Надежда варвара — страница 2 из 32

Однако людям здесь нравится. Они говорят, что здесь они чувствуют себя больше как дома.

Я вхожу в длинный дом, и меня обдает теплом. В этой комнате сонно-тепло и влажно, благодаря теплому бассейну в центре. Крыша длинного дома хитроумно выполнена в виде нескольких шкур, которые можно закрывать или открывать, в зависимости от погоды. Большую часть дней крыша остается открытой, потому что стены защищают от сильного ветра, и всем нравится солнечный свет. Здесь так тепло, что Ти-фа-ни посадила в горшки несколько плодовых растений и держит их под прямыми солнечными лучами, надеясь, что они вырастут. В одном углу стоят сушилки для кореньев и зелени, а в другом — для мяса.

Стей-си сидит у костра, и Но-ра с ней, обе корзины с комплектами у их ног. Я чувствую, как у меня поднимается настроение при виде них. Но-ра всегда нуждается в помощи со своими близнецами, и мне нравится держать их на руках.

— Доброе утро.

— Привет, Айша. Мы как раз собирались перекусить яичницей. — Но-ра одаривает меня лучезарной улыбкой. — Ты голодна?

— Я буду есть. — Я сажусь рядом с Но-ра, пока Стой-си помешивает комковатую желтую пасту в своей сковороде на огне. Лично мне не нравится вкус — или сама мысль — о яйцах. Люди любят их, но ша-кхаи возмущены вкусом и текстурой, а также тем фактом, что это сырые комплекты птиц. Мы почитаем сам процесс жизни, поэтому мне кажется ужасным есть грязнокровок до того, как они вылупятся из скорлупы… но это еда, а с ней в суровый сезон скудно. Поэтому я буду есть яйца и улыбаться при этом сквозь стиснутые зубы.

Одна из близнецов начинает шмыгать носом и плакать, и я смотрю на Но-ра.

— Можно мне?

— Пожалуйста, сделай это. — Она одаривает меня усталой улыбкой. — Они не спали всю ночь. — Но-ра подавляет зевок.

Я беру на руки одну из близнецов.

— А-а-а.

Я могу отличить ее от сестры по тому, как торчит ее ярко-желтая грива. Пучки волос у нее торчат ко лбу, в то время как у Эль-за гладкая грива. Если уж быть точной, то Ан-на — моя любимая из двух. Она немного более суетлива, чем ее спокойная близняшка, немного менее уравновешенна. Я могу это понять.

Я прижимаю ее к себе, вдыхая ее сладкий аромат. Она немного плачет, но успокаивается, когда я прижимаю ее к своей шее и глажу по маленькой головке. Мой комплект был бы таким. Не с желтой гривой или бледно-голубой кожей, но моя Шамало была бы такой же здоровенькой, как Ан-на, если бы ей дали время. Ее маленькие пальчики обхватывали мои большие, и она булькала, издавала счастливые звуки и дергала меня за косу, когда была взволнована, как сейчас Ан-на. Мое сердце болезненно сжимается.

Иногда я притворяюсь, что Но-ра устала от двух комплектов и подарит мне один. Это глупая надежда, но она все равно живет в моей голове. Почему у одной женщины должно быть двое, а у меня ни одного? Но жизнь устроена не так, и мои руки пусты, в то время как у Но-ра переполнены.

Стей-си подает яйца, и они с Но-ра с энтузиазмом набрасываются на еду. Я проглатываю несколько кусочков, но большую часть времени провожу, обнимая комплект, пока двое людей болтают о погоде, своих парах и постоянно увеличивающемся запасе замороженных яиц Стей-си.

Пока люди разговаривают, подходит ближе Клэр.

— Я чувствую запах яиц. Там что-нибудь осталось? — Она потирает свой округлившийся живот, и комплект, который она носит, уже начинает проявляться, хотя он появится на свет только после окончания жестокого сезона.

— Я могу приготовить еще, — говорит ей Стей-си. — Не спишь сегодня дома?

Клэр качает головой и садится у костра, приветственно улыбаясь мне.

— Спать? Не с мужчинами, выкрикивающими инструкции друг другу, пока я в своих мехах. Но, по крайней мере, протечка в крыше будет устранена. Химало точно знал, в чем заключалась проблема. Что-то о том, как была обработана кожа, поэтому они удалили кусок, с которого капала талая вода, и заменили его.

Люди оглядываются на меня, как будто ожидая, что я что-то скажу, поскольку моя бывшая пара была упомянута. Я продолжаю молчать, довольствуясь тем, что держу Ан-на. Я не хочу уходить и возвращаться в свой дом. Не тогда, когда здесь, у костра, сидят комплекты, а дома меня ничего не ждет.

Стой-си разбивает еще одно яйцо о сково-роду и начинает помешивать.

— Итак, ты поговорила с Джорджи? — спрашивает она у Клэр.

— Да, — радостно говорит Клэр, устраиваясь на своем сиденье и проводя руками по своему животу. — Она думает, что еще один праздник поможет всем взбодриться.

Но-ра выглядит взволнованной.

— Мне бы это понравилось. Конечно, приятно, когда мужчины остаются дома в плохую погоду, но я знаю, что они становятся беспокойными, когда их слишком много собирается вместе. Буквально на днях выпал такой сильный снег, что охотники застряли в деревне на пять дней подряд, и я думала, что Дагеш полезет на стены, он был таким беспокойным. К тому времени, когда погода прояснилась, я была готова выставить его за дверь. — Она хихикает.

Я слабо улыбаюсь.

— Это всего лишь часть жестокого сезона. Мы терпим медленные дни и делаем столько, сколько можем, в дни хорошей погоды. — Я пожимаю плечами. Я бы и сама не возражала против такого насыщенного дня. Без пары или комплекта у моего очага у меня слишком много свободного времени. Я не охотница, как Лиз или некоторые другие люди, которые учатся этому.

Все, чего я когда-либо хотела, — это быть матерью.

— Итак, каков наш план? — спрашивает Стей-си, разбивая еще одно яйцо на сковороде и начиная перемешивать его костяной ложкой. — Еще одно смешение праздников, как в прошлый раз?

Клэр складывает руки под подбородком.

— Я тут подумала, что мы могли бы устроить «Двенадцать дней Рождества». Ну, то есть, не совсем Рождества… — поправляется она, бросая на Но-ра извиняющийся взгляд. — Я знаю, что ты еврейка.

Но-ра машет рукой.

— Во всяком случае, здесь речь идет не о религии. Все дело в сообществе. Мы можем называть это как угодно.

— Ну, я разговаривала с Арианой, — продолжает Клэр. — Она сказала, что во времена средневековья они праздновали Рождество в общей сложности двенадцать дней. Это называлось «Прозрение» (прим. Двенадцать дней Рождества — названия двенадцати праздничных дней от Рождества Христова до Крещенского сочельника в календаре некоторых исторических церквей).

— Двенадцать дней Рождества, — бормочет Стей-си, кивая.

— Верно. Я подумала, что это могло бы быть весело. Мы могли бы взять праздник и растянуть его на несколько дней, чтобы извлечь из него максимум пользы. — Она смотрит на меня. — А ты как думаешь, Айша?

Они спрашивают меня? Я пожимаю плечами.

— Всем понравился последний праз-дник. Кроме меня, но есть несколько вещей, которые мне нравятся. — Я крепче прижимаю Ан-на к себе и снова нюхаю ее сладко пахнущую гриву, теряясь в ее аромате. — Если кто-то захочет отпраздновать, я буду рада присмотреть за их комплектами. — Это доставит мне больше радости, чем игра в мяч, в которую они играли в прошлый раз, когда был праз-дник.

— Но, может быть, мы сможем придумать способы привнести обычаи ша-кхаи вместо чисто человеческих, — говорит мне Клэр. — Наверняка есть игры, в которые вы играете, или продукты, которые вы едите, чтобы отпраздновать это событие. У вас, должно быть, есть обычаи, о которых я не знаю, да?

Я пожимаю плечами.

— Я помню прошлогоднее «столкновения головами», — с содроганием говорит Стей-си. — Может быть, мы пропустим эту часть?

— Ик, я тоже это помню. — Клэр выглядит обеспокоенной.

— Это игра, — говорю я им, забавляясь тем, как это беспокоит людей. Столкновения головами между охотниками — это не что иное, как показушничество перед самками. Это не причиняет им вреда, потому что их огромные рога защищают их твердые черепа. Но полагаю, что на этот раз здесь нет человеческих женщин, перед которыми можно было бы похвастаться.

— Может быть, нам нужны разные игры. Как «Тайный Санта».

— О боже, я люблю «Тайного Санту»! — Стей-си энергично перемешивает яйца и бросает на Клэр взволнованный взгляд. — Мы обязательно должны это сделать!

— Сан-ту? — эхом отзываюсь я. — Это еда? Лучше, чем яйца? — Я смотрю на свою тарелку с желтым месивом. Мне понадобятся все силы, что у меня есть, чтобы доесть это.

Люди смеются. Но-ра объясняет:

— Санта — это Санта-Клаус. Это рождественская традиция. Он мужчина…

— Веселый, толстый, старый эльф, — вмешивается Клэр.

— Верно, — продолжает Но-ра. — И он спускается по дымоходу и приносит подарки всем мальчикам и девочкам, которые хорошо себя вели весь год… хм, сезон.

— Дым-ход? — я спрашиваю.

— Дымовое отверстие в потолке. Вроде того.

Я хмурюсь при этой мысли, даже когда Ан-на хватает одну из моих кос и сильно дергает.

— Этот толстяк падает в твой огонь с твоими подарками? Разве это награда?

Клэр хихикает.

— Если ты плохо себя вела, он приносит тебе уголь. Топливо для костра.

— Топливо для костра полезный подарок, — указываю я. — Я буду плохой, и кто-нибудь сделает за меня всю работу по дому. Мне нравится этот обычай.

Все три женщины снова смеются.

— Это работает не так, Айша. Ты не можешь быть намеренно непослушной, — ухмыляясь, говорит Стей-си. — Хотя, я думаю, ты можешь, если захочешь. Я тоже считаю, что топливо — не такой уж плохой подарок, учитывая все обстоятельства. Думаю, нам придется немного подправить традиции для не-рождественских праздников.

— Я занимаюсь этим, — соглашается Клэр, кивая. — Я собираюсь составить список с помощью угля и одной из шкурок и посмотреть, что у меня получится. Может быть, мы сможем проводить по одному мероприятию в день и распределить все поровну…

— Не забудь про еду. Мне нравится еда, — говорит ей Стей-си.

Ан-на издает недовольный звук, а затем начинает плакать. Я слегка подбрасываю ее, пытаясь успокоить, но тут ее сестра Эль-за начинает причитать, а затем воют оба близнеца. Но-ра морщится и забирает у меня Ан-на, распахивая свою тунику, чтобы покормить.