Оглянувшись на очередном повороте, я увидел, как Арант отобрал дымящееся ружье у бледного до зелени Ильи. Какое-то мгновение мы смотрели друг другу в глаза, а затем мудрец отшвырнул ружье.
– Не стрелять! Тэхон, стой! – закричал он.
– Идите на хрен! – ответил я с истерическим смехом.
Рынок с пристанью вырос неожиданно. Кобыла снесла гончарную лавочку, проскакала с громким ржанием по всей площади и затормозила, угодив в толпу. Я осознал, что чудом вырванное преимущество вот-вот будет потеряно, и направил лошадь дальше. Спрятаться было негде. Нырнуть под пирс?
На моё счастье, впереди показался корабль господина Чана.
– Дайфу Лим!
Из-за прилавка у сходней на меня испуганно смотрели Юн Лан и его старший брат. С палубы корабля выглянул господин Чан. Увидев сцену, достойную приключенческого фильма, он перегнулся через перила, поймал мой панический взгляд, что-то выронил из рук прямо за борт и экспрессивно выругался на китайском, красноречиво потыкав в сторону упавшей вещи.
Я плохо знал китайский, но слова «море», «вниз» и «плыви сюда» понял прекрасно.
Обезумевшая лошадь взвилась в воздух и врезалась в морские волны. Брызнула соленая пена, истошно закричали люди. Перед тем, как холодная вода сомкнулась над головой, я рванул липучку враз отяжелевшего наряда и нырнул в глубину, всматриваясь в пронизанные солнцем воды.
– Тэхон, нет! – услышал я, когда осторожно высунулся из воды.
Арант бился в истерике. Судя по звукам, он рванул в воду следом за мной, и теперь его пытались вытащить на берег.
– Успокойся! Он не мог так просто утонуть! – рявкнула Годана. – Обыщите здесь всё!
– Да! – поддержал женщину бас Ильи. – Он наверняка под мостками проплыл и спрятался, стервец!
Послышался шорох и разочарованное:
– Здесь нет.
Я мысленно усмехнулся. Я не такой дурак – прятаться прямо под их ногами.
– Да… Да, точно! – воспрял духом мудрец. – Да, обыщите всё!
У Чанов пошли искать, понял я, когда послышался возмущенный голос Хван Цзи. Нет, я был не там. Господин Чан был очень понятливым, а команда корабля – очень благодарной. И даже если бы весь рынок одновременно заглянул под палатки, никто бы меня не нашел.
Потому что у господина Чана под кораблем плавал настоящий водолазный колокол. Деревянный, но с тяжелым плоским языком, на который вставал пловец. Они с его помощью чистили днище корабля от моллюсков. А чтобы воздуха хватало, приделали к его вершине длинный гибкий шланг – удалять углекислый газ. Вокруг колокола плавали привязанные бурдюки, видимо, с нормальным воздухом. Из чего был сделан шланг, я в воде не рассмотрел. Да и не до того было.
– Ты кто? – удивился чистильщик, когда вернулся с очередной порцией деликатесных ракушек и наткнулся на меня.
– Д-доктор Лим Т-тэхон, – выбил я зубами, трясясь от холода.
– Тот самый? – обрадовался мужчина. – Мы вам так благодарны! Но почему вы тут… эм… плаваете?
Не передать словами, как радостно, когда при встрече кто-то изумляется и говорит: «Тот самый? Мы так благодарны!» Это самые приятные слова для ученого и доктора на все времена!
Я сжался, обнял себя руками и ответил, выбивая дробь зубами:
– От с-служителей Р-равновес-сия сб-бежал. П-пригласили п-пересид-деть. Г-господин Чан.
Мужик понятливо протянул:
– А-а… – и посоветовал: – Тогда молчите, доктор, а то наверху услышат.
Я настолько обалдел, когда на самом деле услышал голоса сверху, что даже зубами стучать перестал от холода. Как так? Нет, я знал, как: нитка и два бумажных стаканчика. Но передавать звук внутрь батискафа – это же надо было додуматься! Что за гений это сделал? Местный Леонардо да Винчи?
Мы с чистильщиком сидели внутри колокола и прислушивались к тому, что происходит наверху.
Служители Равновесия перевернули в поисках меня весь рынок, выловили из-под пирса мой верхний халат с левым ботинком. Не поленились даже обыскать корабль господина Чана и поинтересовались, что привязано к спущенным в воду канатам и шлангу.
Китаец врать не стал.
– Это воздушный колоколо, господа.
– Воздушный колокол? – удивленно переспросили служители.
– Да, – в голосе господина Чана слышалась вежливая улыбка. – Мы чистить дно корабль. Человек плавать вокруг, заплывать в колоколо и дышать!
– Тэхон может быть там! – возбужденно воскликнул Арант. – Поднимайте его сейчас же!
– Конечно. Поднимайте! – скомандовал китаец.
Колокол дернулся и медленно поплыл вверх, звук оборвался, и вместе со звуком оборвалось всё у меня внутри.
– Спокойно, доктор, – хрипло прошептал чистильщик. – Смотрите внимательно – сейчас в борту будет окно. Не бойтесь упасть, места хватит. Присядьте, чтоб сразу залезть.
Я присел на широкий язык тут же, как только нас подняли над водой. Кромешная тьма в колоколе рассеялась, и стало видно моего невольного помощника. Он был одет в огромный, явно теплый костюм из кожи. На голове красовалась шапка. Рассмотрев меня, мужик явно удивился. «Какой-то ты молодой для доктора!» – так и читалось в его темных глазах.
Едва в борту показались еле заметные очертания пушечного окна, как оно открылось, и вместо пушки из него вылезли четыре огромные крепкие руки. Я и моргнуть не успел, как очутился внутри корабля, а окошко захлопнулось, и к нему вновь придвинулась огромная пушка. Меня окружили матросы.
Странно, я думал, команда господина Чана состоит из таких же азиатов, но нет. Все обладали европейской внешностью.
– Какой вы легонький и мелкий, доктор! – удивился один.
– Тихо ты! Хочешь, чтобы равновеснутые услышали? – тут же шикнул на него другой и накинул на меня одеяло. – Пошли, юнга, переоденемся в сухое.
Я радостно закивал, показав, что понял правила игры, и быстро переоделся в простую хлопковую одежду и куртку из парусины. Вместо обуви предложили уже привычные местные сандалии на портянках. Заметив у меня шрам на груди, мужики переглянулись между собой. Но вместо вопросов мне протянули фляжку с на редкость вонючим алкоголем, от которого я решительно отказался.
Наверху послышался горестный вопль Аранта, перешедший в подвывания.
– Нет! Тэхон! Почему?!
Матросы невольно подняли взгляд.
– Это чего? – озадаченно спросил один. – Чего это он так убивается?
Я поежился и поплотнее закутался в одеяло. Вот о чем, а о причине горя мудреца Порядка этим матросам лучше было не знать. Заклевали бы вмиг!
Крики стали плавно отдаляться. Видимо, Илье и остальным надоело их слушать, и они просто уволокли несчастного… Но на берегу завыла еще и Годана:
– Тэхо-о-он! Тэхон-о-он! А-а-а! Что же я Зденьке-то скажу-у?..
Я вздохнул и еще раз промокнул мокрую голову одеялом. Если Арант не вызвал во мне и капли жалости, то Зденька… Да, перед Зденькой было неудобно.
Но что поделать? Своя рубашка ближе к телу. И так невообразимо повезло уйти от них столь быстро и почти безболезненно. Спасибо господину Чану и его азиатской солидарности!
Матросы спрятали меня в бочку и накрыли сверху коробкой с чаем. Выбраться удалось только после начала отлива. Мудрец никак не хотел уходить и выл на весь рынок о том, что это он виноват. По его указке служители обшарили все корабли. Несколько раз они проходили мимо меня, кто-то не поленился даже открыть бочку, отчего у меня едва не случился сердечный приступ. Если бы не чай, плакал бы мой побег и Чан со всей своей командой! Арант угомонился лишь после того, как в море заметили моё верхнее платье, которое уходящее течение на пару секунд выкинуло на скалы, а потом утащило на глубину.
Но это я узнал уже потом, когда матросы сняли с моей головы коробку, вытащили из бочки и чуть ли не под руки отволокли в каюту китайца, потому что мои затекшие ноги категорически отказывались идти, а руки не разгибались. Да еще адреналиновый угар схлынул, и болезнь напомнила о себе противной ломотой и головной болью.
– Спасибо, господин Чан!
Я кое-как поклонился своему спасителю и рухнул на ближайший стул, кутаясь в одеяло. От поднявшейся температуры меня уже бил озноб. Из груди рвался кашель.
– Что же вы так громко, дайфу Лим? – укоризненно покачал головой Чан, увидев меня в столь плачевном состоянии. – А если бы мы не чистить корабль?
– Простите, что устроил переполох. Я хотел уйти тихо, но служители заподозрили во мне хаосита, – кое-как выговорил я.
– Вы заболели?
– Да. Как раз хотел идти к вам, но пришел Светозар Людотович и… И вот, – я кивнул на своё одеяло. – Получилось взять лишь некоторые вещи.
– Надо было забрать оттуда всё, – неодобрительно проворчал Чан. – Служители Равновесия используют ваши работы против вас.
– Торопился. Я могу получить свою сыворотку?
Купец взмахом веера отослал матросов и кивнул в ответ.
– Да, конечно. Я хранить флаконы в холоде, как вы говорить, дайфу Лим.
Он пересек каюту, вытащил из сейфа большой лакированный ларец, провернул хитрый механизм и откинул крышку. Внутри на льду лежали заветные бутылочки и разобранный шприц с иглами, аккуратно собранными в бутылку со спиртом. Чан вытащил шприц с иглой, поставил передо мной на стол сыворотку и, закрыв ларец, спрятал его обратно в сейф. Я задумчиво следил за всем этим. В голову настойчиво стучалась какая-то мысль, но боль и температура встали перед ней не хуже Гэндальфа и заорали: «Ты не пройдешь!»
Решив, что об этом можно подумать потом, я привинтил иглу к наконечнику, набрал в шприц сыворотку и, стащив штанину, сделал укол себе в бедро. От боли чуть искры из глаз не посыпались! Всё-таки игла была непривычно большой, да и использованной раз тридцать, не меньше. Если бы я хоть немного опасался аллергии, ни за что бы не пошел на такой мазохизм. Но аллергии не было – это я проверил первым делом.
Пока я болезненно шипел, купец смущенно рассматривал морской пейзаж за окном, стараясь не оборачиваться на мои голые ноги, и обмахивался веером.
– Всё, – вяло сказал я, поправив одежду. – Благодарю вас за помощь, господин Чан. Без вас я бы не справился.