Леонид Степанов в книжной торговле с малых лет. Его отец в годы нэпа купил на Литейном проспекте табачную лавку и ларь с подержанными книгами. Сын помогал отцу. Когда нэп закончился, Степанов пошел служить в государственную книготорговлю. Степанов получил всего семь классов образования, и едва ли он много читал. «Читать времени не было», — скажет Степанов на следствии. Но зато в книжной торговле ему не было равных. Ему было достаточно несколько секунд подержать книгу в руках, чтобы точно определить, хорошо ли она пойдет, за сколько ее можно продать.
Неудивительно, что ни у одного из книжных магазинов не было такого количества лотков. Объем торговли у Степанова превосходил другие магазины в разы.
«Букинист» на Литейном постоянно расширяет ассортимент, внедряет новые услуги. Одним из первых магазин Степанова начал торговать книгами по почте (до 1000 отправлений в месяц через контору «Книга почтой»), предлагает покупателям гравюры, открытки. Предприятие выполняет и перевыполняет планы. В отличие от других магазинов, здесь книги принимаются от населения ежедневно и в огромном количестве.
На стенах «Старой книги № 61» висели вымпелы победителей соцсоревнования, магазин всегда считался самым успешным и передовым в торге и притом был очень популярен у публики. По словам Валерия Попова, туда можно было принести любую книгу, Степанов принимал практически все: может быть, за 50 копеек, может быть, за 20 копеек, но он все всегда принимал.
Евгений Рейн:«Если люди ехали к нему на Литейный проспект, они были в полной уверенности, что какие-то деньги получат. Иногда он платил сущие копейки, но эти копейки были и нужны».
Любимыми «клиентами» Степанова были военные. Офицеры, которые за время службы обзаводились библиотекой, а потом уезжали из Ленинграда для «дальнейшего прохождения службы», готовы были расставаться с книгами за копейки, и Степанов этим охотно пользовался.
Андрей Битов вспоминал: «Ахматову я первым делом пропил. (Возможно, имеются в виду дефицитные сборники А. А. Ахматовой 1958 и 1961 годов, вышедшие после большого перерыва и очень ценившиеся. — Л. Л.) Тут грех у меня перед Анной Андреевной».
Магазин Степанова — флагман букинистической торговли. Начальство в «Ленкниге» Степанова характеризует сугубо положительно. Биография его безупречна: воевал в Великую Отечественную, несудим, женат. Живет скромно, одевается неброско. Живет в комнате в коммуналке в доме Басина на площади Островского вдвоем с женой. Машины и дачи нет. Наружному наблюдению не за что ухватиться: обычный советский человек.
Но вот, кажется, удача. Степанов стал куда-то таинственно исчезать на выходные. Оказалось: 60-летний руководитель влюбился, проводит время с продавщицей Люсей. И не в кафе-мороженом, а в Сочи, куда парочка летает на самолете!
Так простые советские люди не поступают.
Он крепкий мужчина, фронтовик, и женщины к нему относились со вниманием. Из разговоров выяснилось, что и до Люси у Степанова были любовницы, значительно моложе него, лет двадцати пяти, двадцати семи…
Уволенная ранее из магазина Степанова сотрудница Лунина поймана на спекуляции шубами. На деле она продала одну-единственную шубу на 20 рублей дороже, чем приобрела, но и за это ей грозят серьезные неприятности. Лунина болтлива, после увольнения (видимо, по этой причине), к ней неоднократно наведываются от Степанова, предупреждающие, что за длинный язык она может пострадать. И Никитову довольно скоро удается «расколоть» Лунину. Вырисовывается невероятная картина. В центре социалистического Ленинграда существует абсолютно частная лавочка, живущая не по советским законам.
Отец Леонида Степанова был выходцем из Ярославской губернии. С дореволюционных времен большая часть книготорговли в Петербурге находилась в руках ярославцев. За необычайную предприимчивость их называли «русскими янки». Ловкие, сметливые, опрятные, они держались друг за друга, помнили малую родину. Ярославец не отказывал земляку в кредите и брал на работу только земляков. Предприятие по-ярославски — это большая семья, где есть хозяин, который обо всех заботится, где не бывает обиженных, а работники ему преданы. Вот таким предприятием и был магазин Степанова.
Он содержит за свой счет дополнительный — нелегальный — штат сотрудников. Все штатные работники неофициально получают от него дополнительную зарплату. Степанов оплачивает им путевки в санатории, проезд до места отпуска в поезде или на самолете. В магазине всегда хранится запас деликатесов и шампанского для корпоративных, как сказали бы сейчас, праздников. Слишком хорошо, не по-советски живут люди.
Просто так закрывать и обыскивать успешный магазин никто не разрешит. Начинаются звонки из партийных и советских органов: «Не сметь! В канун праздника вы срываете план району и городу!»
Операция с книгами длится не первый месяц. Данила Никитов и дружинники сдали в Степанторг все ценные книги из личных библиотек, обобрали друзей и знакомых. Договорились со школой, она подарила милиции в порядке шефства собранную школьниками библиотеку, которая целиком ушла к Степанову. Но результаты операции не радовали.
Степанов, видимо, что-то заподозрил, книги у оперативников и дружинников принимал неохотно, иногда вообще отказывал. А если и брал, то выписывал одну квитанцию на 20–30 книг. Соответственно, и сумму писал общую — на все книги. И доказать, что цены завышены, можно только собрав все книги этой партии в торговле и показав, что общая сумма отличается от общей суммы первоначальной, которая в квитанции. Но сделать это крайне трудно, потому что найти все книги практически невозможно. Они разлетаются по всему городу, по стране… А студентам-дружинникам, которые помогали Никитову в оперативных действиях, надо учиться… Шли месяцы, дружинники сбились с ног, а результаты по-прежнему практически нулевые. Следователь Никитов в отчаянии. Переиграть Степанова ему не удается.
«В уголовном розыске работают ногами, в ОБХСС — головой», — сказали Никитову при поступлении на службу. Никитов — сильный шахматист, на командных ведомственных соревнованиях он неизменно играет на первой доске. И ему важно не просто посадить злодея в тюрьму, но переиграть его, и красиво переиграть.
И когда партия против Степанова кажется проигранной, Никитову приходит в голову новая идея. Если выловить в торговле удается лишь единицы сданных книг, нужно сделать так, чтобы каждая из них могла служить доказательством. Нужно изготовить книги-ловушки. По иронии судьбы способ изготовления ловушек подсказал сам Степанов.
Однажды Данила Юрьевич заметил, что Степанов зимой, в сильный мороз, выскочил из магазина без пальто в соседний двор и скрылся там в подвальном помещении. Под видом пожарного инспектора Никитов проник в подвал. Оказалось, что здесь оборудована нелегальная переплетная мастерская. Степанов за свой счет приводил книги в порядок, а потом продавал их значительно дороже. У офицера милиции возникла идея: оборудовать переплетную мастерскую у себя, в ОБХСС. В чем фокус? Степанов, принимая книги, писал на форзаце цену карандашом. Потом эта цена стиралась и чернилами писали новую, более высокую. Идея, которая пришла в голову Никитову, проста: вскрыть форзац книги, подложить под него копирку, а потом аккуратно приклеить форзац обратно. Тогда первоначальная цена, написанная карандашом, отпечатается под форзацем книги. А это уже вещественное доказательство.
Дружинники собирали книги, делали из них «ловушки». Сидели вечерами, подклеивали копирки, относили книги, сдавали их, потом искали сданное в продаже. Книги могли появиться на прилавке на следующий день, а могли и через неделю.
Теперь каждая найденная книга является вещественным доказательством. Форзац вскрывался, обнаруживались две цены: первоначальная и конечная. Можно возбуждать уголовное дело. Но милицейское начальство считает махинации с книгами мелочевкой. А чиновники «Ленкниги» категорически против закрытия передового магазина.
Магазин на Литейном, 59, давал план, он вытаскивал и «Ленкнигаторг». А план в социалистической экономике — это все. Если коллектив магазина выполнил план, к нему никогда нигде никаких претензий не будет. Мало ли что поступают анонимки с жалобами. На них обычно реагируют, но так, чтобы никто не пострадал: «Сигнал получен, меры приняты».
Однако время такое, что ветер дует в паруса следствию. В стране прошли громкие процессы валютчиков и цеховиков. Хрущев мечется по стране и лично борется с хищениями и разгильдяйством. Народные массы отвечают бодрыми рапортами и всеобщим энтузиазмом. И кажется, до коммунизма — рукой подать.
Алексей Герман:«Как-то Хрущев со свитой ехал на машине в каком-то колхозе. Урожай к тому времени должен был быть уже убран. Едут они — и вправду, урожай весь убран. Ехали-ехали, и вдруг вдалеке увидели трактор, который что-то волочет. Хрущев спрашивает: „А что это там такое?“ Ему отвечают: „Да это так, ничего, лучше посмотрите, какие виды“. Хрущев в ответ: „Нет-нет, поехали к трактору“. И поехали они к трактору. И когда подъехали, увидели, что трактор возит за собой на цепях огромный телеграфный столб, который просто укладывает на землю неубранную пшеницу, просто на уничтожение. Потому что вдруг первый секретарь увидит, что пшеница еще не убрана. И Никита Сергеевич заплакал. Просто стоял и плакал, говоря: „Ну что я им сделал, ну что же они со мной делают…“»
В 1963 году всем, кроме Хрущева, становится ясно, что коммунизм к 1980 году не построить. В стране плохо с продовольствием, кукурузная кампания вызывает злорадство и смех. Освоение целины обернулось покупками хлеба в Канаде. Повышение цен на мясо и молоко спровоцировало восстание рабочих в Новочеркасске. Но Хрущев упрямо верит в коммунизм. Он считает, что в недостатках виноваты конкретные люди: бездельники, стяжатели, воры. Он давит на парткомы и требует показательных процессов. И против Степанова возбуждается уголовное дело.
19 марта 1963 года магазин на Литейном, 59, закрывается, в нем проводится обыск, который будет продолжаться три дня подряд. Леонид Степанов в тот же день арестован. При обыске в его рабочем кабинете обнаружены тетради с записями теневой бухгалтерии. Допрошены работники магазина. Перед следствием возникает полная картина деятельности, в которой замешаны десятки людей.