– Можно ли считать это началом вашей предвыборной кампании?
– Вы хотели этим подать пример Ассамблее?.. Задвинувшийся люк подарил нам благословенную тишину.
Вскоре мы приблизились к «Галактике», и наш пилот сбавил скорость. В этот момент из-за корпуса выплыла космическая шлюпка и двинулась к станции.
Я затаил дыхание. Приближалась не шлюпка, а другой катер, в несколько раз большего размера. Это значило…
И вдруг я увидел истинную «Галактику». Если ее катер выглядел рядом с ней, словно москит на спине бизона, она была подлинно гигантской. Я прижался лбом к иллюминатору, силясь постичь величину корабля. Наконец я откинулся назад, «переваривая» увиденное. Арлина взяла меня за руку.
– Что бы я отдал за то, чтоб на ней летать, – промолвил Алекс.
Я согласно кивнул. Ради этого любой капитан отдал бы свою правую руку на отсечение. Я снова задумался: что повлияло на решение Адмиралтейства остановить свой выбор на Стангере? Возможно, мне надлежало принять в этом более активное участие. «Галактика» была крупнейшим кораблем Флота, самым большим из когда-либо построенных. Сравниться с ней могла только ее сестра «Олимпиада», еще не готовая к полетам.
Словно прочитав мои мысли, Алекс сказал:
– На эти деньги можно было бы построить десяток: кораблей. – Я кивнул. – Что ж, она, несомненно, остудит некоторые горячие головы. – Он повернулся к иллюминатору. – Прошу прощения, нечего мне вмешиваться в политику.
– Что ты говоришь, Алекс? – фактически поощрил я его продолжать.
– Наверное, и вы слышали кое-какие разговоры. О том, какая судьба ожидает Флот. Налаживание отношений с колониями. С этими неблагодарными отпрысками Земли, которые теперь вроде мусора. – Его глаза всматривались в маячивший вдали корпус корабля. – Господи, какая громадина.
– И как будет «Галактика»…
– О, просто наведываясь туда. Незаявленная угроза, но, ежели возникнет надобность… – Он сделал выразительный жест.
– И много таких разговоров?
– Достаточно. Мне не хотелось бы выступать в роли распространителя слухов. – Он выразительно крутнул кистью руки. – Всего лишь… мол, стали мы так зависеть от импорта… И ребята нервничают. – Он улыбнулся. – А у капитанов при долгих полетах столько времени для размышлений.
Я знал, что так оно и есть.
– Посмотрите, сэр, причальные камеры для катеров открыты. Корабль такой большой, что места для стоянки едва можно охватить глазом.
Я вместе с ним приник к иллюминатору. Арлина молча наблюдала за нами, ее лицо хранило бесстрастное выражение.
Пилот начал маневрировать и тормозить.
Скоро наш катер подлетел к причальной стойке. Наконец замки щелкнули, и массивная наружная крышка шлюза за нами закрылась. Мы немного подождали, пока давление нормализовалось. Обычно на всех кораблях имеется шлюз между причальной камерой и рабочим пространством, но здесь кому-то не захотелось держать пассажиров, как баранов, в шлюзе, если этого можно было избежать, поэтому причальная камера в норме сама наполнялась воздухом.
Мы выбрались наружу и вышли через люк в коридор третьего уровня.
– Смирно! – прогремел громкий голос. Двадцать два одетых с иголочки офицера замерли в строю. Капитан Стангер, возглавлявший их, отдал честь, как это принято в Академии. Против воли сердце мое забилось чаще.
– Вольно, джентльмены.
Стангер строевым шагом вышел вперед:
– Добро пожаловать на «Галактику», господин Генеральный секретарь.
– Благодарю вас.
Я осмотрелся. Все кольцевые коридоры на космических судах имеют дугообразную форму, но «Галактика» даже отдаленно не напоминала ни один из виденных мною прежде кораблей. Ее диски были намного шире, чем можно было ожидать, и это создавало ощущение необычной грандиозности и роскоши.
Глаза Арлины засверкали:
– Боже ты мой!
Ее благоговение было мне понятно. Обычно коридоры кораблей Флота красились в серый цвет, но здесь они были отделаны роскошными панелями под дерево е поразительным количеством витиеватых украшений. Иллюминаторы обрамлялись золотыми ободками.
Возмущенный, я опустил глаза. «Ковры? В коридорах на палубе?» Коридоры на других кораблях были выстелены панелями с заклепками. Всегда.
– Мы на третьем уровне, сэр. Это царство пассажиров. Уровень номер один самый большой – на таком вам еще не доводилось побывать.
Я зашаркал ногами по неприлично мягкому покрытию. Но через несколько мгновений расслабился настолько, что усмехнулся Арлине.
– Это что-то, ты не находишь? – Я почти перестал жалеть о расходах на постройку корабля.
– «Гибернии» рядом с ней было бы стыдно, – ввернул Алекс.
– Хм-м-м. – Преданность старому кораблю заставила меня нахмуриться.
Офицеры выглядели подозрительно молодо. Мои глаза забегали по их нашивкам в поисках знаков долгой службы.
– Господи, сколько же гардемаринов будут спать на здешних койках?
– Одиннадцать, сэр.
– И все в кают-компании?
– Не совсем так. Мы назвали так одно помещение, но оно делится на две части.
У первого гардемарина было бы полно забот, даже если б «Галактика» была размером с те корабли, которые я знал раньше. В свое время я обнаружил, что даже три гардемарина в подчинении – серьезное испытание. А когда их десять…
– Кто у вас первый?
– Мистер Спик, шаг вперед.
Из строя вышел долговязый парень и отдал честь:
– Гардемарин Эдвин Спик, сэр.
Я взглянул на его знаки отличия. Шесть лет. Достаточно опыта. Но почему он все еще не лейтенант? Хотя шесть лет – в среднем не такой уж великий срок. Годом раньше, годом позже…
Капитан Стангер представил одного за другим своих лейтенантов, каждый из которых, казалось, горел желанием пожать мне руку. Интересно, сколько из них будут хвастаться таким рукопожатием, когда патриархи публично выскажут мне свое недоверие.
– Пройдемте на капитанский мостик, сэр?
– Пожалуйста.
Надо было мне раньше обсудить все детали визита. Даже будучи Генсеком, я не имел права командовать на корабле Стангера – на Флоте жестко следуют требованиям устава. Стангер и его команда оказывают мне почести исключительно из вежливости, а не по обязанности.
На корабле возможен только один капитан, и в данном случае это был Стангер. Никакое гражданское лицо – будь он хоть военный советник или даже глава правительства – не может отдавать прямые приказы на корабле. Даже адмирал должен все согласовывать с капитаном, который один отвечает за космолет. Единственное право адмирала – отстранить провинившегося капитана, но даже он не может оспаривать приказы последнего.
И устроено это было правильно. На Флоте выработали абсолютно верную иерархию.
Строго говоря, я мог заставить команду «Галактики» делать то, что мне нужно. Но для этого мне требовалось направить директиву в Адмиралтейство, после чего мои приказы прошли бы фильтрацию, передаваясь по цепочке начальников. Конечно, на деле всякая моя просьба будет воспринята как приказ. Никакой моряк в здравом уме не примется спорить с Генсеком.
Мы двинулись по коридору, несколько офицеров последовали за нами.
Как и любой другой корабль, «Галактика» состояла из дисков-уровней. Представьте себе несколько кругляшей наподобие кусков мыла, поставленных один на другой. Картину дополняет старомодный карандаш, пронизывающий эти диски посередине. Часть этого карандаша, выходящая наружу, соединена с огромными хранилищами, которые обеспечивают корабль всем необходимым. На корме, внизу дисков, располагаются двигательные установки, которые генерируют N-волны, перемещающие корабль в пространстве. А в дисках работает команда и располагаются пассажиры.
Большинство космических кораблей имеют два диска или три. На «Галактике» их было шесть, один больше другого. Внутри каждого диска проходил кольцеобразный замкнутый коридор, формально разделенный на западную и восточную части. Диски соединялись лестницами, которые по флотской традиции называли трапами.
– Я чувствую… – Но это нельзя было сказать вслух, даже Арлине. На этом корабле я чувствовал себя как дома гораздо больше, чем в своей Генсековской Ротонде.
Почему нельзя вернуть то, что некогда было в нашей жизни? Почему я когда-то отказался от карьеры капитана? Я вздохнул.
Стангер неожиданно остановился у иллюминатора, нажал на кнопку. Гардемарины между тем протопали дальше, пока не скрылись за поворотом.
Люк открылся. Я издал возглас удивления:
– Лифт? На корабле?
– В первую очередь для пассажиров. Вспомните, у нас шесть уровней. – Он улыбнулся. – Гардемаринам в лифт вход воспрещен.
– Хочется надеяться.
Что станется с Флотом, если гардемарины будут разъезжать с уровня на уровень в лифте? Ну, в мои-то дни…
– Зайдем?
– А нельзя пройти обычным образом, – немного рассердился я.
– Нет необходимости, сэр. Тем более… – Он покосился на мою трость.
Нет уж!
– И я пойду пешком, как они. – Я заковылял по коридору.
Трап оказался дальше, чем я думал. А подъем на второй уровень оказался не таким, как обычно. Сжав зубы, я поднимался по ступенькам, крепко держась за перила. Однако по ходу подъема неприятное ощущение понемногу рассеивалось. А когда мы оказались наверху, я чувствовал себя почти в полном порядке.
Стангер словно прочитал мои мысли.
– У нас три гравитационных устройства. Они все работают, но я уменьшаю нагрузку. Примерно до трети земного тяготения. Так полезнее для здоровья.
– Разве?
– Мне так больше нравится, – пожал плечами Стангер.
Как капитан он мог делать это по своему усмотрению. Уменьшенная гравитация довольно приятна, если ее хоть раз попробуешь. Довольно необычно: на кораблях вроде «Гибернии» можно было установить только одну величину тяготения.
Мы поднялись на первый уровень. Он оказался, как и предупреждал Стангер, больше, чем я ожидал увидеть. Серый потолок, выстеленная металлическими пластинами палуба. Все продумано. И, на мой взгляд, удобно.
Пройдя немного по коридору, мы приблизились к капитанскому мостику. Стангер открыл толстый люк.