Чтобы затем вновь собраться в одну, уже совсем новую…
87
Вера
Наверное, так и должно было случиться.
Когда напряжение сегодняшней встречи — особенно её финальной части — схлынуло, всё увиделось несколько в ином свете.
В том самом, с которым я сюда, собственно, и шла…
Я слезла с колен Кости и встала, пытаясь одновременно и расправить платье, и натянуть бельё, и вытереть влагу со щёк — кажется, во время оргазма я немножко плакала. А ещё…
— Мы не предохранялись… — пробурчала я, непроизвольно сжимая бёдра. И сразу всё очарование окончательно исчезло. Сложно его сохранить при таких условиях…
— Да я как бы не планировал… — кашлянул Костя, как мне показалось, с неловкостью, и ко мне вернулось прежнее раздражение.
Да, его было меньше. Но оно всё-таки было.
— А что ты планировал? — скрипнула зубами я, пытаясь нащупать в темноте свою крошечную сумочку, с которой пришла в этот театр и где у меня были влажные салфетки. Ладно, не совсем в темноте — глаза, привыкшие к полумраку, теперь могли рассмотреть помещение, в котором мы с Костей находились. Небольшой предбанник перед входом на сцену, с деревянной лавкой возле кулис. М-да, здесь, наверное, обычно актёры сидят, ожидая свой выход, а мы тут… не совсем приличными вещами занимались. — Зачем ты вообще мне врал, рыжий?
Костя тяжело вздохнул и наконец стянул свою дурацкую маску.
Я тут же отвернулась. Почему-то, когда я смотрела на Вершинина, сердиться на него почти не получалось. А я не собиралась пока сменять гнев на милость, потому что толком не понимала, по какой причине Костя не признался сразу, как во всём разобрался.
— Это сложный вопрос, Вер.
— Ну ты уж постарайся на него ответить, — буркнула я, всё-таки обнаружив на полу свою сумочку. Вытащила из неё салфетки и полезла под платье вытирать ноги. Ещё потом как-то колготки нужно найти… А ведь я даже не помню, в какой момент Костя успел их с меня снять…
— Я постараюсь. Только вначале уточню, что я тебе ни в чём не врал.
— Ага, конечно…
— Я не врал, солнце, — повторил Костя с такой твёрдостью, что я даже почти поверила. — Я только скрывал свою личность, когда понял, кто такая Луна. Но больше никакого вранья не было.
А ведь Костя прав.
Я, хмурясь, выпрямилась, вспоминая всё, что писал мне Хэнг. Я ведь тоже ему не врала. Только скрывала, кто я…
Однако между нами всё-таки была огромная разница. Принципиальная.
— И когда ты понял, кто такая Луна?
Костя вздохнул, и я сразу почувствовала: ответ мне не понравится.
И действительно.
— После того, как впервые… довёл тебя до оргазма.
Я вздрогнула и зажмурилась, на мгновение ощутив вспышку стыда. Абсурд! Мы только что занимались сексом, а я переживаю за те онлайн-откровения!
Да, переживаю! Потому что они не предназначались Косте. Сейчас я всё-таки именно с ним сексом занималась, а вот тогда я писала анониму. И…
— Погоди-ка… — пробормотала я, едва не сев на пол от изумления. — Это что же, когда ты посылал мне свою фотографию…
— Да, я уже знал, что ты — это ты, Вера.
Вот этого я не предполагала. Точнее, предполагала, но думала, что такого не может быть.
— Костя?!
Я всё-таки развернулась и смерила этого рыжего предателя гневным взглядом.
Оказалось, что он уже успел надеть худи и натянуть штаны и теперь просто сидел, откинувшись на стену и сложив руки на груди.
— Какого чёрта?! — Я помотала головой. Может, я всё-таки ослышалась? — Зачем?!
— Причина не одна. Во-первых, я на тот момент уже начал понимать, что ты мне нравишься. И мне действительно… хотелось это сделать. Во-вторых… где-то в глубине души я надеялся, что после подобных откровений ты заблокируешь Хэнга и мне не придётся в итоге каяться. Вот как сейчас.
— Тебе не кажется, что это противоречивые рассуждения? — я фыркнула, отчего-то смутившись. — С одной стороны, ты хотел, а с другой — надеялся, что я тебя заблокирую. Может, у тебя раздвоение личности, рыжий?
— Может быть, — кивнул Костя серьёзно и, как мне показалось, настолько равнодушно, что я вспылила и, развернувшись, попыталась уйти — причём абсолютно не зная куда, — но Вершинин остановил меня, вскочив с лавки и взяв за руку.
— Вера, стой. Мы не договорили.
— Да неужели? И что ещё ты собираешься мне сказать?
— Слушай, если ты так сердишься на меня, ну вмажь мне, что ли. Тем более что я заслужил, — почти попросил Костя, и я неожиданно вспомнила про Риту. Наверное, потому, что мы с ним, когда он ещё был Хэнгом, шутили на тему избиения своих вторых половинок.
— Рита правда вебкамщица? — выпалила я, вглядываясь в лицо Кости. Что я там искала? Наверное, признаки каких-то чувств. Ведь Кир говорил мне, что Вершинин любит Риту и хочет на ней жениться… Всё, кончилась любовь?
— Угу, — буркнул Костя. Любви на его лице не отразилось. — Я ведь уже сказал, что ни в чём тебе не лгал. Просто разобрался не сразу, а когда понял, что Луна — это ты, не смог признаться, переживал, что этим испорчу нашу дружбу. А потом осознал, что… уже не хочу быть тебе другом. Точнее, хочу быть не только другом.
Когда Костя произнёс «не хочу быть тебе другом», я вздрогнула. Затем поняла, о чём он, и…
Нет, я не обрадовалась. Хотя по идее должна была. Но…
— Мы слишком торопимся. Уже поторопились. Не надо было… — пробормотала я, имея в виду всё, что случилось сегодня, особенно спонтанный секс без презерватива.
— Согласен, — кивнул Костя. — Я планировал просто признаться и дать тебе время подумать. Давай… может… сделаем вид, что так всё и было? Вот, я признался. А теперь на время расстанемся, и ты подумаешь.
— О чём?
Это был глупый вопрос. Да, очень тупой. Но я должна была услышать ответ.
Наверное, потому что я до сих пор не верила, что это всё мне не снится…
88
Костя
И правда, о чём Вере надо было подумать?
Так странно, потому что вроде бы понятно о чём. Вопрос ведь в воздухе летал, заполняя собой помещение театра, вопрос выстукивали наши сердца. Или только моё?
Может, поэтому Вера и решила уточнить?
Я вначале молчал, а потом вдруг неуместно усмехнулся.
Вера вопросительно вскинула брови, и я поспешил оправдаться:
— Если ответ на этот вопрос пытаться выразить словами, то все варианты звучат как-то нелепо. Будто бы я школьник, который хочет сказать: «Будешь со мной встречаться?»
Вера даже не улыбнулась:
— В последнее время ты и вправду ведёшь себя как школьник. Очень глупо и необдуманно.
— Да… — согласился я.
— Как и я, — добавила Вера и всё же еле заметно, но улыбнулась мне.
Однако тут же изменилась в лице и очень серьёзно спросила:
— Костя, ты же понимаешь, что твоей дружбе с Киром после такого, — она жестом показала на театр и на главное место преступления, — придёт конец?
Я не ответил. Не смог. Не потому что струсил — точнее, мне хотелось думать, что я не струсил, — а потому что во мне всё ещё сильно отзывалось желание не ссориться с Киром, по-прежнему быть его лучшим другом. То, что это желание никак не сочетается с другим моим желанием, я понимал отчётливо. Но что-то во мне продолжало сопротивляться, не позволяло взять и ответить: «Конечно. Да и хер бы с ним!»
Нет, не хер бы. Но, как решить этот вопрос, чтобы не причинять другу жуткой боли, я не знал. Да и существует ли такой способ вообще? Вряд ли.
И часть меня совсем не хотела делать Киру больно. Но вот другая часть…
— Ясно, — вздохнула Вера, пару мгновений полюбовавшись на моё застывшее, как у манекена, лицо. — Короче говоря, тебе тоже надо о многом подумать, рыжий. Нам обоим надо. Пошли, что ли, отсюда?
Заканчивать разговор на такой ноте не хотелось, но, что сказать ещё в своё оправдание, я не знал, поэтому просто кивнул, и мы направились к выходу. По пути Вера шёпотом спросила, нельзя ли выйти из театра, не пересекаясь с охранником. Наверное, она стеснялась, как робкая девушка возле ресепшена отеля с номерами на час. Однако почти сразу передумала и заявила, что надо бы всё-таки со «старичком-лесовичком», как Вера его назвала, попрощаться. А то невежливо как-то.
Так мы и сделали. А после, когда выбрались на улицу, Вера опередила моё приглашение дойти до машины и наотрез отказалась, чтобы я её подвёз. Сказала, что на сегодня ей хватило меня с избытком, да и ехать до дома ей совсем недалеко.
Услышав это «хватило с избытком», я напрягся и внимательно посмотрел на Веру, но не увидел на её лице признаков раздражения или злости. Она просто выглядела уставшей, будто сегодняшний день вымотал её до глубины души.
Возможно, Вере хотелось, чтобы бесконечно сложная и запутанная жизнь стала наконец-то хотя бы ненадолго простой и понятной.
Но это были лишь мои рассуждения. Что было в её голове на самом деле, я не знал.
— Я всё же ещё подумаю над вопросом, э-э-э, над которым тебе надо подумать, — произнёс я в надежде, что эта нелепая фраза как-то разрядит обстановку. — Может, подберу что-то более подходящее. Пришлю, что получится.
— Ладно, присылай, — ответила Вера, не глядя на меня. Она выглядела почти безразличной, и это отчего-то задевало гораздо сильнее, чем её недавнее негодование.
— Вера, можно вопрос…
— Так, значит? На мои вопросы не отвечаешь, а своими сыплешь? — шуточно хмыкнула она.
— Мой попроще будет.
— Какой?
— Тебе понравилось это место? — Я жестом показал на дверь театра. — Скажи, классное? — я почти выпрашивал у неё положительный ответ, как будто желал хоть чем-то загладить свои проступки. Очень хотелось попрощаться на бесспорно приятном моменте.
— Ты ещё спрашиваешь, рыжий? Это одно из самых волшебных мест, в которых я когда-либо бывала! — Я видел, что Вера говорит искренне, но не успел самодовольно расплыться в улыбке, потому что она добавила: — Еще бы тебя там не было, и было бы вообще прекрасно! — съязвила Вера и ударила меня в плечо. Но всё же улыбнулась.