отношению к пролетариату он хотел и казаться, и быть добрым барином. Леонид Зальцман вспоминал, как его отец ввел усиленные дополнительные пайки для молодых рабочих, трудившихся по 10–12 часов и физически еле это выдерживавших. УДП шутливо расшифровывали как «Умрешь днем позже». Подростков перевели на 6-часовой рабочий день, запретили сверхурочные и ночные работы, работу в выходные дни. Зальцман обязал начальников цехов и мастеров обеспечить их трехразовым питанием, заниматься повышением их квалификации, обеспечить жильем, обувью, одеждой, следить за соответствием их здоровья и выполняемой работой. В конце приказа от 27 августа 1943 г. содержалось предупреждение: «Начальникам цехов, отделов, отделений и мастерам учесть, что виновные в нарушении законодательства по труду подростков будут привлекаться к строгой ответственности. Директор завода И. М. Зальцман». После войны появился дом отдыха подростков на 200 чел. с двухнедельным пребыванием.
Исаак Зальцман в Танкограде, 1942. Из фонда музея Кировского завода
Хлеб и другие продукты отоваривали по карточкам прямо на заводе. Каждый месяц Зальцман совершал обход медико-санитарной части Танкограда. Рядом с заводом строились поселки Первоозерный и Правильный из двухэтажных шлакоблочных домов с сараями для кур во дворе. Тротуары мостили чугунным плитами из заводского брака. Главную улицу Спартака заасфальтировали. Разбили парк с дендрарием, который многие до сих пор называют «Исакиевский парк» или «Зальцмановский сад». Директор Танкограда построил роскошное здание для театра ЧТЗ, там же находились заводская библиотека, театральная студия, художественная и музыкальная школы. Зальцман самолично возглавил художественный совет Дворца культуры.
В феврале 1942 года Зальцмана направили из Челябинска в Нижний Тагил директором танкового завода № 183 имени Коминтерна. За 33 дня он перестроил завод на выпуск Т-34. В мирное время такая задача решалась не менее чем за год.
Как вспоминал Исаак Моисеевич: «Не ежедневно, а ежесменно мы подводили итоги и намечали мероприятия на следующую смену. Работали по двенадцать часов, а если нужно, и сутками. На ходу надо было формировать цеха, участки, тысячи станков соединить в линии серийного и массового производства, тысячи станков модернизировать, приспособив к новой технологии. За одну ночь переставляли от 30 до 500 станков. Создавали конвейерно-поточное производство. Всем сейчас известно, что мы превзошли немцев не только в конструкции танков, но и в организации производства: на трех конвейерах выпускались одновременно танки КВ, Т-34 и дизели не только для себя, но и для других заводов».
Когда Зальцман впервые появился там, конвейер был завален артиллерийскими «передками» — ящиками для снарядов. Заводское начальство безропотно исполняло волю военпредов в ущерб сборке танков. А Зальцману Сталин предоставил неограниченные полномочия и право принимать решения самостоятельно с последующей передачей информации в Центральный комитет партии. Потому первое, что сделал новый директор (предварительно убедившись, что запас для артиллеристов создан намного вперед), распорядился отправить «передки» к такой-то матери. Уже через несколько часов эта тема «всплыла» на самом высшем уровне. Однако Верховный принял сторону танкового замнаркома.
С 1 июля 1942 года по 28 июня 1943 года Зальцман занимал должность народного комиссара танковой промышленности СССР. До этого наркомом был Вячеслав Малышев — одновременно заместитель председателя СНК СССР и председатель Совета по машиностроению при СНК СССР.
Перед Зальцманом была поставлена задача — наладить выпуск Т-34 (одновременно с КВ), но в Танкограде. Так что часть своего времени он проводил в наркомате в Москве, часть — в Челябинске. Вылетал на другие заводы — в Свердловск, Сталинград, Горький.
Поздней осенью 1942 года в кабинете наркома Зальцмана раздался звонок по ВЧ. Сталин вызывал к себе. Рабочий день был уже закончен, и Зальцман к тому времени уже принял 100 грамм, а Сталин этого не любил. Зальцман был очень встревожен, и когда он с Жуковым и начальником бронетанкового управления Федоренко оказался в кабинете Сталина, это составляло предмет его волнений — как бы не унюхал Хозяин. Но Сталину было не до этого. У немцев появился тяжелый танк «Тигр». Все свои надежды немецкое командование возлагало на его боевые достоинства. И советская армия должна была создать оружие, которое бы превосходило бронетанковую мощь немцев. Танк прорыва ИС «Иосиф Сталин» решено было производить в Танкограде.
Отвечавший за производство танков в Государственном комитете обороны Лаврентий Берия собрал в июне 1943 года в Челябинске совещание. Решалось, кто возглавит завод под новую задачу.
«Все единогласно назвали мою кандидатуру, — вспоминал Исаак Моисеевич. — Тогда Берия обращается ко мне: „Как ты? Твое мнение?“. Я ответил буквально следующее: „Служу Советскому Союзу!“». Прерывая гробовую тишину, Берия давил на Зальцмана, повторяя, какой важной является должность директора Кировского завода в Челябинске. У Зальцмана сразу же мелькнула мысль: работать наркомом он мне не даст. Иссак Моисеевич сказал: «Если в такое тяжелое время потребуется, чтобы я оставил пост наркома для того, чтобы увеличить производство столь необходимых тяжелых танков, то готов написать товарищу Сталину письмо об этом». Берия выслушал невозмутимо. И лишь ответил: «Ваше дело». После этого Берия заявляет: «Тогда лично напиши записку товарищу Сталину, что ты просишь освободить тебя от исполнения обязанностей наркома и назначить директором Челябинского Кировского завода».
Зальцман прямо в кабинете директора, где кроме них находились еще первый секретарь Челябинского обкома партии Николай Патоличев и главный инженер завода Сергей Махонин, написал заявление и передал его Берии. Тот сразу же поднял трубку прямой связи с Кремлем, доложив Сталину о заявлении Зальцмана. Министром снова стал Малышев. Зальцмана назначили на пост директора Кировского завода в Челябинске. В том же 1943 году на заводе начали выпускать новые танки ИС-2. За время войны Кировский завод выпустил 18 тысяч танков и самоходных артиллерийских орудий, 45 000 танковых двигателей, освоил производство 13 типов танков и орудий и шесть типов танковых двигателей. После войны Исаак Зальцман оставался полноправным начальником огромного завода, перед которым теперь встала задача конверсии — перехода на выпуск танков. У него были прекрасные отношения с первым секретарем Челябинского обкома Николаем Патоличевым.
Дружеские отношения связывали Зальцмана с «ленинградцами» — блокадным руководством города, ведь он переехал в Челябинск с Кировского завода. Особенно близок он был со своим сверстником Яковым Капустиным — вторым секретарем Ленинградского обкома, в 1938–1939 годах тот работал секретарем парткома и парторгом ЦК ВКП(б) на Кировском заводе. В 1939–1940 годах — секретарем Кировского райкома партии. В 1945 году Челябинский Кировский завод преподнес ленинградскому руководству подарки: заказанные знаменитому заводу в Златоусте меч для А. Жданова, шашки, отделанные золотом и рубинами, с гравировкой маршалу Л. Говорову и А. Кузнецову. За счет средств завода в Москве были приобретены трое золотых часов общей стоимостью более 40 тысяч рублей. Часы Зальцман в том же 1945 году привез в Ленинград и вручил их первому секретарю обкома и горкома А. Кузнецову, второму секретарю горкома Я. Капустину и председателю горисполкома П. Попкову.
Между тем с 1944 года в стране постепенно разворачивается антисемитская компания. Ее интегральная часть — увольнение евреев со сколько-нибудь крупных руководящих должностей, в том числе и в промышленности. Заместитель директора завода ЗИСа А. Эйдинов расстрелян вместе с еще восьмью евреями, сотрудниками завода. Уволены директор Московского завода малолитражных автомобилей А. Баранов, директор Карбюраторного завода в Ленинграде А. Окунь, главный инженер Ярославского автомобильного завода А. Лившиц, директор Куйбышевского подшипникового завода Я. Юсим, начальник Государственного института по проектированию заводов автомобильной и тракторной промышленности И. Шейман, директор Ирбитского мотоциклетного завода Е. Мешурис, заведующий отделом машиностроения Московского горкома партии М. Зеликсон.
В Министерстве промышленности строительных материалов в мае 1950 г. был снят с должности министр С. Гинзбург. На металлургическом комбинате в Новокузнецке расстреляны заместитель директора Я. Минц, главный прокатчик С. Либерман, заместитель начальника производственного отдела С. Лещинер, начальник отдела технического контроля А. Дехтярь. Из министерства был уволен ряд директоров заводов: А. Голубчик — Макеевского коксохимического завода, П. Коган — Ждановского металлургического завода, М. Гендель — Часов-Ярского шамотного завода.
Из Центрального аэрогидродинамического института имени Жуковского уволено 60 сотрудников-евреев, из Всесоюзного института авиационных материалов — 18 сотрудников-евреев.
Из Министерства авиационной промышленности были уволены все директора заводов евреи, в том числе И. Левин — директор Саратовского завода № 292, выпускавшего истребители Яковлева; директор Авиамоторного завода № 24 М. Жезлов; директор Опытного завода легких сплавов И. Выштынецкий; директор Московского завода № 315 И. Соломанович. Был снят с поста заместителя министра авиационной промышленности С. Сандлер. Возмущенный столь большим числом евреев на предприятиях авиационной промышленности, И. Сталин заявил Н. Хрущеву относительно Московского завода № 30: «Надо подобрать здоровых рабочих, пусть они возьмут дубинки, кончится рабочий день, выйдут и побьют этих евреев».
14 июля 1950 года был снят с должности директор Центрального научно-исследовательского института ракетной техники Л. Гонор. На заводе «Динамо» в 1950 г. арестован директор Н. Орловский. Были уволены все руководящие работники-евреи «Уралмаша».
Исаак Зальцман тоже попал под замес, причем двойной, и как еврей, и как выходец из ленинградского блокадного руководства. К тому же шурина Зальцмана, мужа его младшей сестры Марии, расстреляли в 1938 году, а сама Мария (с грудной дочкой Полиной) получила 8 лет Акмолинских лагерей. В 1947 году Исаак Моисеевич прописал Марию с детьми на заводскую жилплощадь и поставил об этом в известность первого секретаря обкома партии и начальника УНКВД.