Ури доехал до середины поляны, остановился, поднял вверх кулак. Барабаны вдруг перестали бить, а вслед за ними затихла и толпа.
- Я вижу вся рать, все войско в сборе! И это хорошо! - проорал он. - Братья-байкеры и сестры-байкерши! Чуваки и чувихи! Я, Ури, Урал Громоподобный из клана Дэнджеров, президент клана Дэнджеров, байкер Стальные бедра и герой степных дорог, имею высокую честь открыть сезон! Я желаю вам удачи в новом обороте колеса! Пусть же небесный стальной конь Харлей Изначальный и небесная стальная кобыла Ямаха Первородная всегда скачут над вашими земными байками, где бы вы ни находились. И пусть фарт прибудет с вами!
Ури отпил из кружки, довольно крякнул и снова заорал:
- А теперь, прежде чем открыть сезон, о чем я должен напомнить всем нам?!
- Семитри! - закричал кочевник с седой косой так, что Юл отдернул руки от прутьев клетки.
- Семитри! - отозвалось тысячеголосое эхо с обоих холмов становища.
- Верно! Семь кланов, три правила! Вот завет древних! - Ури отхлебнул из кружки и продолжил. - Я пью за семь кланов, семь кланов избранных, много лет назад ускакавших на стальных конях в степь: за Дэнжеров, за Файеров, за Вампиров, за Хандредов и Вилсов, за Реблов и Фалкомов! Пусть в шатре каждого из вас будет вдоволь хавки и бухла!.. и халявная чикса!
"Так вот, что значит семитри... - подумал Юл, - семь и три..."
Ури принялся пить, а над становищем пронесся невиданной силы рев, кочевники и их подруги откупоривали меха и буквально заливались брагой. Старый седовласый байкер тоже принял на грудь. Но выпил он из бутылки. Причем бутылки стеклянной. Это очень удивило Юла.
- Что смотришь? - спросил он вполне дружелюбно. - Тоже хочешь?
Юл замотал головой, но кочевник все уже решил за него.
- На, вмажься! - он протянул бутылку сквозь прутья. - Только не пролей и не разбей! Это раритет из древности.
Парень коснулся губами горлышка, жидкость обожгла язык. Дыхание сперло. Юл закашлялся.
- А! - обрадовался байкер. - Как тебе? Жестко? Давай, еще хлебни. Хлебни, я сказал! Такого теперь не делают.
Юл отпил и закашлялся еще сильней. Ему показалось, что он только что проглотил раскаленный уголь, который теперь стремительно прожигал нутро и вскоре выйдет наружу.
- Ладно, давай сюда! - кочевник вырвал из рук парня бутылку. - Это я нашел в землях за рекой Пагубь. Представь, я там был в плену у выродков, у аэсов. И выжил! Главное, выжил!!!
Парень и слова не смог выговорить, просто кивнул. Горло пылало страшным огнем, а из глаз сами собой катились слезы. В Забытой деревне, бывало, делали вино. Но пить его разрешалось либо тем, кому исполнилось восемнадцать, либо тем, кто вступил в законный брак раньше этого срока. Правда, Темерка однажды украл у отца немного хмельного напитка, и друзья тайком выпили его. Но то, что Юл хлебнул сейчас, ни в какое сравнение не шло с вином. Это было нечто огненное, нечто такое, что нельзя понять...
Тем временем толпа вновь утихла. Ури громогласно расхохотался, борода его была мокра. Он прокричал:
- А теперь мы должны произнести три правила, по которым живет каждый правоверный байкер! Первое правило гласит... - президент Дэнджеров замолчал и резко вскинул руки вверх, из кружки плеснуло светло-коричневым.
- Не будь пидором!!! - дружно заорали кочевники.
Ури сделал глоток, а Юл, услышав незнакомое слово, недовольно цыкнул.
- Второе правило гласит... - предводитель снова поднял руки.
- Никогда не будь пидором!!! - задорно отозвалась толпа.
- Третье правило гласит...
- Никогда, ни при каких обстоятельствах не будь пидором!!! - проревел седовласый байкер, и Юл оглох на одно ухо.
Следом то же самое проорали остальные.
- Ибо пидоры погубили мир!!! - закончил Ури.
Кочевники взорвались радостными криками. Президент Дэнджеров, наконец, опустошил гигантскую кружку до дна и, оскалившись, швырнул ее о землю.
- Что ж! - прохрипел он. - Теперь исполним же, братья и сестры, судьбоносную балладу, завещанную нам древними, и начнем состязания! Ибо час пробил!!!
- Пробил час!!! - ответила толпа.
Неожиданно забили барабаны. Голые по пояс кочевники принялись отбивать странный, плотный, но завораживающий ритм. Юлу внезапно захотелось под него плясать, слиться с беснующимися байкерами, лапать разукрашенных женщин, почему-то одетых исключительно в брюки, целоваться с ними, и пить, пить, пить из мехов, заливаться смехом и брагой, утонуть в диком, необузданном и неконтролируемом счастье, в испепеляющем угаре безумства, где нет никаких запретов, где все можно, где ты не одинок, и каждый тебя понимает, ибо вокруг такие же сумасшедшие, как и ты.
А кочевники пели в разнобой. Пели так громко, что трудно было разобрать, о чем баллада.
- ...на дороге мы с тобой! - выводили откуда-то сверху.
- Время вдаль лететь, и нету сил терпеть! - визжал где-то женский голосок.
- Когда ты в коже на коне, а конь стальной! - ревел седовласый байкер, делая непонятный жест рукой: большой палец соединялся с безымянным и средним, а указательный и мизинец оттопыривались, отчего жест был похож на рогатое животное: корову или козу.
Юл осознал, что тянет его на безрассудство не только потому, что кочевники бьют в барабаны и люди придаются бесшабашным песнопениям, но и из-за горючей жидкости, которую ему дал седовласый байкер. Парень сообразил, что это опьянение, что ему нужно противостоять, но тело не желало слушать разум. Юл припал к клетке и вытянул руку.
- Дай... э-э-э... вмазаться! - прокричал он.
- Пробил час! - пропел седовласый, не глядя на пленника, выхватил из-за пояса бутылку и отдал ему. - Не остановишь нас!
Парень жадно припал к горлышку. Снова нестерпимый огонь опалил горло, снова сперло дыхание, снова по щекам потекли слезы. Юл осел, в глазах потемнело, на миг он потерял ориентацию во времени и пространстве.
Очнулся парень, от тряски. Седовласый кочевник теребил его плечо.
- Эй, братишка, ты только протекторы не отбрось, - прохрипел он, - я за тебя отвечаю! Я пленников победителям выдаю.
Юл скорее по инерции, нежели осознанно поднес горлышко к губам, но байкер вырвал бутылку у него из рук:
- Нет, тебе хватит! Спирт - это не шутки. Тем более для кегля. Для такого бухла нужна жженая глотка...
- Я не кегль, - просипел парень, поднимаясь, - я Юл. Меня Юл зовут.
- Странное погоняло, - заметил седовласый после некоторого раздумья, - наши не поймут, но ничего, мы тебя переименуем.
- Не надо меня переименовывать, - возмутился парень, запинаясь и пошатываясь, - нормальное у меня имя.
- А я Вир, Вирус Златорукий, - седовласый не обратил внимания на протест Юла, - главный кастомайзер клана Дэнджеров.
- Кто? - парень поморщился, горло по-прежнему жгло.
- Кастомайзер, - повторил кочевник, - это тот, кто байкам протекторы на копыта набивает, седла делает, сбруи, стремена, боевые экипы, гравирует акинаки, кинжалы и все такое. Ты кем был, пока к нам не попал?
- Что значит, кем?
- Ну, владеешь каким-нибудь ремеслом?
- Я в кузнице работал иногда...
- Это гуд, пойдешь ко мне в помощники, - Вир приложился к бутылке, скривившись, мотнул головой, - если, конечно, тебя из Дэнджеров кто-нибудь выиграет. А буквы знаешь?
- Я умею читать...
- Полный гуд, значит точно быть тебе кастомайзером! Тупить не будешь, получишь шанс перейти Малую переправу, то есть стать байкером, и из рабов перейти в шустрилы.
Юл недовольно цыкнул. За последние двое суток как его только не обзывали: чуваком, кеглем, нажопником, теперь вот еще он, оказывается, станет рабом, а потом каким-то шустрилой. Парень отвернулся от кочевника, посмотрел на поляну. Там разыгрывалось действо: на два высоких столба с пазами положили перекладину, на нее набросили веревку с крюком, на который был нанизан кусок жареного мяса. Кочевники, главным образом мужчины в кожаных доспехах, проезжали на конях между столбами, а девушки и женщины, сидящие сзади, приподнимались и старались схватить мясо зубами. Когда это у кого-то получалось, зрители восторженно ревели. По мере неудач количество участников уменьшалось, пока, в конце концов, не осталась одна-единственная пара.
На середину поляны выехал уже порядком подвыпивший Ури.
- Победителями у нас стали Дукат Великолепный из клана Вилсов и его прекрасная нажопница! А в качестве бонуса они получают девственную чиксу. Пусть служит вам и вашему клану душой и телом!
Под одобрительный гул Дукат - юный шатен с едва пробивающейся растительностью на лице - подъехал к клеткам, спешился. Его подруга осталась в седле.
- Выбирай приз, - прохрипел Вир, заткнув бутылку за пояс, - заслужил.
Глаза юноши загорелись. Медленно он пошел вдоль живого товара. Голые девушки ежились под его пристальным взором, в котором было больше мальчишеской радости из-за победы, нежели взрослой похоти.
- А давай возьмем вот того красавчика, - наигранно томно произнесла подруга Дуката.
Она выглядела старше своего партнера, глаза у нее были зеленые и совершенно бесстыжие, волосы - с рыжинкой, а на щеке багровел рубец. Юлу наездница не понравилась.
- Извини, крошка, - сказал Вир, - но это особый приз. Его выбирать нельзя.
- Жаль, - произнесла девушка, впрочем, без всякого сожаления, и послала пленнику воздушный поцелуй.
Юл взглянул на густо покрасневшего Дуката и понял, что на самом деле всадница проявила к нему интерес лишь для того, чтобы подразнить своего парня. Это было обидно. Разозлившись, младший правнук последнего предка не нашел ничего более умного, как показать наглой стерве язык. Та в ответ рассмеялась, тряхнув густой копной. Наконец, Дукат выбрал пленницу - худую, слегка горбившуюся девушку с маленькой грудью. Седовласый Вир открыл клетку, накинул на плечи несчастной рабыни длинную шерстяную накидку, и широко улыбающийся юный кочевник увел живой приз.