вилегий офицеры КГБ, и грубо сокращенные кадровые офицеры. У интеллигенции Хрущев вызывал чувство брезгливости своими агрессивностью, безвкусием и хамством. Руководство партии тоже тайно негодовало из-за его не всегда понятных реформ и рискованной внешней политики.
Сместив осенью 1964 года Никиту Сергеевича, новое партийное руководство во главе с Леонидом Брежневым сначала взяло курс на относительную контролируемую либерализацию. В журнале «Москва» появляется «Мастер и Маргарита», в «Новом мире» — «Театральный роман» Михаила Булгакова. Ослабевает кинематографическая цензура: на экраны выходят «Андрей Рублев» Андрея Тарковского и «Бриллиантовая рука» Леонида Гайдая, «Берегись автомобиля» Эльдара Рязанова, «Короткие встречи» Киры Муратовой, «Тридцать три» Георгия Данелии.
Н. С. Хрущев и В. С. Толстиков (1964, Лен. область, Науменков Н. А. ЦГАКФФД СПб Ар 62861)
Печатаются Александр Солженицын, Георгий Владимов, выходят первые сборники Василия Шукшина, «Затоваренная бочкотара» Василия Аксенова. Георгий Товстоногов ставит «Мещан», в театре Комедии идет «Дракон» Евгения Шварца. Бродского досрочно выпускают из ссылки. Конечно, это потепление было сильно уменьшенным вариантом «оттепели». Спектакли и фильмы продолжали запрещать, новации допускались скорее в плане выражения, чем в плане содержания. Сняли директора Эрмитажа Михаила Артамонова. В августе 1968 года ввод советских танков в Чехословакию и последующая демонстрация на Красной площади показали: наступили новые времена, настоящий застой.
В Москве в связи с процессом Андрея Синявского и Юлия Даниэля разворачивается открытое движение правозащитников, время заговоров миновало. По рецептам Ганди и Мартина Лютера Кинга люди начинают выражать негодование открыто, демонстрируя готовность пострадать за правду. Это время коллективных писем и «Хроники текущих событий». «В подполье можно встретить только крыс» — любимый мем диссидентов.
А в Ленинграде в середине — конце шестидесятых проходят два больших политических процесса. КГБ раскрыл тайные организации.
Владимир Буковский:«Отчего ленинградцы всегда заговорщики? Откуда у них эта подпольная психология? В Москве, как в большой гостиной, всегда найдешь кого хочешь, всегда тут же познакомят — и просить не надо. Постоянно толпится народ в квартирах, галдеж стоит такой, что собственного голоса не слышно. Петербург город заговоров. Сидят по домам петербуржцы, копят потаенные мысли и всякое знакомство воспринимают как нелегальный союз».
А заговорщики ленинградцы потому, что только высунулся — посадят. В Москве было невозможно дело Бродского, в Ленинграде непредставима «Хроника текущих событий». В областном городе не было влиятельных и отважных либералов уровня Александра Твардовского, раннего Андрея Сахарова, Ильи Эренбурга. Не водились здесь и иностранные корреспонденты. Даже отдельные квартиры были редкостью.
На скамье подсудимых в 1966 году оказались участники двух прямо противоположных по идеологии подпольных ленинградских групп.
«Колокольчики» (по издаваемому ими самиздатскому журналу «Колокол») вышли из бригады содействия милиции комсомольской организации Технологического института. В комсомоле эти молодые марксисты разочаровались. Их программа «От диктатуры бюрократии к диктатуре пролетариата», написанная инженерами-химиками Валерием Ронкиным и Сергеем Хахаевым, перекликалась со знаменитой (не читанной ими) книгой югослава Милована Джиласа «Новый класс». СССР, уверены молодые люди, управляется господствующим классом — коммунистической номенклатурой, а значит, необходима новая революция и возвращение к истинным идеалам Октября. В ноябре 1965 года девять участников организации (В. Е. Ронкин, С. Д. Хахаев, В. Н. Гаенко, В. В. Иофе, В. М. Смолкин, С. Н. Мошков, Б. М. Зеликсон, В. И. Чикатуева, Л. В. Климанова) были приговорены к различным лагерным срокам. Руководители Валерий Ронкин и Сергей Хахаев получили по семь лет лишения свободы и три года ссылки.
Валерий Ронкин
За два года до этого, в 1964 году, выпускники восточного и исторического факультетов ЛГУ создают Всероссийский социал-христианский союз освобождения народа (ВСХСОН). Их идеология была схожа с младороссами — молодыми русскими эмигрантами 1930-х годов и представляла собой вариант «Белой идеи». Их цель — не демократия сама по себе, а свержение коммунистической диктатуры и создание в России государства «третьего пути». Не социализм и не западный капитализм, а православная автократия. Три основных лозунга ВСХСОН: христианизация политики, христианизация экономики и христианизация культуры. Организация просуществовала в подполье целых три года, пока в 1967-м не прошли аресты. К этому моменту в организации состояло 26 членов и около 30 кандидатов. В декабре 1967-го и марте-апреле 1968 года состоялись два процесса по делу Союза. Наибольший срок получил организатор и идеолог ВСХСОНа востоковед Игорь Огурцов: 15 лет лагеря и пять ссылки. Всего же в лагеря и ссылку пошли 23 человека. По сути, в университете организовали тотальную чистку.
Сергей Хахаев, Вадим Гаенко, Валерий Ронкин, май 1961
Потомственный диссидент и историк Александр Даниэль отмечал: «Идеологическое позиционирование в нашей среде уже не рассматривалось как сущностная характеристика человека; на смену идеологической парадигме пришла концепция прав человека — универсальный язык социальной (в том числе и политической) активности. Важно было не то, что Ронкин, Хахаев, Иофе, Смолкин и их друзья — марксисты, а Огурцов, Садо, Платонов, Бородин и их друзья члены ВСХСОН — православные националисты, а то, что их посадили в тюрьму за убеждения».
Это были последние «большие» политические процессы в Ленинграде. Но идея Владимира Буковского о «городе заговорщиков» сохраняла свою актуальность. Инакомыслие в Ленинграде все больше становилось потаенным и не связанным с планами насильственного изменения социального строя.
К 1967–1968 годам, до событий в Чехословакии, становится очевидным, что возможности легальной карьеры в творческих специальностях отныне возможны только при «хорошей» анкете и полной лояльности власти. Это касалось, в частности, и членов творческих союзов, и тех, кто собирался туда вступить. Еще в 1964 году власти зарубили коллективный сборник «Горожане», который составили и отдали в издательство сын Веры Пановой прозаик и китаист Борис Вахтин, член профкома литераторов при Ленинградском отделении СП РСФСР Владимир Марамзин и литератор Владимир Губин. Стало понятно, что прорваться легально невозможно: «Горожан» стали распространять в самиздате.
Еще более печальна была учесть молодых литераторов, в творческий союз вступить не успевших. 30 января 1968 года в Доме ленинградских писателей состоялся вечер молодых литераторов. Вел его Яков Гордин. Выступали Иосиф Бродский, Сергей Довлатов, Владимир Уфлянд, Валерий Попов, Татьяна Галушко, Александр Городницкий. Зал набит, успех невероятный.
На следующий день три начинающих литератора — Валентин Щербаков, Николай Смирнов и Николай Утехин — написали письмо в ЦК КПСС, ленинградские обкомы партии и комсомола: «Мы хотим выразить не только свое частное мнение по поводу так называемого Вечера творческой молодежи Ленинграда, состоявшегося в Доме писателей во вторник 30 января с. г. Мы выражаем мнение большинства членов литературной секции патриотического клуба „Россия“ при Ленинградском обкоме ВЛКСМ… Формы идеологической диверсии совершенствуются, становятся утонченнее и разнообразнее, и с этим надо решительно бороться, не допуская либерализма… Выселявшийся из Ленинграда за тунеядство Иосиф Бродский, как синагогальный еврей, творя молитву, воздевал руки к лицу, закрывая плачущие глаза ладонями. Последний псалом Иосифа Бродского прозвучал как призыв к кровной мести за все обиды и оскорбления, нанесенные русским народом еврейскому народу. Мы убеждены, что паллиативными мерами невозможно бороться с давно распространяемыми сионистскими идеями. Поэтому мы требуем: ходатайствовать о привлечении к уголовной, партийной и административной ответственности организаторов и самых активных участников этого митинга».
Ленинградский обком на сигнал от товарищей Смирнова, Щербакова и Утехина отреагировал оперативно. С должности председателя комиссии Союза писателей по работе с молодыми авторами сняли Веру Кетлинскую, уволили ответственного за проведение вечера заместителя директора Дома писателей. Как стало понятно впоследствии, этот вечер поставил крест на возможности официальной литературной карьеры Иосифа Бродского, Сергея Довлатова и Владимира Уфлянда.
Началом застоя принято считать ввод советских войск в Чехословакию и конец «Пражской весны». Это был сильнейший удар по тем, кто считал, что социалистический строй при всех своих пороках имеет шансы на обновление и развитие. Лозунг чешских реформаторов «Социализм с человеческим лицом». Выяснилось, что с человеческим не получается, только с бесчеловечным.
Одновременно началось торможение так называемых косыгинских реформ — попытки внедрить в советскую экономику элементы конкурентной борьбы. В Западной Сибири начали добывать газ и нефть, никакой необходимости в изменениях больше не было. Страна как будто заморозилась на двадцать лет.
В 1970 году первым секретарем Ленинградского обкома ЦК КПСС стал Григорий Романов — человек хваткий, волевой, с организационными способностями, с диктаторскими замашками. По отношению к деятелям культуры он держался хамовато и считался одним из самых консервативных деятелей брежневского окружения, настоящим обскурантом.
Григорий Романов (1972, Ленинград, Червяков Б. П., ЦГАКФФД СПб Ар 113170)
Человек он был не слишком образованный, в искусстве мало что понимал, но чувствовал исходящую из этой области опасность. Ни о каких диссидентах в Ленинграде не могло быть и речи, инакомыслием считался любой шаг в сторону от проверенных идеологических и эстетических норм. Романов последовательно травил академика Лихачева, раздражавшего его интеллигентностью, нонконформизмом и наличием покровителей в Москве. Квартиру Лихачевых пытались поджечь, а самого ученого избили.