– Понятно. Я заставлю главного инженера дежурить.
На этом инспекция инженерного отделения закончилась, и мы пошли на первый уровень к посту связи. В коридоре нас окружили беспризорники. Я прикрикнул на них на их собственном жаргоне, и они, очень удивленные, разбежались.
В помещении связи панели управления лазерами были сняты и аккуратно сложены, рядом лежали учебники, открытые на тех страницах, где дано описание присоединения панелей.
– Господь Всемогущий… – Я с трудом сдержал готовое сорваться с языка ругательство. – Прости, Господи, аминь. Мистер Цы, вы сможете установить на место эти штуковины?
Матрос долго смотрел на дело рук своих боевых товарищей, которым посчастливилось перебраться на «Порцию».
– Смогу, – ответил он наконец. – Не сомневайтесь.
– Начинайте! – скомандовал я.
– Есть, сэр. – Он открыл ящик с инструментами. – Хорошо, если все отсюда…
– Понятно. Сейчас мы уйдем. Как только закончите, доложите на мостик. И непременно проверьте радиоаппаратуру. Обо всех неисправностях сообщайте мне лично.
Мы покинули пост связи и вышли в коридор. Я обратился к экипажу:
– Итак, осмотр корабля закончен. Работы предстоит много. Мистер Таер, спуститесь в трюм для инвентаризации пищевых запасов. Мистер Акрит, назначаю вас командиром пассажирского отделения. Возьмите себе в помощники трех человек. Составьте список пассажиров, укажите номера кают. Остальные, – я обвел взглядом семерых матросов, – будут пока работать на камбузе под командой мистера Бри. Доложите лично мне, что можно приготовить сегодня на ужин из имеющихся запасов. Все. Разойтись!
Матросы нехотя расходились. Я видел, что некоторым хотелось что-то сказать, но не дал им такой возможности и поспешил на мостик. Заперев дверь на замок, я рухнул в кресло. От вороха неразрешимых проблем голова буквально раскалывалась.
– Керрен? – позвал я.
– Слушаю, сэр! Чем могу быть полезен? – любезно откликнулся компьютер.
Я понял, почему командир Хэсселбрад предпочитал отключать у него разговорный режим. В заискивающем тоне компьютера было что-то неприятное.
– На холодильниках кодовые замки. Ты знаешь, где шифры?
– Да, сэр.
Я подождал немного, но противная машина молчала, видимо, ожидая прямого вопроса.
– Где они, Керрен?
– В бортовом журнале, сэр. Командир Хэсселбрад записал. Вы заглядывали туда?
– Нет.
Какой же я идиот! Я тотчас же стал просматривать файлы журнала и вскоре обнаружил шифры к сейфу мостика и замкам кладовок с едой. В сейфе хранились элек-трошокер, пистолет и конверт с надписью «ключ от оружейного склада». Я положил все это в карман и, почувствовав себя немного увереннее, снова сел в кресло. Через полчаса вернулся Филип и радостно сообщил:
– Мясные и овощные консервы, сэр! Два полных контейнера! Пятьсот семьдесят четыре ящика по шестнадцать банок в каждом. – Довольный, он сел в кресло дежурного офицера.
– Неплохая находка, гард, – улыбнулся я.
Сразу стало как будто светлее и уютнее. Филип, глядя на меня, тоже весь расцвел. Я продолжил изучение бортового журнала.
– Эй, мостик? Командир? – донеслось из динамика внутренней связи.
– Кто это? – спросил я в микрофон. – Ты что, не знаешь, как надо докладывать?
– Нет, сэр. Впервые звоню на мостик. Это Акрит.
– Вот что ты должен сказать: докладывает матрос Акрит, сэр!
– Докладывает матрос Акрит, сэр! – повторил он, подражая моим интонациям, как попугай. – Э… Понимаете, на борту семьдесят шесть пассажиров, сэр, среди них эти чертовы ссыльные. Пришлось врезать одному из них по чайнику, чтобы отвязался от меня. Ссыльных тридцать девять, довольно много стариков и совсем мало нормальных пассажиров. Список у Джабура.
– Хорошо. Пусть Джабур принесет список. А ты со своими помощниками убери мусор на всех трех уровнях. Это приказ!
– Есть, сэр.
Я положил микрофон и предался размышлениям. Итак, на корабле семьдесят шесть пассажиров, четырнадцать матросов, Филип, инженер и я. Всего девяносто три человека. Если каждый будет съедать по банке консервов в день, запасов хватит дней на сто. Кое-что будет давать гидропоника. В любом случае времени у нас в обрез. Надо строжайшим образом охранять пищевые запасы.
– Мистер Таер, вы заперли трюм?
– Нет, просто закрыл дверь, сэр.
– Почему?! – заорал я.
– Но, сэр, вы приказали только осмотреть трюм и сделать инвентаризацию, а…
– Как зовут того матроса, который был с тобой?
– Ибарес.
– Он видел ящики с консервами?
– Да, помогал мне считать…
– Болван! Ты хоть на что-то способен?! – Я вскочил и побежал, крича на ходу: – Тебе ничего нельзя доверить. Вперед! Быстро!
Филип помчался за мной.
– В трюм, сэр?
– Да! Черт возьми… Нет! Вначале к складу оружия!
Я с трудом отпер склад, «пугач» и пистолет отдал Филипу, а себе взял лазерную винтовку. Из склада мы бросились к шлюпочному отсеку, надели скафандры. В грузовом трюме нет вентиляции, воздух не регенерируется и входят туда лишь в скафандрах. Распахнув толчком дверь, я увидел тускло освещенный гигантский грузовой трюм по центру вдоль оси до самого носа. Отключив рацию скафандра, наклонился к Филипу и спросил:
– Где?
Он молча указал на противоположную стенку. До нее было метров сто. Я включил рацию на прием, жестом приказал Филипу сделать то же самое и начал осторожно двигаться по проходу. В наушниках послышалось тяжелое дыхание и чей-то голос произнес:
– Быстрее, черт возьми! Пора уходить, а то застукают!
По обеим сторонам трюма шли узкие проходы; между ними над контейнерами, через каждые двадцать метров, тянулись мостики. Я пошел по одному из них на голоса к противоположному проходу. У контейнера с консервами трое в скафандрах грузили ящики на тележку.
– Не двигаться! – крикнул я и поднял винтовку.
– Бежим!
Выкрикивая проклятия, воры начали разбегаться. Один помчался по проходу в сторону шлюпочного отделения, другой спрыгнул с мостика и затерялся среди ящиков и контейнеров, а третий пошел на меня с железным прутом.
– Стой! – крикнул я.
Он метнул в меня прут и угодил прямо в шлем. Посыпались осколки, я зажмурился и выстрелил. К счастью, дышать в трюме было легко. Я открыл глаза, но негодяя и след простыл.
– Сюда, сэр! – закричал Филип. – Он… Ох! Я побежал на крик. Филип сидел на полу, держась за бок.
– Извините, сэр, – оправдывался он, – я метил в другого, а этот незаметно подбежал и отправил меня в нокаут. Они ушли.
– Ушли?! – Я схватил его за шиворот и поднял на ноги. – Чтоб тебя… Чертов гард! Где пистолет?! Где «пугач»?
Филип побледнел, с ужасом осмотрелся.
– Я… Они… Он подобрал их, сэр, когда я упал.
Потрясенный, я не мог вымолвить ни слова.
Устав квалифицирует открытое неповиновение матроса командиру как мятеж. Что же говорить о вооруженном сопротивлении? Незаконное приобретение или хранение огнестрельного оружия влечет за собой пожизненную ссылку на спутник Юпитера Каллисто для гражданских лиц и смертную казнь – для матросов.
А теперь на корабле начался вооруженный бунт. И все из-за Филипа.
– Я выстрелил в одного. Он пробегал мимо тебя? – спросил я Филипа.
– Кажется, я видел только двоих, сэр.
– Кажется! – передразнил я его. – Значит, третий где-то здесь.
Мы пошли по трюму. Я держал наготове винтовку, но она не понадобилась – третий лежал ничком под мостиком. Голова у него была прострелена. Я приказал Филипу взглянуть на раненого. Филип вернулся бледный. Оказалось, что матрос убит и глаза его уже остекленели.
Мы вышли из трюма., и я сбросил скафандр.
– Все из-за тебя! – ворчал я на Филипа. – Ведь ты знал, что у нас мало еды, почему же не запер дверь в трюм? Думал, матросы этим не воспользуются? Ты даже не сумел сохранить доверенное тебе оружие! Теперь у мятежников есть пистолет и «пугач». Болван! Щенок! Выпороть тебя мало!
Своей виноватой улыбкой Филип буквально достал меня. Я был в бешенстве.
– Да! Видит Бог, заслужил порку, гардемарин! Я не был лейтенантом, и в моей каюте никогда не было скамьи для порки! Но теперь я научусь сечь!
В глазах Филипа появилась мольба, но он не проронил ни слова.
– Пошли! – Я схватил его за руку. – В лейтенантскую каюту!
Обуреваемый слепой яростью, я потащил Филипа по коридору, и вскоре мы уже были в офицерском отделении. Дверь в лейтенантскую каюту была приоткрыта. Я ворвался туда. Скамья стояла на месте, рядом – кнут. Филип, едва сдерживая слезы, снял китель, аккуратно сложил его, повесил на спинку кресла, шагнул к скамье, лег и скрестил руки под подбородком, как и положено.
Я прислонил винтовку к стене, схватил кнут.
– Я тебя научу нести службу, чертов… – Я больно хлестнул его.
Филип вскрикнул, дернулся. Я снова взмахнул кнутом, упиваясь своей властью.
Вдруг ярость схлынула, сознание прояснилось, я опомнился. Что же я делаю?! Кнут выпал из руки. Я рухнул в кресло у стола. Филип ждал продолжения порки.
– Господи! – схватился я за голову. Гардемарин продолжал лежать.
– Поднимайся, Филип, – прохрипел я. Он медленно встал, начал натягивать брюки. Лицо его пылало.
– Садись.
Он послушно сел, морщась от боли.
– Не знаю, сможете ли вы меня простить, мистер Таер. Я даже не надеюсь на это. Весьма сожалею о своем недостойном поступке. Это несправедливо.
– Нет! – выкрикнул он.
– Да! Ты…
– Нет, сэр, вы правы! – Из глаз его брызнули слезы. – Я не запер дверь, потерял оружие. Простите меня, постараюсь исправить свои ошибки! Что там порка! Я даже не знаю, какого заслужил наказания. Наказывать – значит доверять! Без наказаний на корабле нельзя. Я не похож на этих матросов. Уважаю дисциплину, уважаю присягу. Пожалуйста! – Он вскочил, протянул мне кнут. – Я ненавижу порку, но вы командир! Умоляю, выпорите меня! Не бойтесь!
Он положил кнут на стол прямо передо мной. Я закрыл глаза. Наступила гнетущая тишина.
– Думаешь, я боюсь? Боюсь, что ты присоединишься к бунтовщикам?