– Нет-нет, что ты! – он величаво махнул рукой. – Кушайте с удовольствием, Тихон Викторович. Хотя Арант Асеневич упоминал, что вам наша еда кажется пресной… Но что поделать? Пища должна служить источником Равновесия, а яркое удовольствие вызывает разрушительную привычку к себе. Потакание пустым желаниям – прямой путь к хаосу.
И уставился на меня во все глаза, когда я флегматично отправил в рот кусок картошки и парировал:
– Согласен, но без удовольствия человек быстро становится несчастен, а несчастье разрушает гораздо сильнее. Поиск равновесия между удовольствием и пользой – причина огромного количества рецептов. Кушайте с удовольствием, Светозар Людотович.
Он хмыкнул и наконец-то отстал, переключившись на других служителей. Я без аппетита поковырялся в картошке и вышел из-за стола, сдав ополовиненную тарелку. Насколько мне было интересно с Пересветом, настолько же тяжело оказалось с его братом. Светозар давил одним своим присутствием. Даже голова заболела.
Я остановился в коридоре, потер лицо, тяжело вздохнул и чуть не выпрыгнул из штанов от испуга, когда на моё плечо опустилась тяжелая рука.
– Арант! Нельзя же так пугать! – возмутился я.
Тот только виновато улыбнулся, показав зубы.
– Ну прости. Ты выглядишь не очень хорошо, вот я и подумал, что тебе надо прилечь.
Самочувствие и в самом деле было не очень. На плечи давила усталость, суставы крутило, а в висках пульсировала тяжелая боль. Светозар высосал из меня все соки. Я шмыгнул носом и отступил на шаг. Мудрец, конечно, был прав.
– Я в порядке, – пробормотал я и ненавязчиво шагнул в глубину коридора, подальше.
Арант смотрел спокойно и доброжелательно. С улыбкой. Не отводя взгляда. Я на всякий случай сделал еще один шаг назад и тоже улыбнулся:
– Не беспокойся, я обязательно отдохну. А пока мне надо в снадобницу… березовые почки перебрать.
– Но ты отдохни. Хотя бы в час успокоения, ладно? – продолжал он.
– Конечно. Ты же знаешь, себя я не обижу, – я пожал плечами и уже развернулся, когда он шагнул следом за мной.
– Может, тебе помочь?
– Нет-нет! Я сам, – слишком поспешно ответил я и прикрыл глаза в попытке вернуть самообладание.
«Где твоё актерское мастерство? Спокойнее надо говорить!» – неодобрительно проворчал внутренний голос. Я мысленно шикнул на него и поскорее убрался подальше от мудреца, в свою комнату.
Ноги держали с трудом. Я опустился на кровать и закутался в одеяло, отвернувшись от окна. Свет резал воспаленные глаза, в носу першило. Я поморщился и зарылся лицом в подушку. Как же мне было хреново… Словно…
Одеяло слетело на пол. Чемодан послушно вжикнул молнией. Я нашарил складную расческу, повернулся к окну и, раскрыв рот, посмотрел в зеркало.
– Твою ж мать!
Сероватые образования в горле не оставили шансов. Дифтерия добралась и до меня. Как назло, и сыворотка, и шприц были у господина Чана. И ведь я сам отдал – опасался, что Светозар Людотович нагрянет в лабораторию и найдет их. Зря. Ведь хотел сделать тайник в леднике! Почему же так затормозил?
Я от души выругался и слез с кровати. Ломота и головная боль намекнули, что в путь за заветным уколом следовало отправиться как можно скорее. Оставаться в Доме Порядка и болеть под присмотром полуграмотных мудрецов мне очень не хотелось. Залечат ведь до смерти.
Но едва я вышел за порог покоев, как передо мной тут же возник Арант.
– Ты куда? – нахмурился он и сложил руки на груди, махнув темно-синими рукавами.
– В задок, – буркнул я, попытался его обойти и тут же уткнулся носом в руку.
– У тебя под кроватью есть ночной горшок, – очаровательно улыбнулся мудрец в ответ на мой косой взгляд. – Вернись в покои.
Его шершавая лапища неуловимо быстрым движением скользнула по моему лбу. Я машинально отшатнулся, отдернул голову, но опоздал. Арант нахмурился, схватил под локоть и ощупал уже настойчивее.
– У тебя жар! – обеспокоенно сказал он. – Тэхон, открой рот…
– Я и так могу сказать, – буркнул я. – У меня круп.
– Но почему ты ничего не сказал… л? – удивился мудрец.
Я вяло отмахнулся от его рук.
– Не хотел беспокоить.
– Так нельзя. Мы же можем помочь! Ложись. Нужно как можно скорее спеть пятую песнь Мороза и выпить отвар! – Арант подтолкнул меня обратно к покоям. – Спой, не медли. Я пока принесу тебе отвар. Тебе нет нужды ходить само… му.
Его глаза смотрели с чистой, незамутненной верой в мой метод. Этот муд… мудрец! У меня и так настроение было неважным, а тут еще это! Гнев вспыхнул резко, ярко, точно порох. Я сгреб в кучку последние крохи душевных сил, чтобы не распсиховаться, и даже сумел благодарно кивнуть перед тем, как развернуться и зайти обратно в покои.
Дверь скрипнула петлями, негромко стукнула по косяку. Я привалился к ней, пару раз побился затылком о резные завитушки и выдохнул:
– Во я попал…
Арант как раз шел в снадобницу, когда его нагнал Светозар Людотович.
– Вы слышали, да? – спросил мудрец.
– Слышал, как не слышать, – покивал в ответ глава Дома и огладил длинную бороду, по давней привычке пожевал губы. – За отваром идешь? Я с тобой.
Они вместе пришли в снадобницу. Светозар вытащил из складок своего зеленого одеяния ключ, щелкнул им в замке. В окружении пузатых стеклянных сосудов и порошков его сухопарая фигура выпрямилась и вытянулась, а движения обрели молодецкую резвость. Если бы не седая борода, Арант бы подумал, что перед ним ровесник.
– Сядь, не стой над душой, – непривычно оживленный глава Дома махнул рукой в сторону скамьи и сунул Аранту тарелку с цветками ромашки. – Перебери.
Сушеные цветки были хрупкими и рассыпались от малейшего нажатия. Руки вмиг перемазались в желтой пыльце по самые рукава. Мудрец вспомнил, как ловко и быстро тонкие, почти детские пальчики Тэхон рвали букет, и вздохнул. Его собственные пальцы для такой работы оказались слишком толстыми и неповоротливыми.
– Больно он ушлый парень, – вдруг сказал Светозар таким тоном, словно продолжал давний разговор.
– А? – удивленно вскинулся Арант и тут же уронил щепоть цветков на пол.
– Я говорю, Тихон Викторович – больно умный и скользкий какой-то, – повторил глава Дома, не отрываясь от котелка. – Вроде гладко говорит, хорошо делает, пользу приносит, а всё чудится в нем какая-то… заковыринка – одним словом, ушлый. Не доверял бы ты ему, Арант, и своих мудрецов подальше держал. Не станет он служителем Равновесия. Не по его породе наш путь. Не о том он думает.
– Вы уверены, что это он? – брякнул тот.
– Ты про ваши подозрения? – Светозар процедил вскипевший отвар через сито и устремил взгляд к потолку. – В том-то и дело, что не уверен. Привычки у него слишком непонятные, двигается он иначе, не так, как мужчины, но и не как женщины. Ни рыба ни мясо – какое-то оно… Я до этого встречал только несколько людей с похожими повадками, – глава Дома вперил в Аранта тяжелый немигающий взгляд и веско уронил: – Все они были хаоситами.
Дыхание перехватило. В горле пересохло. Арант сглотнул и неуверенно пробормотал:
– Но ведь…
– Я слышал, как вы по его указке лечили круп, – перебил его Светозар. – Это слишком походило на насмешку.
– Но ведь сработало же! – вскинулся Арант.
– Да, – хмуро согласился глава Дома и перелил готовый отвар в кружку. – Это-то мне и не дает покоя… Держи, отнеси Тихону. Я пока тут… пошуршу.
Он хищным взглядом окинул снадобницу, и Арант понял, что глава Дома не раз копался в шкафу в поисках каких-то хаоситских вещиц, а сегодня заглянет и за шкаф, и в трубу, и везде, где только может быть устроен тайник.
– По-моему, вы всё преувеличиваете, – осторожно сказал он.
– А что с тебя, влюбленного дурачка, взять! Иди уже!
Арант обиделся. Это он-то влюбленный дурак? Да, Тэхон притянула его внимание, но совсем не так, как считали служители. Влюбленность – это тяга тел, чувственное желание прикоснуться, посмотреть, попробовать на вкус, вызвать восторг и улыбку. Ничего подобного Тэхон не вызывала. Ну в самом деле, во что там влюбляться? Тростиночка же, плевком перешибить можно, ноги и руки острые, сама вся нескладная… Ни крутых широких бедер, ни пышной груди, волосы – главная девичья гордость – и те короткие. У неё даже улыбка – и та равнодушная, а вовсе не манящая. Нет ничего, что любил Арант в девушках. Такую только сладеньким угостить да по голове погладить. Разве что темные, удивительно взрослые глаза… Лишь из-за них верилось, что она уже совершеннолетняя.
– Вы не правы, Светозар Людотович, – упрямо сказал Арант. – Тэхон проверили в Кроме. Она не хаоситка. Она их жертва. У неё просто помутился разум.
– Ну-ну… Иди уже, сейчас отвар остынет! – отмахнулся Светозар, встав на табурет и похлопав рукой по шкафу.
По разочарованному вздоху стало понятно, что и здесь главу Дома постигла неудача. Арант вернулся в знакомый коридор. За дверью Тэхон было тихо, но она открыла сразу после первого стука. Вид у неё был еще хуже: она нехорошо побледнела, на щеках зацвел болезненный румянец, глаза блестели лихорадочным, немного безумным огоньком. Темно-серый мужской наряд делал её похожей на сказочное умертвие. Арант протянул ей кружку с отваром, и девушка с благодарностью осушила на месте, привалившись к косяку. Ноги у неё подкашивались. Арант с жалостью понаблюдал за ней и, не выдержав, спросил:
– Может, тебя отнести в молельню?
И моментально был награжден боязливым смущением, которое вспыхнуло в раскосых глазах.
– Нет уж, обойдусь! – выпалила Тэхон и для верности загородилась дверью. – Мне и тут хорошо!
Арант возликовал. Она впервые за долгое время застеснялась его! Неужели её душевное равновесие пошло на лад?
– Точно не надо? Мне несложно, – заверил он и, чтобы закрепить успех, вытянул её за локоть наружу, навис над ней с соблазнительной улыбкой, уперевшись одной рукой в стену.
Тэхон икнула, присела и вжалась в бревна. Глаза у неё так округлились, что стали похожи на монеты. Арант улыбнулся еще шире. Малышка повела себя как любая женщина! Нужно было совсем чуть-чуть дожать – и её разум вновь придет в порядок.