Арант возлагал на Приморье большие надежды: близость смерти, настоящие покойники – такое всегда потрясает женщин. Какими бы стойкими они ни были, женская чувствительность не может устоять перед подобным кошмаром. Но если прочие действительно едва сдерживали слезы жалости, то Тэхон бросила лишь холодный взгляд. Арант убедил себя, что ему показалось. Ведь рассмотреть выражение лица, закрытого маской и очками, было сложно.
Когда Тэхон попыталась оттереть ему лицо вонючим платком в уксусе, настроение немного улучшилось. Пусть в безумной манере, но она беспокоилась. Значит, действительно была неравнодушна к Аранту, а Равновесие в её душе стремилось к порядку! Тэхон, по-видимому, испугалась своего порыва, потому что сразу после этого заперлась в снадобнице и не выходила оттуда весь остаток дня. Арант даже забеспокоился слегка и перед ходом с песней отправил к ней двух воспитанников со строгим наказом докладывать о каждом её шаге.
– Это правильно, что ты им рассказал о её болезни, – одобрительно кивнула Зденька, проводив взглядом Дуняшу и Вольгу. – Пусть присматривают.
Годана покачала головой и разгладила складки на торжественном платье.
– Нет, всё же мне кажется, что Тэхон – господин… – пробормотала она.
Илья причесал бороду и пробасил, укоризненно глянув на неё:
– Госпожа она, госпожа. Мы с Добрыней её первыми нашли. Она вся мокрая была.
– Да-да, – поддакнул Добрыня, листая книгу с песнями Мороза. – Мы успели всё рассмотреть. Девушка она. Просто грудь подвязывает.
– Ну… да, – согласилась Годана. – Там прятать и правда мало.
– Но каков талант, а! – продолжал Илья. Деревянный гребешок зацепился за завиток, и послушник неспешно и осторожно распутал его. – Как она мужика играет, как держится – ни единого промаха! Если не знать, то и впрямь поверить можно, что Тэхон – юный княжич. Еще лицо у неё такое… подходящее.
– Вот уж точно, – проворчал Арант. – Я чуть с ума не сошел, пока мы сюда ехали. Гляжу и не пойму: девушка или нет? И как же это проверить, чтоб не раздевать?
Женщины переглянулись. Зденька перебросила на спину длинную косу.
– Девочки всегда во всех землях воспитываются не так, как мальчики, – сказала она. – Пусть хоть во всех повадках будет мужчиной, но умения, привычки и природную тягу никаким безумием не перешибешь. Арант, как откроется рынок, пригласи её погулять. Пусть посмотрит на торговые ряды, а ты гляди, куда ее тянет и что она берет. Уж ты-то знаешь, что любят мальчики.
– Благодарю, Зденька, – он даже поклонился мудрой женщине. – Вот разберемся с хворью – и пойдем. Добрыня, ты нашел пятую песнь Мороза?
– Нашел. Всё, строимся!
Арант подхватил знамя. Послушники встали за ним по старшинству, за ними – выздоровевшие воспитанники. Служители Равновесия вышли из ворот Дома Порядка, и вся улица взорвалась приветственными выкриками. Люди радовались и махали из окон. Солнце выглянуло из-за туч, с моря налетел ветер, и вышитые золотой нитью весы на голубом полотнище гордо заблестели, а украшения и вышивка на торжественных одеждах служителей заиграли красивыми переливами.
Арант вывел свой отряд на дорогу, дождался, когда восторг толпы схлынет, и громко и медленно ударил навершием знамени о камни. Три раза, чтобы все услышали. Добрыня и Илья густыми низкими голосами затянули песнь, служители громко топнули по камням, выбивая ритм, и подхватили:
Буйны ветры в поле вьюжат,
Снегом жалятся остро —
То Мороз, Властитель Стужи,
Зим свирепых божество!
Город притих, внимая исцеляющей мелодии. Где бы служители ни шли, распахивались окна, чтобы песнь достигла каждого. Казалось, даже тени отступили под натиском чудесных слов.
Арант воодушевленно вел хор по улицам Приморья и видел просветленные, полные надежды лица. Пересвет был прав – пятая песнь Мороза помогала. Дух людей успокаивался, наполнялся силой и волей к жизни, и пошатнувшиеся чаши духовных весов вновь обретали Равновесие. А это значило, что болезнь скоро уйдет.
Служители вернулись в Дом Порядка лишь после заката, когда небо окончательно потемнело, разгорелись звезды, и завершился отлив на море. Едва за ними закрылись ворота, как все дружно легли прямо там, где стояли. Арант прислонил к стене знамя, древко которого последние два часа казалось свинцовым, и тоже сполз на землю – они обошли весь город.
Двери кухни распахнулись, и Дуняша с кувшином воды заметалась между едва шевелящимися от усталости служителями. Арант с благодарностью напился из горлышка и прохрипел осипшим голосом:
– Всё было спокойно?
– Да-да, – на бегу ответила девушка. – Сейчас Вольга подоспеет, он с Тихоном Викторовичем и кухаркой ужин для вас накрывает.
– Тихон Викторович? – удивленно переспросил Илья. – Какой Тихон Викторович?
– Заморский господин, который с вами приехал, – последовал ответ. – Он велел так себя называть. Он такой строгий и странный! Велел все стены, полы и окна в коридорах и жилых комнатах перемыть с самогоном, прокипятить всю посуду, сделать всем маски и очки как у него, а еще пустил выздоровевшим кровь, чтоб окончательно болезнь прогнать. Даже не больно было.
Арант только крякнул. Нельзя было оставлять Тэхон без присмотра. Столько всего переделать за полдня – и никакой пользы!
– А отвар Пересвета? Отвар сделали? – спросил он, едва ворочая языком.
– Сделали, сделали. Целую бочку сделали. И уже всех больных напоили. Завтра сбор раздавать по домам будем, чтоб горожане сами дома себе готовили.
Из груди Аранта вырвался облегченный вздох. Всё-таки безумие не лишило девушку здравомыслия, и лекарство она приготовила.
Немного отдышавшись, служители поднялись и поковыляли к кухне. Но там поперек порога с самым решительным видом стояла Тэхон, а перед ней с полотенцем на плече и с тазиком воды в руках топтался Вольга.
– Сначала умыться! – приказала Тэхон и раскинула руки, преградив путь, когда Арант попытался её обойти.
– Тэхон, – он еще раз вздохнул. – Успокойся уже и перестань страдать ерундой. Что на ужин?
Та сопротивлялась, но он легко отодвинул упрямую госпожу в сторону и прошел на кухню как был, в пыльном платье и сапогах. Вольга и Дуняша обрадованно отправились следом за ним, оставив разозленную Тэхон у таза.
– Как хорошо, что вы вернулись! – работники чуть не плакали от радости, когда служители ввалились в помещение и уселись на скамью за стол. – Тихон Викторович нас замучил! Он совсем-совсем не знает и не понимает наших традиций, всё велит делать по-своему!
– Не слушайте, – махнул рукой Арант, взял ложку и отодвинул пустую тарелку. – Тэхон ничего не смыслит в Равновесии.
– И тарелки лишние соберите, – поддакнула Зденька, переставив горшок с едой в центр и схватив хлеб. – А то ж это сколько мыть!
Кухарка обрадованно убрала лишнюю посуду и с почтительным поклоном отвернулась к печке, оставив служителей есть из общего горшка.
Они пели в Приморье всю седмицу. Они очень старались: уходили рано утром, возвращались затемно, раздавали всем сбор для облегчения болезни, который сделала Тэхон по рецепту Пересвета Людотовича. Они пытались научить песне и её, но девушка молча запиралась в снадобнице, только злобно сверкала глазами из-под очков. Арант несколько раз пробовал выманить её на утреннюю прогулку по набережной, но она на все предложения отвечала категоричным отказом. Тэхон даже ела отдельно, из своей миски, прибегая в самый разгар готовки и выхватывая куски прямо из кипящего бульона. Дуняша и Вольга на все расспросы обеспокоенных служителей отвечали, что она пускала их в снадобницу ненадолго, чтобы они отмерили какие-то порошки и перебрали травы, но только переодетыми и в масках. Арант начал беспокоиться – девушка почти не выходила. Страсть к чистоте явно перерастала во что-то нездоровое. Подумав и поговорив с Дуняшей и Вольгой, он поставил Тэхон на прием больных. Она сопротивлялась, конечно, но после слов «больше некому» сдалась и уступила. Всё шло хорошо: под присмотром воспитанников девушка научилась чистить горло от пленок, даже организовала опрос и картотеку, но…
– Родич? Нашелся её родич? – не поверил своим ушам Арант, когда утром недели[5] прямо перед завтраком к нему в спальню пришли воспитанники и доложили об очень похожем на Тэхон господине в таких же шелках.
– Нет, просто они из одного народа, – покачала головой Дуняша. – И разговаривали они между собой по-нашему, потому что друг друга не понимали. Хотя языки у них очень похожие. Как я поняла, господин Чан – беглец. Что-то там со своим императором не поделил и сбежал со всей семьей в Кондо, а сюда приплыл по торговым делам вместе с племянниками. Он в Дом Порядка не стал переезжать, жил на корабле. А как один из племянников заболел, сразу пришел. Очень был рад Тэхон. Уже третий день к ней ходит. Они всё время встречаются в беседке, которая во дворе. Мы никак вас поймать не могли – Тэхон нас с утра всё время чем-то занимает.
Аранту от таких новостей стало гадко. Пока он вместе с остальными служителями сражался за Равновесие города, девушка нашла своего соплеменника и старательно крутила перед ним хвостом! А на него, Аранта, совсем не обращала внимания, хотя он к ней был так добр! А она с этим Чаном путалась, несмотря на свои страхи и безумие! Неужели обманула? Точно обманула, а они все поверили! Еще неизвестно, что они там в пристройке с этим купцом делали!
Арант встал с постели, намереваясь пойти к Тэхон и высказать ей всё своё возмущение, как вдруг голову повело. Он сел, озадаченный и расстроенный, и внезапно понял, что плохо и тошно ему вовсе не от новостей о девушке. Суставы ломило как при сильном жаре, болела голова, ныло горло, першило в носу. И усталость после вчерашнего похода вовсе не прошла. Арант недоверчиво нащупал под рубашкой лапку крота. Она была на месте.