва через ворота способствовало бы продольное по отношению к ним расположение кварталов. Главной причиной такого своеобразного решения планировки (аналога ей не найдено, исключая частный случай планировочной схемы у ворот) явилась, возможно, особенность потенциального противника кочевников. Основной силой их была конница, а действие ее ослабляется, если приходится поворачивать.