Взгляд Чёрного Джа на миг стал осмысленным.
— А если отвечу?
— Проживёшь чуть подольше. Я уйду. Оставлю тебя подраненным, но живым. если будешь совсем благоразумным и не попробуешь устроить на меня охоту, может, до старости доживёшь и помрёшь своей смертью.
— Зато ты сдохнешь в помойной яме, как собака. — Джа изображал из себя отчаянного храбреца, но губы его дрожали. — Задавай свой вопрос.
— Готов?
— Готов.
— Надо бы взять с тебя обещание не врать, но ты же пообещаешь и соврёшь.
— Сам понял, что сказал?
— Я-то понял…
— Спрашивай, не томи.
— Зачем ты хотел от меня избавиться? Зачем сдал ищейкам альт Раста?
Лицо главы гильдии налилось багровым. Он ответил, выплёвывая слова, как жёванную полынь:
— Ты мне всегда мешал. Ты лишний.
— Чем же я тебе мешал?
— Тем, что ты есть.
— И кто здесь говорил о зависти?
— Ха! Я тебя ненавижу!
— Можно подумать, я тебя люблю. Второй вопрос.
— Я думал, уже третий.
— Считаешь ты хорошо. Всегда умел… Слушай вопрос.
— Давай уже, не тяни.
— Кто заплатил за убийство отца Сабана?
— Кого?
— Не притворяйся дурачком. Отец Сабан — бывший духовник герцога Лазаля.
— А… Это которого ты пожалел…
— Не просто пожалел, а переправил в безопасное место. Но перед этим убил двоих твоих людей, которых ты послал за мной.
— Бездари…
— Скоро ты останешься только с такими.
— Кто бы говорил.
— Итак, кто заказал убийство священника?
— Не помню. Надо в записи заглянуть.
— Заглядывай.
— А это? — Чёрный Джа кивнул на пригвождённую к деревяшке руку.
— Скажи, где твои записи хранятся.
— На полке сзади тебя.
— Да?
Позже Коло неоднократно ругал себя за совершённую ошибку. Жалкий вид распростёртого на кровати, окровавленного Чёрного Джа сыграл с ним злую шутку. Слишком уж беспомощным, несчастным и раздавленным он казался, несмотря на напускное бахвальство и грязный язык. Обернувшись, чтобы посмотреть, куда указывает толстый и волосатый, похожий на гусеницу гигантского мотылька, палец главы гильдии, он на миг выпустил его из поля зрения. Металлический щелчок заставил его резко дёрнуться, приседая, но всё-таки боль обожгла плечо. Недостаточно быстро, недостаточно.
Стилет — не метательный нож. Но и цель не требовала особого мастерства. Попасть с двух шагов в жирную тушу Чёрного Джа гораздо проще, чем в серебряную монету. Клинок вошёл в поросший седоватой шерстью живот по самую крестовину. Глава гильдии убийц взвыл нечеловеческим голосом. Так орут в брачный период матёрые котики-секачи на камнях у северного побережья Унсалы, там где к морю вплотную подступают Карросские горы.
Коло посмотрел на плечо — оттуда торчал черенок короткой стрелы, похожей на арбалетный болт. Кость, вроде не зацепил, но… А вдруг стрела отравлена? Запоздалая мысль обожгла своей безысходность. Повинуясь мгновенно вспыхнувшей ярости, Коло вогнал первый орион своему заклятому врагу в рот. «Звёздочка» разрезала язык и воткнулась в гортань. Крик перешёл в бульканье. Второй орион перечеркнул кадык, сломав хрящ, словно пересохший пергамент.
Опустившись на одно колено, Щёголь покрепче сжал зубы и рванул из плеча стрелу.
Это же надо! Попасться на старый трюк. Во время разговора Джа водил его за нос. Просто выжидал удобного случая, имея в рукаве метательное приспособление со взведенной пружиной. Коло и сам иногда пользовался такими. Штука неудобная и сковывающая движения, но способна нанести неожиданный удар.
Хоть бы стрела не была отравленной.
Чёрный Джа — мастер на всяческие подлости. Хотя всё-таки не дурак. Носить на себе смазанную ядом стрелу опасно. Можно случайно уколоться. Особенно во сне.
Рана почти не кровила, но болела так, что хотелось рвать и метать. Похоже, первоначальное предположение оказалось ошибочным. Кость задета.
Коло затолкал в рукав скомканный платок.
Надо уходить, но не раньше, чем в его руках окажется книга с записями. Никакой полки на стене не оказалось, как и следовало предполагать. Обычная уловка. «Ой, глянь, кто сзади стоит!» Она срабатывала сотни и тысячи раз и будет ещё срабатывать. Но ничего. Искать лёгких путей всегда хочется, но они не всегда находятся.
Потрёпанная книга обнаружилась в нижнем ящике комода. Глава гильдии писал крупными буквами, очень старательно. Как, впрочем, любой человек, выучившийся грамоте в зрелом возрасте. Коло начал листать с конца. Каждая страница аккуратно разграфлена — имена жертвы, заказчика, исполнителя, стоимость заказа, доля, которую получал выступающий в роли посредника Джа.
Так и есть.
Отец Сабан. Заказчик Дар-Крон тер Бьярр… Имя браккарское. Сумма… Ого! Двести «лошадок», а Джа обещал только пятьдесят в случае успешного выполнения задания. Не слабо он наживается. Имя Коло в графе «исполнитель» зачёркнуто красными чернилами. Поверх вписан Жаме Бедокур. Ну, этот будет искать жертву очень долго. С оружием управляется неплохо, а вот с мозгами Вседержитель пожадничал. И всё же, кто такой Дар-Крон тер Бьярр? Надо обязательно выяснить.
И любопытно, на кого Чёрный Джа принимал заказы не так давно?
Коло пробежал взглядом по развороту и присвистнул, забыв о боли.
Король Ронжар.
Адмирал Жильон альт Рамирез из Трагеры.
Фра Батисто, епископ Руженский. Глава Совета Лодда в настоящее время.
Заказчик всё тот же — браккарец Дар-Крон тер Бьярр. Похоже, островитяне решили всерьёз раскачать положение на северном материке. Не хватает только вирулийского дожа и кевинальского…
Ан, нет. Кевинальский великий герцог Валлио альт Фиеско присутствовал в списке. Только заказчик другой. Её светлость Мариза Аркайлская. Ах, вот оно как! Пятьсот монет. И ещё кто-то жалуется, что в державе высокие подати, а денег постоянно не хватает — ни на армию, ни на флот, ни на стражу.
И ещё одна запись. Кларина из Дома Сапфирного Солнца. Заказчица тоже Мариза. Она что, думает, будто смута затихнет сама собой, если убить герцогиню-самозванку? Вот уж воистину, не везёт Аркайлу на правителей после смерти Лазаля. Видно провинились все подданные перед Вседержителем, что им дают такую власть. Но имя исполнителя заставило Коло в миг забыть о своей неприязни к наследникам мудрого Лазаля. Офра. Глупая девчонка наконец-то удостоилась серьёзного поручения. Только чревато оно смертью исполнителя. В случае неопытной и самонадеянной Офры, само собой. Если за дело взялся бы мастер уровня Щёголя, то Кларину уже оплакивали бы.
А Офра… Она обязательно совершит какую-то ошибку. Вряд ли у Кларины есть телохранители, но она окружена дворянами, которые ею восхищены и исполнены искреннего рвения. Даже если бывшая подружка Коло выполнит работу, как положено, уйти ей не дадут. Бывшая? Он вздохнул. Ну, может, это для неё он бывший, а Щёголь ни единого дня не провёл в разлуке, чтобы не вспомнить золотые локоны и глаза небесной синевы.
Яда в ране нет, иначе он уже корчился и хрипел бы, умоляя Вседержителя о быстрой кончине. Порез зарастёт и по дороге.
Коло принял бесповоротное решение. Он отправляется в Вожерон. А дальше — по обстоятельствам. Возможно, он сумеет отговорить Офру — всё равно оплатить выполенный заказ теперь некому. Возможно, он поможет ей или просто будет рядом, чтобы подстраховать в случае чего.
Прихватив «амбарную» книгу Чёрного Джа, чтобы почитать её более основательно и в спокойной обстановке, наёмный убийца покину дом через парадный вход. Теперь колокольчики могли звенеть сколько угодно.
Глава 9, ч. 1
Сидя в уголке, Реналла рассматривала баронессу Кларину. Хотя, нет. Теперь не баронессу, герцогиню-регентшу. Кто бы мог подумать, что в наступившие просвещённые времена Аркайл постигнет такая смута. И уж точно Реналла даже в страшных снах представить не могла, что окажется в самом сердце междоусобицы. Вдруг, прямо сейчас начнётся война и отряды, подчиняющиеся столице, войдут в Вожерон? Всех, кто окажется здесь объявят мятежниками и закуют в кандалы или будут каким-то образом отсеивать невиновных, случайно попавших между жерновами противоборствующих сторон?
Впрочем, её рассчитывать на снисхождение не приходилось. Не зря пран Гвен отправил её прочь из Аркайла. Наверное, нужно было сидеть безвылазно в родовом замке Дома Ониксовой Змеи и не попадаться на глаза. Вотчину Гвена альт Раста, имевшего у всех без исключения герцогов немалый вес, никто не тронет. Здесь же в столице мятежных провинций, в окружении наёмников из Кевинала и восставшего дворянства, её надежды затеряться столь малы, что поместятся на кончике иглы. Но и смолчать она не могла тоже. Скрыть преступника, совершившего подлое убийство, значит потворствовать ему. Отец не одобрил бы, если бы его дочь промолчала. Да и герои с героинями тех книг, которые она читала в отрочестве, тоже никогда на вели себя как трусы. Зло должно быть наказано, подлость посрамлена, а лжецы выведены на чистую воду.
Несмотря на то, что пран Жерон потребовал проведения судебного расследования по поводу смерти своего знаменщика, суд постоянно откладывался. Герцогиня Кларина всё время находила какие-то отговорки и лишь по прошествии пятнадцати дней согласилась выслушать обвиняющую сторону.
Сейчас в здании ратуши Вожерона собрался цвет местного дворянства. Сама Кларина, её отец — пран Клеан альт Баррас, несколько кузенов герцогини, как по линии Дома Сапфирного Солнца, так и Дома Бирюзовой Черепахи. В их числе и главнокомандующий объединённого войска — Этуан альт Рутена, на которого Реналла поглядывала с нарастающим безотчётным страхом,
Кларина сидела в чёрном траурном платье, закрытом «под горло», с маленьким белым воротничком. В волосах тонкая серебряная корона. Третьего дня в бессмысленной стычке погиб её дядя — младший брат прана Клеана. Возглавляемый им отряд конницы столкнулся с рейтарами герцогини Маризы, которые отправились то ли в разведку, то ли в глубокий рейд по тылам противника. Глава Дома Бирюзовой Черепахи рвал и метал, возлагая вину за случившееся на Роту Стальных Котов. Он и сейчас сидел, нахмурившись, хотя Жерон альт Деррик довольно внятно объяснил ему, что заметив превосходящие силы противника опытный военный не командует мчаться в атаку, очертя голову, а вызывает подкрепление. Конечно, Реналлу не пускали на советы, где обсуждались просчёты и успехи мятежных отрядов, но всё происходящее там пересказывал лейтенант Пьетро альт Макос, ставший для неё в дни пребывания в Вожероне второй тенью. Они настолько часто проводили вместе время, что вызвали неудовольствие Бардока, который не смел высказаться открыто, поскольку прикрывался статусом слуги, но выдал себя несколькими обрывочными фразами.