В наш пузырь искривленного пространства ворвалась сотня лучей когерентного излучения, прошедших между кораблями флота и устремившихся туда, где находилась чаша звездного двигателя. Эти лучи имели диаметр не меньше пятидесяти метров с длиной волны, лежащей в диапазоне гамма-излучения. Я наблюдал зрелище, которое не описать словами, когда свет ударил в противоположную стенку пузыря. Он продолжал двигаться, но перед ним постоянно создавалось или расширялось пространство, создавая иллюзию, будто свет стоит на месте.
– Смотрите! – крикнул Туров, указывая туда, откуда появилось излучение.
Все, завороженно смотрящие на остановившейся свет, разом повернули голову. На нас быстро надвигалась стенка пузыря, через секунду флот погрузился в нее.
– Сэр, мы снова двигаемся! – крикнул офицер поста контроля, да так, что многие дернулись от неожиданности.
Похоже, скорость света все же оказалась неподвластна Эомеру, и ему пришлось смещать пузырь вслед излучением с той скоростью, с которой он не успевал создавать пространство перед светом. А флот, выныривая из пузыря, продолжал двигаться в обычном пространстве, догоняя пузырь и оставаясь на его границе.
Я посмотрел на Лукашевича, и тот, видимо, подумал о том же, потому что прокашлялся и громко приказал:
– Флоту приготовиться к открытию огня!
Движение к цели заняло чуть больше, чем если бы флот двигался в нормальном пространстве, и составило шесть часов. Напрямую измерять расстояние мы не могли, но навигационная система хоть и с трудом, но определяла наше местоположение относительно пульсаров. И наконец двухлетнее заточение ознаменовалось приказом Лукашевича:
– Открыть огонь! Торпедам пуск!
В то же мгновение все корабли начали разряжать свой арсенал в сторону цели, били всем что есть. Даже орудиями непосредственной обороны. Тонны металла отправились вслед за нашими световыми проводниками, и через тридцать секунд непрерывного шквала огня Лукашевич отдал долгожданный приказ:
– Прекратить огонь! Установить новый вектор разгона, максимальная тяга!
Все корабли флота разом перевернулись в пространстве, почти перпендикулярно вектору движения, и впервые за эти годы из сопел двигателей появились хвосты плазмы. Флот приблизился к относительно верхней границе пузыря искажения, и корабли один за другим, будто дельфины, вынырнули в нормальное пространство.
Но взгляды всех в центре были прикованы к области искажения пространства, которая продолжила сближаться с целью и в которой сейчас неслась наша месть. Первым в поверхность чаши ударило гамма-излучение, мгновенно испарив изрядную площадь. Искажающее поле тут же развеялось, и через секунду на чаше вспухло множество огромных огненных шаров вперемешку с более мелкими, от снарядов.
Лишившись целостности, чаша потеряла баланс между гравитацией и отталкивающей силой света звезды и прямо на глазах начала падать на звезду, ломаясь на отдельные фрагменты. А в это время у меня закладывало уши от всеобщего крика победы.
– Господин адмирал! – услышал я крик, обращенный к Лукашевичу. – Господин адмирал! – повторил офицер поста связи.
– Что там? – наконец он услышал, что его зовут.
– Нас вызывают. – В глазах лейтенанта виднелось изумление, и следующие его слова прояснили причину: – По гиперсвязи.
Услышав последнее, все сначала затихли, потом послышались шепотки, в которых звучали два слова: «Барьер исчез!»
От радости, что наконец свободны и выполнили свою миссию, мы забыли о тех, кто инициировал наше освобождение. И, похоже, сейчас они решили напомнить о себе.
– Кто вызывает? – нахмурившись, спросил Лукашевич.
– Крейсер Земной Федерации «Рассвет», господин адмирал.
Лукашевич покрутился на месте, словно призывая всех в свидетели, и бросил:
– Принять вызов!
Посреди помещения появился аватар человека в форме, которого я сразу же узнал. Он оглядел наше сборище леших и остановил взгляд на мне. Немного поколебавшись, он подошел ко мне и отдал честь:
– Адмирал Максимов, ВКС Земной Федерации, прямиком из Солнечной системы. Вам нужна помощь?
Я всматривался в лицо адмирала Максимова и не мог поверить, что это происходит. И спросил первое, что мне пришло в голову:
– Но как вы…
Максимов улыбнулся и дружелюбно ответил:
– Долгая история, господин Волков.
Эпилог
Звездная система Элем. Борт крейсера «Скоморох».
Я наблюдал за строительством станции, которая должна стать крупнейшим рукотворным объектом, когда-либо построенным за всю историю известных людям цивилизаций. Миллионы тонн металла, пластика, стекла и живых тканей, соединенных в единую конструкцию.
И хотя сейчас виден только каркас, но уже по нему можно понять, насколько грандиозная предстоит стройка. За основу взят проект элемийцев с их веретенообразными станциями, только вот размер изрядно увеличился. Длина восемьдесят километров, диаметр двадцать в утолщении центральной части, где будет установлен ИскИн планетарного класса. Да и местом ее размещения выбрали орбиту вокруг звезды, где когда-то находилась родная планета элемийцев. Именно она станет новым домом для выживших представителей этой цивилизации, – во всем грандиозном должен быть какой-то символизм.
Но еще символично то, что над этой станцией трудятся все расы, принимавшие участие в битве против Эомера. И именно это главное предназначение станции – быть центром притяжения для межцивилизационной торговли, обмена технологиями, дипломатии, да и вообще когда захочется просто поговорить. Как показала практика, разговаривать лучше, чем воевать, а для всех нас, живущих в секторе, поговорить будет о чем, например, как остановить воровство звезд из нашей общей Галактики.
Вокруг строящейся станции образовалась небольшая дымка, состоящая из газов, которые выбрасывают тысячи грузовых и строительных кораблей из своих маневровых двигателей. Гравитации каркаса уже хватало, чтобы удерживать эту дымку вокруг себя. В свете звезды этот газ создавал вокруг станции светящийся ореол, в котором снующие туда-сюда корабли отбрасывали тень. А строительные боты с их отражателями на корпусе бликовали, создавая впечатление, будто множество светлячков кружат вокруг манящего света.
– Красиво, не правда ли?
Я повернул голову и увидел стоящего рядом Нечаева. Я снова посмотрел на станцию и коротко ответил:
– Да.
Мы простояли молча еще минуту, каждый думая о своем, пока Нечаев снова не заговорил:
– Церемония вот-вот начнется, у нас час, чтобы прибыть.
– Знаю.
– А ты знаешь, что они хотят тебя? И, честно говоря, я тоже не вижу лучшей кандидатуры.
Я посмотрел на Нечаева, обдумывая ответ, затем снова отвернулся и отрицательно помотал головой:
– Нет. Я не подхожу для этой роли. Слишком много ошибок совершил и не заслуживаю такого доверия.
Нечаев повернулся ко мне и положил руку на мое плечо:
– Михаил, все в этой Вселенной совершают ошибки, на то мы и разумные существа, и перед нами всегда стоит выбор, результат которого неизвестен, пока не пройдешь путь до конца. Главное – принять свои ошибки и не допускать их впредь. У тебя правильные цели, – он улыбнулся, – правда, методы хромают, но кто не без изъяна. Так что не отказывайся сразу, подумай. А от лица всех людей могу сказать, что мы поддержим твою кандидатуру, причем единогласно.
За спиной послышались шаги, и мы вместе обернулись посмотреть, кто пришел. На входе на обзорную палубу стоял помощник Нечаева Кудрявцев.
– Нам пора, – сказал Нечаев, хлопнув меня по плечу, и направился на выход.
А я еще раз посмотрел на станцию, и мне захотелось поверить, что она действительно станет чем-то бо́льшим, чем просто куском железа, болтающимся в космосе. Нашей надеждой, надеждой на лучший мир.
* * *
Миллион лет спустя. Где-то в галактике IC1011.
Вся материя родилась в огне Большого Взрыва, отголоски которого видны до сих пор. А затем во Вселенной зажглись первые звезды, развеяв тьму. Миллиарды лет звезды умирали и снова рождались из остатков предыдущих поколений, насыщая пространство вокруг элементами, из которых состоит все живое и неживое. И существам, жизненный цикл которых составляет сотню лет, кажется, что весь этот круговорот материи продлится вечно. Вечно будет свет, тепло и энергия.
Но на самом деле все имеет свое начало и конец. Пройдут еще сотни, тысячи миллиардов лет – и погаснут самые долгоживущие звезды, снова погружая Вселенную во тьму. Останутся лишь остывшие до температуры окружающего пространства планеты и остывающие остатки звезд, масса которых не позволила им вспыхнуть сверхновой. А еще черные дыры, именно они останутся единственными объектами, которые будут излучать хоть какую-то энергию до полной тепловой смерти Вселенной.
Но существа, появившейся миллионы лет назад в галактике IC 1011, не думали об этом. Они, как и все разумные цивилизации, сначала стали добывать энергию из огня. Продолжая развиваться, они использовали все более энергоемкое топливо, пока не расщепили атом, а вскоре добрались и до ядерного синтеза. На протяжении тысяч лет они совершенствовали этот процесс, пока однажды не потребовались еще более емкие источники энергии. И тогда они обратили взор на свою родную звезду.
Построив вблизи звезды невообразимых размеров электромагнитные генераторы, они стали добывать из нее вещество. Нагревая локальные участки светила до еще бо́льших температур, чем поверхность звезды, они провоцировали подъем огромных масс вещества, преимущественно водорода и гелия, которые и улавливали своими генераторами. Из полученных частиц они синтезировали более тяжелые элементы, из которых строили огромные острова вокруг звезды. Такой способ оказался более энергоэффективным, чем разбирать свои планеты, да и продлевал жизнь звезде, уменьшая ее массу.
Так продолжалось, пока весь излучаемый звездой свет не оказался полностью перекрыт сферой из таких свободно летающих на орбитах островов. Этого хватило еще на десятки тысяч лет, но по мере того, как росло познание в науках, росла и продолжительность жизни, а вслед за этим и численность населения их звездной системы. И вскоре и этой энергии оказалось недостаточно – тогда они отправились к соседним звездам. Их цивилизация росла, захватывая все больше и больше звезд.