озаряющего лес в зените. Она пересела ближе, обняла его за плечи и наблюдала за грациозным полетом красной бабочки. Каждое нежное прикосновение девушки вызывало у Димы трепет, а его кожу окутывали мурашки. Казалось, Ксюша понимала, почему он так любит это место: дивное спокойствие окутывало пространство и сердце, а тишина очищала душу, уставшую от повседневной суеты. Она осторожно гладила его спутанные каштановые волосы, чувствуя легкое дыхание, и боялась пошевелиться, чтобы не потревожить внутреннюю гармонию любимого.
День второй…
[Запись 1. 8:45]
За ночь я до костей околел, похоже, что началась предполагаемая всеми ядерная зима. Апрель в этом году выдался удивительно теплым, но прошедшая ночь показала жестокую действительность. Теперь мне следует всерьез задуматься об отоплении, иначе придется стать замороженной кочерыжкой и долго и мучительно умирать от переохлаждения. Под утро услышал странные звуки, доносящиеся, по всей видимости из гаража надо мной, походили они на скрип деревянных полов в старых домах. Надеюсь, что это обычная зверушка пришла из леса, который окружает деревню со всех сторон, и просто попыталась зачем-то пробраться в гараж, возможно, почувствовав как-то меня с Карасем. Если это пришли люди, то меня жду ой какие неприятности. Да, сейчас большее беспокойство вызывают именно разумные существа по типу меня. С животным-то все понятно, оно само до смерти боится тебя, а вот человек человеку в такие тяжелые дни враг.
[Запись 2. 14:39]
Сегодня пришлось съесть полбуханки хлеба и запить ее горьким рассолом. Не могу сказать, что это прямо вкусно и не то, чтобы я жаловался, и не такую будру, как говорится, пили, просто несытно, но главное: жить все же можно и так. Нужно экономить по максимуму, однако, рано это случится или поздно, придется покинуть свое, допустим, уютное жилье и выбраться куда-нибудь до ближайшего сельпо. В голове я уже прикинул, что из моего гаража можно будет сделать настоящую базу на поверхности. Доски есть где взять, еще знаю, откуда можно достать два больших свинцовых листа – на пункте приема металлолома в конце улицы за шиномонтажной станцией, правда, это почти в другом конце деревни, но справимся. Резина, вроде, тоже с грехом и пополам справляется с радиоактивным излучение, но это пока что только догадки. Говоря о радиации, я, на удивление, чувствую себя совершенно здоровым и полным сил: волосы не опадают, кровью не блюю, разве что начал беспокоить кашель, но, кажется, я просто простудился в этом сыром и холодном погребе. И до пневмонии так-то недалеко. Любой чих сейчас может укоротить мою и не без того недолгую теперь жизнь, и я решился, что в скором времени займусь реализацией проект «Пост», правда, крышку погреба я все еще открывать боюсь.
Вновь отложив тетрадь, Дима сладко потянулся и почувствовал, как заныла спина и плечи. Все же не совсем удобно писать на ящике, держа его на коленях да еще под тусклым огоньком одной единственной свечи, а больше он не поджигал, потому что экономия должна быть всегда и во всем! Вся тетрадь, все руки – просто все заляпано воском, как можно работать в таких условиях? Это почти автобиография выжившего после ядерного апокалипсиса! Через сотни, а может и тысячи лет ученные найдут тетрадь и тело, погребенное под тонной земли, только от тетради, наверное, ничего уже не останется, но, если ее в смолу залить, то она просуществует еще несколько веков в первозданном виде! Дима усмехнулся от своих же мыслей и присел на ящики – они жалко скрипнули под его весом и едва не развалились, не наделав дыр гвоздями на ягодицах. Шок и адреналин прошедшего дня сняло как рукой, на их смену пришли дрожь и едва заметная паника. Как только не пытался он успокоить себя, все оставалось гнусным. Дима, естественно, понимал, что сможет от силы протянуть еще пару недель, а может даже месяцев, но точно не больше. Радиация вскоре его заберет в мир иной, издевательски вытягивая ниточки жизни из тела и души, если жажда или голод не сделают этого раньше. От того предательские сомнения поселились в голове, мол, а зачем беспокоится о выживании, если все канет в лету? Хотя под это тупое распределение можно подогнать любую ситуацию и дилемму, а смысл все одно остается неизменным – все бесполезно. Вряд ли ему удастся сделать что-то для мира или общества, ведь то и то разрушено и мертво. Для себя можно только умереть, пустив пулю в лоб, но жаль, что нет ружья, да вот Дима все за кота своего переживал. Как же Карасик без него проживет? Бедное животное и вовсе невиновато в случившемся, а кто может быть виновным? Есть же тот из-за кого вся планета вспыхнула пламенем ядерных пожаров и по чьему повелению погибли миллионы или даже миллиарды? Кто уничтожил род могущественных существ? Ответ один – только человек.
Хрустнула доска где-то сверху – Дима вздрогнул и поднял голову к потолку, словно пытаясь увидеть сквозь толстый слой земли что-то. Ничего. Шум прекратился, будто незримый гость почувствовал, что за ним наблюдают из-под пола. Карась тоже вглядывался в темноту, прижимая уши к макушке и изогнувшись мостом. Определенно что-то не так творилось там, наверху, на поверхности, где ничего после мощного взрыва ядерного заряда не осталось, где черный пепел укрыл снегом изнывающую кратерами ракет землю. Дима все еще старался думать о диком звере, случайно выжившем в катаклизме, но прекратить пугаться все никак не мог. Любой звук, даже самый неуловимый, стал враждебным, вызывающим наплыв чувств опасности и страха. Он хотел привстать и взять в руки кухонный нож, но побоялся издать малейший шорох. Чужой вслушивался и ждал, или он просто ушел. Нет! Не ушел! Крыша, по всей видимости, обрушилась при взрыве – над толстым потолком из земли и досок послышался шелест стальных листов и звуки рвущегося рубероида. Под шумок Дима, как можно тише, встал и схватился за рукоять лежащего на верхней полке стеллажа большого кухонного ножа. Мелькнула мысль: такой нож со скругленным концом не сможет помочь в случае возможной схватки. Само понимание, что когда-то понадобится с кем-то драться, его ужаснуло. Невидимый гость открыл ворота (это стало ясно с характерным скрипом проржавевших петель) и ушел, Дима надеялся, что ушел… и тут-то осенило! Он не слышал, как до этого ворота открывались, а сам помнил точно, что их он закрывал (если их не выбило взрывом, а, может, гараж уже полностью разрушен), это вполне могло пролезть через крышу или окно, но тогда зачем выходить через парадную? Главным образом пугала вероятность, что это существо или животное могло быть там до взрыва и проснулось от сотрясения земли. Версию с накручиванием себя не покидало голову. Пугала еще давящая на разум тишина, но больше этого – шорохи и другие посторонние шумы. Выжил кто-то еще и, определенно, то был человек. Дима вспомнил, что ворота гаража вполне тяжелые, обжитые железом, то есть животное не могло бы их открыть, а погреб почему тогда не проверил? Все больше и больше вопросов, а ответов никаких не найдено, оставались лишь блеклые и мутные догадки. Дима твердо решил, что как проснется, так сразу выберется на поверхность и займется освоением гаража, как бы парадоксально то не выглядело, расчистит завалы и, может, начнет восстанавливать его. Почему выбор не пал на дом? Обычные деревянные избушки слишком большие для обороны в одиночку (он не отбрасывал мысли о чужаке) и отапливать гораздо труднее и затратнее. Почему не квартира? Потому что нет подвала или погреба, да и многоэтажка в деревне всего одна – стандартная советская хрущевка. Из старой футболки удалось смастерить какое-никакое подобие маски, не то чтобы прямо спасало от радиации, но хоть пылью меньше дышать будет.
День третий…
Крышка погреба поддалась, на удивление, без особых усилий. Дима ожидал увидеть, что угодно, когда выглянет из своего уже родного укрытия – норки перепуганного мыша, но не это: гараж оставался прежним, только ворота настежь распахнуты и окно вылетело, разбрызгав по всему полу осколки битого стекла, отблескивающие в неестественно тусклых лучах солнца, которого он еще не успел увидеть. В руках Дима сжимал тот самый нож. Гараж был пуст – он облегчено выдохнул, вытащил себя из квадратного отверстия и бесшумно закрыл погреб. Еще раз медленно и предельно внимательно осмотревшись и убедившись, что незваных гостей, спрятавшихся в уголках, нет, подошел к распахнутым дверям и сразу же обомлел: вдали, над городом завис огромный ядерный гриб, черный пепел плавно оседал, но не развеивался, потому что стояло полное безветрие и просто мертвенная тишина, только биение собственного сердца напоминало миру, что он все еще жив. Белого солнца невозможно разглядеть, сквозь сплошные облака пыли. Бледное свечение едва пробивалось, слабо озаряя землю. Серый пепел сугробами укрывал крыши скосившихся домов и обгоревшие деревья. Снег, пепел и весенняя грязь смешались в единую и опасную массу, смердящую радиацией и смертью.
Дима опомнился и повторено осмотрел гараж и улицу: казалось, что пустоте одного из домов он что-то или кого-то увидел, но не стал придавать этому внимания из-за осознанного перенапряжения. Сделать шаг за ворота, вступить на мягкий пепел боялся и очень сильно, поэтому ворота захлопнулись. Насчет повреждений Дима немного ошибся: то тут, то там да одна или две дощечки вылетели, где-то под откос пошел угол – наспех он принялся залатывать все дыры и первым делом взялся за окно. Ничего, кроме тонкого листа фанеры, найти в гараже не получилось, но на безрыбье и рак – рыба, как говорится! Благо отец еще загодя поставил решетки из арматуры от воров, и мысль о возможном проникновении кого-то через окно сами по себе отпали. Когда дело дошло до закрепления, Дима от обиды сжал зубы: на гвозди сажать без шума точно не выйдет, шуруповерт тоже нетихий, а это значит, что остается самый действенный и по совместительству единственный, правда мучительный способ – отвертка! На закрепление ушло, казалось, минут 40, а на деле всего чуть больше 15. Хотелось сделать все как можно надежнее, и поэтому он вкрутил восемь длинных саморезов – с непривычки рука неприятно ныла. На устранение остальных пробоин потратил еще два часа! За это время пришлось покинуть стены гаража, чтобы получше закрепить заплатки и снаружи. Ничего страшного из этого не вышло, но это пока. Конечно, когда он топтался по радиоактивному пеплу, мысль о смерти от лучевой болезни посещала его все чаще и чаще. Со стороны его халупа оказалась сильно перекошена на бок и, казалось, что она вот-вот упадет. Соседний гараж скосило в противоположную сторону, а рядом стоящий сарай и вовсе обрушился – интересно, это от тряски сильной или все же от ударной волны так все постройки повалило? Вечером, когда Дима заканчивал с первой стадией ремонта, он решил, что рисковать не будет и проведет еще одну ночь в старом и добром погребе. На всякий случай прикрутил замок к воротам изнутри, для большей безопасности. В эту ночь спал спокойно, без снов и посторонних шумов, даже позабыл о дневнике. Вот лучшее снотворное – хороший физический труд. Он просто лег, закрыл глаза и сразу же провалился в царство Морфея.