Приморье за пару недель изменилось невероятно. С домов окончательно исчезли красные тряпки. Все оконные ставни были распахнуты, и их яркие узоры очень украсили улицы. Народ толпился на рынке так, что яблоку было негде упасть. Слышалась музыка, громко вопил зазывала, расхваливая пирожки, бродячие артисты что-то задорно пели на свободном пятачке. Словом, жизнь стряхнула с себя последки мора и вошла в привычный ритм.
Подавив желание спуститься вниз, я закрыл дверь и, сладко потянувшись, улегся на постель с очередной книжкой из коллекции господина Чана. Море тихо шелестело за бортом и переливалось под солнцем. Дышалось на редкость легко и свободно. Постель была в меру мягкой и радовала свежим бельем и отсутствием вшей. Я закинул ногу на ногу и откинулся на подушку, подставив страницы под свет. Книжка оказалась очень веселым сборником сатирических историй про весьма остроумного авантюриста турецких кровей. Я давился хохотом и мотал ногой. Для полного счастья не хватало чашечки капучино.
Вечером, когда я уже поменял повязки, а Хван Цзи вовсю бегал по Приморью в поисках хороших припасов, в дверь постучали.
– Это… здрасьте, – буркнул прижигатель. – Вы звиняйте, доктор, но у нас тут небольшая неприятность. Ну, как небольшая… Пожалуй, все-таки большая.
Я насторожился и отложил книжку.
– Что случилось?
– Там господин Хван Цзи ногу сломал. Спускался по лестнице, в ваш список смотрел – и тут кошка ему под ноги как кинется! Мы его в ближайший дом – а я за вами.
Я вскочил.
– Сильно сломал?
– Сустав выпирает. Наверное, это всё-таки вывих, – сказал матрос и, сложив руки на груди, исподлобья уставился на меня. – Я бы, может, и сам вправил, да господин теперь только вам и доверяет.
Даже в сумерках заметно было это убийственное выражение: «Ты, зараза, мне всю карьеру сломал, и еще чего-то спрашиваешь?!»
– Идете?
– Да-да, я сейчас!
Он терпеливо дождался, пока я соберу сумку, надену шляпу и замотаюсь в бесформенный плащ, и мы под прикрытием темноты покинули корабль. Ступив на пристань, я почувствовал, как повело голову – тело привыкло к качке и немного ошалело, почуяв твердую землю.
– Далеко идти-то? – спросил я.
– Не, тут в переулке, рядышком, – сказал мой спутник и замолчал, стараясь не смотреть в мою сторону. Судя по скрещенным рукам и поджатым губам, в любом другом случае он бы из кожи вылез, но меня бы не побеспокоил. Я тоже на него не смотрел – старался не раздражать лишний раз.
Мы углубились в переулок, несколько раз повернули и остановились перед небольшим домом, в окнах которого слабо горел свет. Прижигатель открыл передо мной дверь и любезно посторонился.
– Заходите.
Я послушно зашел в сени, и дверь тут же захлопнулась, оставив меня в темноте. Я с недоумением обернулся, толкнул дверь – та не поддалась. В груди заворочалась тревога. В голову впервые за это время пришла здравая мысль, что Хван Цзи совершал покупки не с одним матросом. Почему, если он пострадал, его просто не принесли на корабль?
Полный нехороших предчувствий, я еще раз толкнул дверь и огляделся.
Темно хоть глаз выколи. Тихо… А, нет, за стенкой кто-то разговаривал. Но, учитывая, что спутник, похоже, развел меня как последнего лоха, встречаться с этим кем-то не хотелось.
Сердце бешено заколотилось. Я наощупь побрел вдоль стен в надежде найти какой-нибудь чулан и затаиться. Меня никто не встречал. Значит, прижигатель ни с кем не договаривался обо мне? Но если так, какой смысл сдавать меня служителям Равновесия, ведь я могу выдать всю команду?
– …Мне показалось или кто-то вошел?
Дверь с громким скрипом распахнулась, и я нос к носу столкнулся с одним из матросов.
– Вы? Чего это вы тут в темноте затаились? – удивился он и посторонился, впуская меня в дом.
Чувствуя себя круглым дураком, я переступил через порог и почти сразу увидел бледного, как смерть, Хван Цзи. Он сидел на стуле у окна, вытянув левую ногу, опухшую в лодыжке, с неестественно вывернутой ступней. Рядом устроилась полная незнакомая женщина, видимо, хозяйка дома. Рассмотрев меня, она побледнела и, пробормотав молитву, воскликнула:
– Хаосит! Вы что же, водите дружбу с хаоситом?
Я подскочил от неожиданности. Вот ведь памятливая какая! Сразу узнала, несмотря на капюшон!
– Сидеть! Молчать! – рявкнул на неё матрос, и та, захлопнув рот, плюхнулась обратно на своё место.
– Что вы, уважаемая. Тот хаосит давно утонул в море. Вы обознались. Это наш корабельный доктор Тит, – с улыбкой выдохнул Хван Цзи, глядя на женщину. – Лица нашего народа часто кажутся одинаковыми. У доктора Лим был совершенно другой нос и подбородок!
Хозяйка присмотрелась и, подумав, покивала.
– И правда не похож. Извините меня.
Я не знал, кто придумал защищаться от инфекций масками и очками, но этому человеку определенно стоило сказать большущее спасибо. Благодаря ему горожане не запомнили моё лицо толком – лишь общие черты.
– Ничего страшного… Вся ваша семья такая бедовая? – проворчал я, приступив к осмотру. Прижигатель оказался прав, обошлось без перелома. – То дифтерия, то крюк, теперь вывих.
Хван Цзи рассмеялся.
– Да, эта поездка вышла какой-то неудачной, – признал он. – Но зато мы встретили вас. Сможете помочь?
Я с сожалением покачал головой. Вот что точно не входило в число моих умений, так это вправление вывихов.
– А где этот… – озарило меня. – Матрос, который меня привел? Он говорил, что умеет.
Мы переглянулись.
– И правда, где он? – послышалось задумчивое бормотание.
Внизу хлопнула дверь, и мы дружно вздрогнули.
– Дверь заклинило, – проворчал прижигатель, входя. – Чего смотрите, как будто призрака увидели?
Хван Цзи с явным облегчением выдохнул и, кажется, разозлился на себя.
– Давай, помоги скорее. Доктор сказал, что это и правда вывих, и что ты умеешь их вправлять.
Вошедший неприкрыто изумился, но просьбе внял и одним движением вправил стопу. Я наложил давящую повязку, жестко зафиксировав ногу. Хван Цзи оперся на матросов, поднялся и кивнул мне на свертки.
– Ваши снадобья, доктор.
Мы подхватили свертки и оставили хозяйке серебряную монету в качестве благодарности.
– …Мне показалось или кто-то вошел? – услышав очередной скрип входной двери, спросил я.
Не показалось. Двери распахнулись, сверкнули золотые весы на синих одеждах, и на нас уставились служители Равновесия во главе с Арантом.
– Мы слышали, здесь кто-то сломал ногу? – пробасил Илья.
Я, порадовавшись, что не снял капюшон, закрылся свертками.
– Это я, – ответил Хван Цзи, едва уловимо напрягшись. – Но уже всё в порядке. Мои люди смогли оказать помощь. Мы пойдем.
– Славно… славно…
Служители посторонились, пропуская нас, и я уже расслабился и порадовался, что всё обошлось, как вдруг Арант изумленно выдохнул: «Тэхон, ты?!» – и, схватив меня за плечи, сдернул капюшон.
В наступившей тишине я только и нашелся, что брякнуть:
– Нет. Не я.
Глаза Ильи, Годаны и Зденьки совершенно одинаково выпучились.
Арант схватил меня за плечи и затряс, словно куклу:
– Нет, постой! Как ты? Что ты тут?..
– А давайте мы сойдемся на том, что мы друг друга не видели?
– Как это так – не видели? Ты же здесь! – воскликнул этот муд… мудрец.
Я разозлился и пнул его по коленке. Он ойкнул, но хватку не ослабил.
– Ты тупой?! Всё разжевывать надо? Немедленно отпусти меня! Зденька, Годана, Илья, моё искреннее почтение, рад, что с вами всё хорошо, но на встречу с вами я не рассчитывал. Давайте мы просто разойдемся и каждый пойдет своей дорогой?
Те явно не знали, как реагировать на моё неожиданное воскрешение.
– Вы укрыли хаосита, – заключил Илья и посмотрел на Хван Цзи.
Тот стоял между своих матросов и молчал. Его лицо и так не отличалось живостью красок, а теперь и вовсе стало похожим на восковое. Когда Илья повернулся к нему, он ожил и, растянув губы в вежливой улыбке, переспросил:
– Прошу прощения?
– Вы укрыли хаосита! Лим Тэхон! – взревел Илья. – Хаосита, которого должны судить!
Арант поперхнулся своей радостью на вдохе. Огонек в его глазах погас, а улыбка исчезла так резко, словно её выключили. Мне вдруг бросилось в глаза, что его изящная темная эспаньолка заросла щетиной, скулы заострились, да и в целом вид у него стал утомленным и нездоровым. Когда служители поддакнули Илье, в том числе и Зденька, он опять сжал пальцы на моих плечах так, что захотелось взвизгнуть. На какое-то мгновение его лицо сделалось страшным, а остекленевший взгляд скользнул по двери. В голову пришла глупая мысль, что он собрался вытолкнуть меня из дома, развернуться и убить всех свидетелей.
– Мне больно, Арант, – процедил я.
Тот опомнился и послушно разжал пальцы.
А Хван Цзи тем временем вертелся как уж на сковородке.
– Мы не знали, что он хаосит! Он нам не сказал!
– Ну конечно, – издевательски протянула Годана. – Вы не слышали о том, о чем слышал весь порт.
– Мы иностранцы, – твердо стоял на своем торговец. – Мы подданные другого государства. Моя семья занимает далеко не последнее положение. У нас обширные связи. И если вы задержите нас, то сами будете объяснять Великому Конунгу Кондо, почему его дочь не получила ткань для свадебного платья!
От такого напора служители Равновесия растерялись, а следующие слова Хван Цзи ударили меня под дых:
– Можете забирать вашего хаосита! Однако меня и моих людей вы отпустите, иначе господин Чан устроит такой скандал, что к вашему острову ни один корабль не пристанет!
Я застыл.
Торговца можно было понять. Он спасал себя и своих людей. Что ему какой-то иномирный докторишка? Да и что еще он мог сделать? Я всё понимал, но… Всё равно не ожидал ни предательства, ни такого неожиданного удара от него.
Илья оглянулся на мудреца.
– Арант Асеневич?
– Пусть идут, – бросил тот, не отпуская меня. – Неприятности с купцами нам и правда ни к чему. Главное, мы нашли Тэхон.