— Если это то, чего ты хочешь, то это то, чего хочу я. Остальные могут подождать с празднованием. — Он гладит меня по спине. — Мы можем попросить Фарли переехать из твоего дома, развести костер и отдыхать, пока не будем готовы выйти.
Я снимаю перчатку, затем наклоняюсь и глажу основание его хвоста там, где он выглядывает из-под кожи.
— Возможно, пройдет некоторое время, прежде чем я захочу увидеть остальных. — Когда я слышу, как он втягивает воздух, я усиливаю хватку. Хвост ша-кхаи чувствителен у основания, там, где он соединяется с кожей, а Химало там более чувствителен, чем большинство других. Я лениво задаюсь вопросом, выяснили ли это люди… и что они выяснили такого, чего я не знаю. Возможно, мне стоит как-нибудь спросить Клэр. Я провожу пальцами по нижней стороне его хвоста. — Когда ты остаешься со мной наедине, я могу чувствовать себя… очень необщительной.
— Тем более обнадеживающе, — говорит он с хрипловатыми нотками в голосе. — Означает ли это, что ты готова исполнить «резонанс», Айша?
— Я… все еще немного напугана.
— О потере комплекта?
В моем горле образуется комок.
— А что, если мы снова его потеряем? Что, если мы снова будем страдать?
— Мы не позволим этому снова сломить нас. — Он наклоняется и прижимается своим носом к моему почти в поцелуе, который кажется каким-то более интимным, чем слияние губ. — Посмотри, как далеко мы продвинулись. Мы разговариваем, не так ли? Мы говорим то, что раньше скрывали. И я скучаю по Шамало. Я все равно буду скучать по ней. Но в моем сердце есть место для большего.
Я тоже так думаю. Так много еще любви. Именно то, что я так сильно хочу их, приводит меня в ужас. Что, если я захочу, но этого никогда не произойдет? Неужели я обречена держать только чужие комплекты и никогда — свои собственные? Я бросаю на него панический взгляд.
— Прекрати, — бормочет Химало, качая мне головой. — Ты слишком много беспокоишься. Что бы ни случилось, мы встретим это вместе. Позволь миру делать то, что он делает. Я возьму все это на себя, пока рядом со мной будет идеальная пара.
Его слова наполняют меня теплом. Я игриво фыркаю.
— У тебя странное представление об идеальном.
— Нет, не странное. — Он улыбается. — Мой идеал — высокая, сильная женщина с прекрасной голубой кожей и щедрым, отдающим сердцем. Женщина, у которой в сердце есть запасной огонь.
В моем горле снова образуется комок, потому что с ним мне так хорошо. Как же мы раньше так отдалялись друг от друга?
— Ты — мое сердце, Химало, — шепчу я. — Давай никогда больше не будем плохо относиться друг к другу.
— Никогда. — Он утыкается носом в мой нос, а затем прижимается своими губами к моим. — Мы будем ссориться время от времени, но мы должны помнить, что нам лучше вместе, чем порознь.
Я снова провожу пальцем по нижней стороне его хвоста.
— Я хочу, чтобы мы были вместе. Больше всего на свете.
Он издает низкое горловое рычание.
— Женщина, я близок к тому, чтобы бросить тебя на этот снег и заявить на тебя права прямо здесь.
Мое тело покалывает от возбуждения, и я чувствую ответную волну жара между бедер.
— Что в этом такого плохого?
— Тот факт, что другие охотники могут наткнуться на нас, спаривающихся в снегу? Или тот факт, что за последние несколько дней у меня на заднице было больше снега, чем мне хотелось бы?
Я смеюсь, потому что он всегда знает, как поднять мне настроение.
— Тогда давай найдем мой дом и выселим Фарли.
Он улыбается мне, на удивление по-мальчишески, а затем хватает меня за руку.
— Пойдем, давай поторопимся.
Мы мчимся вперед — так быстро, как только можно мчаться по густому снегу, — и когда добираемся до края ущелья, оба с огромной скоростью спускаемся по веревочной лестнице. На дне ущелья сразу становится теплее из-за отсутствия ветра. Мое лицо раскраснелось. Возможно, это потому, что я думаю о спаривании.
Очень, очень много совокуплений.
Мы мчимся по каньону, направляясь к дерев-не. Здесь, внизу, снега нет, и мы можем бежать так быстро, как нам заблагорассудится. Кажется, что проходит всего несколько мгновений, прежде чем каменистая тропинка превращается в аккуратные камни и в поле зрения появляется дерев-ня. Вдалеке я вижу людей, прогуливающихся между домами, и двух человек, разговаривающих перед длинным домом. Из нескольких виг-вамов поднимаются клубы дыма, и я замечаю знакомую женщину с округлившимся беременным животом, когда она прогуливается с Ти-фа-ни, обе они несут корзины, полные гнезд грязноклювых. Клэр тоже видит меня и поднимает руку в знак приветствия, ее лицо озаряется.
Я делаю паузу, размышляя, стоит ли мне остановиться и заговорить с ней.
— Из твоего рта не идет дым, — напоминает мне моя пара. Он берет меня за руку и сжимает ее. — Если только ты не передумала?
Я смотрю на него, на простую любовь и понимание на его лице. Он лучший из мужчин, моя пара.
— О, я не передумала, — говорю я ему с усмешкой. Я хватаю его за ворот туники и тяну к своему домику на окраине. Я бросаю взгляд на Клэр, и она прижимает руку ко рту, скрывая смех. Она понимает.
Нет никакого объяснения тому, что нужно сделать. Я чувствую себя легко и свободно, и я смеюсь, затаскивая свою пару в свой дом. Фарли внутри нет, и огонь холодный. Хорошо. Мы должны провести время наедине, и это делает меня счастливой. Я втаскиваю Химало внутрь, а затем задвигаю экран приватности над входом, отгораживая нас от остального мира.
— Тебе нужен огонь? — спрашивает Химало, направляясь к кострищу. Он сбрасывает с плеч рюкзак и смотрит на меня.
Мне не нужно ничего, кроме него. Я снова хватаю его за ворот туники и прижимаюсь губами к его губам в быстром, страстном поцелуе.
Он стонет, совершенно забыв об огне, и его руки тянутся к моему лицу. Он обхватывает ладонями мои щеки, и наш поцелуй становится глубже, страстнее. Мой кхай начинает громко петь, и его грудь вибрирует от сильной, настойчивой песни. Это кажется хорошим и правильным. Я облизываю его губы, страстно желая свою пару. Мой язык скользит по его языку, дразня и уговаривая в игривой манере. Мой поцелуй легкий и дразнящий, но настойчивость в моем теле совсем не такая. Наши кхаи требуют спаривания, и они его получат.
Я дергаю его за кожаную одежду, даже когда мы целуемся, тащу его к своей кровати и лежащим там мехам.
— Я хочу тебя, — говорю я ему. — Я хочу этого. Я хочу, чтобы мы были вместе. Мне нужен наш комплект.
— Я хочу все это, — хрипло произносит Химало. — Я целую вечность ждал, чтобы услышать, как ты скажешь мне эти слова, сердце мое.
Я улыбаюсь ему и развязываю узлы, удерживающие его тяжелую тунику закрытой. На нас надето так много слоев одежды, что снимать их очень долго. Я хочу, чтобы моя пара была обнажена, чтобы его кожа касалась моей.
— Так много одежды, — притворно рычу я.
— А если я их сниму, дело пойдет быстрее? — спрашивает он.
Возможно, но это лишило бы меня радости раздеть его догола. Я качаю головой и решительно срываю с него кожаные штаны. Снимается внешний слой. Снимается меховой жилет. Он снимает кожаную тунику, и тогда передо мной обнажается его восхитительная, широкая грудь. Я издаю звук удовлетворения, скользя руками по его коже. Сколько времени прошло с тех пор, как я прикасалась к нему в последний раз? Я хочу поцеловать его везде. Я хочу облизать его во всех самых теплых, нежных местах и заставить его дрожать. Мне нравится власть, которую я имею над ним, и напряженность в его взгляде, когда он наблюдает за мной. Я прижимаю ладони к его сердцу, там, где защитные пластины самые толстые, и чувствую, как его кхай поет в унисон с моим.
— Мне это нравится, — тихо говорю я ему. — Я и не мечтала, что это случится с нами снова.
— Пусть это случится еще дюжину раз, — шепчет он. — Я буду рад каждому из них.
Я тоже. Я снова целую его, переплетая свой язык с его, и чувствую, как мои бедра вздрагивают в ответ, когда кончик его языка скользит по моему. Я развязываю шнурки на его внешних леггинсах, а затем завязки на внутренних. Вместо того, чтобы спустить их вниз по его ногам, я протягиваю руку и ласкаю его толстый член, головка которого скользкая от густой молочной предварительной спермы. Химало стонет мне в рот, вздрагивая от моих прикосновений. Его руки ложатся мне на плечи, и он крепко прижимает меня к себе.
Я провожу рукой по всей длине его члена, когда целую его, я позволяю своим пальцам скользить вверх и вниз по его стволу, затем дразню его шпору.
— Это кажется несправедливым, — говорит мне Химало между поцелуями. — Ты вся в мехах, и все же ты можешь гладить меня по всему телу.
— Я нечестная женщина, — поддразниваю я в ответ, скользя рукой сзади по его леггинсам и снова проводя пальцем под основанием его хвоста. Он вздрагивает, и я ухмыляюсь. — Что ты собираешься с этим делать?
Он бросает на меня испытующий взгляд, а затем его руки тянутся к передней части моей верхней туники. Он кладет руки на узлы, а затем, к моему удивлению, разрывает кожу на части. Она спадает с моего тела и растекается по полу, и он принимается за следующий слой, разрывая его. Я задыхаюсь, но не останавливаю его — эта дикая, свирепая сторона моего спокойного партнера заставляет мое влагалище наливаться жаром.
— Мои кожаные штаны!
— Хорошо, что я кожевник, — хрипит он и сдергивает пояс с моей туники. Прежде чем он успевает сорвать его, я стягиваю его через голову. Его руки тянутся к моим леггинсам, и он рвет их, как дикое существо. Я никогда раньше не видела Химало таким одержимым. Это завораживает — и невероятно возбуждает. Он опускается передо мной на колени и стягивает мои леггинсы вниз по бедрам, прижимаясь ртом к каждому кусочку кожи, к которому только может дотянуться. Я чувствую, как его язык скользит по моему животу, бедру, внутренней поверхности бедра… моему влагалищу.
И я не могу сдержать вздох, который вырывается у меня.
— Ты такая влажная, — шепчет он, прижимаясь к моим бедрам. — Я чувствую вкус твоих соков, стекающих по твоим ногам, моя пара.