Андрей Андреевич думал о своем классе и сегодняшнем разговоре с Петром Леонидовичем. Андрей Андреевич не мог осудить ребят, потому что знал: в их выдумке не только не было злого умысла, напротив — Толей Русановым руководили самые лучшие побуждения, когда он «изобретал» подвесной мел и привязанную к чернильнице ручку. Если бы этот случай произошел на уроке другого учителя — у него самого, Варвары Степановны, даже у Гликерии Павловны, — скорее всего, он окончился бы улыбкой. У Петра Леонидовича снова разыгрался конфликт. Что делать? Неужели прав математик — надо уходить из школы?
Куда, Петр Леонидович?
«Во взрослую аудиторию. В заводской техникум, например. Там учителей уважают за знания. Там ценят учителя за то, что он открывает учащимся основы наук. Там жаждут учиться, прежде всего! Там дисциплина сознательная. Учителю моего типа надо быть там».
«Ну, классный руководитель, как теперь поступить?» — размышлял Андрей Андреевич. Есть учитель — с характером неоткрытым и желчным, с невеселым и не очень ласковым сердцем, но с умом образованным и живым. Едва ли найдется другой, кто бы лучше него дал ребятам математические знания. И разве мальчики не хотят, не любят учиться? Хотят! В чем же дело? Дело в том, что сознательной дисциплины в восьмом «Б» все еще нет. И сколько бы он, классный руководитель, ни убеждал, убеждений хватит на два дня, не больше.
«Чего же я все-таки добился? Тот класс, что был прежде, или не тот? Нет, класс другой».
Андрей Андреевич знал: в его классе, который несколько месяцев назад он без особой охоты взял под свое руководство и к которому сейчас был так крепко привязан, обозначилась надежная группа ребят — актив. Это были Володя, Коля, Кирилл, к ним тянулся Дима Шилов, мальчик с вялым характером, но верным чутьем на хорошее, Толя Русанов, чьи шалости Андрей Андреевич понимал и любил, тянулись другие ребята. Именно они начинали определять лицо класса, составлять его силу. Класс созрел для перелома. Почва готова. На помощь нужно впечатление, большое и решительное.
Андрей Андреевич встал и повернул выключатель. Комната озарилась светом. На потолок и стены легли странные, причудливые тени цветов. Встрепенулся на жердочке чиж.
— Поведу, Варенька, ребят на завод, — сказал Андрей Андреевич.
— Дело обыкновенное. Не впервые, — ответила Варвара Степановна.
— По-новому поведу. Завод большой, за один раз не осмотришь — глаза разбегутся. С отбором будем смотреть.
…Володя так и не догадался, что идея дослушать всем классом лекцию Виктора Денисовича была ему подсказана Андреем Андреевичем. Он не знал и того, что Андрей Андреевич заранее побывал на заводе и долго толковал с рыжеволосым мастером и Екатериной Михайловной. Не подозревал он, что и день для экскурсии был выбран особенный.
Екатерина Михайловна, как и в прошлый раз, встретила ребят у входа и повела из цеха в цех к комплекту Грачева.
За эти дни все станки сборочного цеха были переведены на новиковский механизм. Никто из сборщиков не работал больше с ручной скалкой. Железный лом сдан в архив. Новиковский механизм в ряду других механизмов теперь казался обычным, нормальным. Разве можно было работать иначе?
«Молодежно-комсомольский комплект коллективного передового труда на вахте мира!» — прочитали ребята на красном полотнище. Такие полотнища они встречали всюду в цехах. Казалось, цехи собрались на демонстрацию — пестро, красно, празднично!
Но Екатерина Михайловна снова подвела ребят к комплекту Грачева. Там были веселый «профессор», Петя Брунов, Никита, Алеша — знакомые ребята, знакомый комплект!
— Наша лекция сегодня посвящается теме: что такое вахта мира, — сказал Виктор Денисович, накрутил на палец рыжеватое колечко волос, помолчал и, выбрав среди ребят Толю Русанова, спросил: — Ты, востроносый, как понимаешь этот вопрос?
— Я понимаю так, что надо лучше работать! — ни секунды не медля, бойко ответил Толя Русанов.
— Правильно! Скажи на милость — в самую точку попал! Сознательный парень! — шумно обрадовался Виктор Денисович.
Все ребята заулыбались Толе. Гарик Власов подтолкнул его в бок. Дима Шилов дернул сзади за куртку.
— Правду сказать, мы и раньше неплохо работали, — продолжал мастер. — А надо лучше. Как? Призадумались наши ребятки. Станочек у нас для сборки толковый. Пожаловаться грех — умный станок! А нельзя ли еще что додумать? Наш рабочий, товарищи студенты, давно научился в первую очередь головой работать, — весело рассказывал курчавый мастер. — Руки — механизм подсобный, глава всему — голова! Вот и соображает голова: сэкономлю движения — сэкономлю и время. Значит, больше покрышек соберу. Давай буду пробовать экономить движения — решила голова. Так. Теперь задаю вам, товарищи восьмиклассники, задачу, — сказал мастер. — Слушайте!
— Слушаем!
— Да мозгами раскидывайте! — погрозил он пальцем. — Беговую часть шины называют протектором. Шину собрали — сверху надевают протектор. С виду он — резиновая полоса. А надо склеить ее в колесо. Провел сборщик по краям лопаткой — края и склеились. Да пока склеивал — внутрь воздух набрался. Внутри воздух оставить нельзя — шина пучиться будет. Берет сборщик шило. Проткнул два-три раза протектор, выпустил воздух. Теперь все. Шина готова. Что придумал наш Петруша Брунов? Угадали, студенты?
Напрасно «студенты» раскидывали мозгами. Никто ничего не угадал.
Соединил лопатку и шило — получился один инструмент, — сам ответил на свой вопрос Виктор Денисович и поднял вверх незамысловатый инструментик Пети Брунова.
— Вот так изобрел! — разочарованно протянул Толя Русанов.
— Ну уж это… это уж очень… — пробормотал Кирилл Озеров.
Юрий Брагин молча пожал плечами.
— Аза такой ответ ставлю вам по колу! — спокойно объявил Виктор Денисович, — Тебе, востроглазому, кол. Тебе. И тебе! Теперь слушайте дальше урок, — продолжал он, все больше и больше входя в педагогический раж. — Рабочий взял лопатку — движение! — Виктор Денисович показал, как рабочий тянет руку за лопаткой, берет, склеивает ею края. — Положил обратно — второе движение. Взял шило — движение. Положил обратно — еще. Сколько вместе? Четыре? А то перепутает шило с лопаткой. Теперь: взял — положил. Вот и все! Сэкономил минуту! За минутой минута — набегают часы. А ну, помножьте сбереженные часы на рабочих. Какова экономия?!
— Понял! Понял! — закричал Толя Русанов.
— Понял? Та-ак. Глядите еще…
Мальчики ближе обступили станок и в изумлении видели; он умнеет и умнеет от Петиных выдумок.
— Эх, и я стал бы придумывать, если бы сборщиком был, — сказал с завистью Толя Русанов. — Больше всего мне хочется быть рационализатором! Что бы мне придумать, ребята?
— Погоди, кончим школу!
— Это кто там годить собрался? — Мастер круто повернулся и схватил за локоть Диму Шилова. — Ты? Ай-яй-яй! Кабы Петя годил, пока техникум кончит…
В Петю Брунова был влюблен весь восьмой класс.
Кто первым испытал механическую скалку? Кто на вахту мира стал первым? Кто изобрел маховик для сведения и разведения рычагов, которые служат для прикатки кромок браслета? Кто придумал ограничители для правильного наложения брекера? И этот смешной инструментик — лопатку и шило — придумал все он же, Петя Брунов! И он же — лучший сборщик в цехе. И он же первый поставил вопрос на цеховом комсомольском собрании о создании молодежного комплекта передового труда! Вот каков он, Петя Брунов, парень с коричневыми глазами, высокой смуглой шеей и темным румянцем на смуглых щеках, который стоит себе за станком как ни в чем не бывало и в свободную минуту подмигнет то одному, то другому из ребят.
— Перемена! — объявил мастер. — Что значит, — подняв палец, добавил он, — переходим в другое помещение, как намечено в плане.
Ребята захохотали и толпой повалили за мастером. Они пришли в тихий сводчатый зал, где не было ни станков, ни машин, ни людей и лишь высились штабеля готовых покрышек, узорчатых, новеньких, пахучих, да эхо гулко разносило шаги и слова.
— Тем, кто не оценил первое рационализаторское предложение рабочего-передовика Пети Брунова, выйти вперед! — приказал Виктор Денисович.
Толя Русанов вынырнул из толпы и с величайшей охотой стал возле мастера. Вышел Коля Зорин. Юрий Брагин пренебрежительно дернул плечами и сделал один крохотный шаг.
— Ребятушки мои, ребятушки! — ласково проговорил Виктор Денисович, загребая всех их в объятия. — Колы отменяю. За отличное внимание ставлю всему классу пятерку. А теперь угадайте, зачем я привел вас сюда.
Этот мастер, который знал наизусть станок, цех, завод, всех людей на заводе да к тому же еще и загадки загадывал, до глубины души восхищал Колю Зорина. Загадки Виктора Денисовича покорили Колю вконец. Понятно, он не заплясал, как Толя Русанов. Он сморщил лоб и стал усиленно думать: зачем, в самом деле, их сюда привели?
— А затем, умники, — снова сам разгадал свою загадку Виктор Денисович, — чтобы вы увидали глазами да руками пощупали минуты, сбереженные изобретательством рабочих. Вот она, наша экономия! Штабеля покрышек! А созданы они за минуты, сбереженные рационализаторской мыслью рабочих. И хватит их, чтобы обуть все машины на новых стройках. Еще и останется! Глядите, ребята, — сказал мастер, раскинув руки — Наша вахта мира в работе. Действует!
Затем мастер вынул из кармана серебряные часы величиной чуть поменьше чайного блюдечка, щелкнул крышкой и долго рассматривал циферблат, а ребята в это время незаметно теснили Володю вперед, чтобы он от лица класса произнес благодарственную речь.
— Уважаемый Виктор Денисович… — хотел начать речь Володя.
Но мастер через головы ребят заговорщически кивнул Андрею Андреевичу и обратился к нему с непонятным вопросом:
— Осталось полторы минуты. Вытерпят они помолчать?
— Вытерпят, — улыбнулся Андрей Андреевич.
Все восьмиклассники, сколько их ни было, в одно мгновение затихли. В высоком сводчатом зале наступило безмолвие. Виктор Денисович смотрел на часы. И Володе казалось — он слышит, как стучат секунды, меряя время.