Бросив на меня прощальный извиняющийся взгляд, Хван Цзи и его матросы ушли, а служители повели меня в Дом Порядка.
Послушно сделав с ними несколько поворотов по узким улочкам, я пнул впереди идущую Зденьку под колено, вывернулся из рук Аранта, проскользнул между ними и бросился по проходу туда, где над крышами домов манило свободой блестящее в лунном свете море.
– Стоять! Люди! Хаосит! – взвыли служители за спиной. – Хаосит!
Я повернул за угол, и, когда уже подумал, что оторвался, мне на голову упала простынь.
– Сюда! Сюда! – завопила над головой какая-то женщина. – Хаосит! Люди добрыя-а-а! Лови хаосита!
Из её дома выскочили несколько человек и с криками кинулись за мной. Люди, те самые, которые еще совсем недавно чахли от дифтерии, которые хватались за все отвары, носили по моему примеру маски с очками и благодарили меня за лечение, загоняли меня, словно зверя. Какой-то парень выскочил наперерез, попытался схватить. Я увернулся и полетел на брусчатку, получив сильный толчок в спину. Мгновение спустя пришло узнавание – это были те самые подростки, которым посчастливилось в разгар эпидемии болеть простудой. Над ними стояла их мать.
– Держите! – визжала она, забыв о том, как пыталась расцеловать.
Мне уже не позволили встать. Служители Равновесия подоспели как раз в тот момент, когда толпа начала месить меня ногами. Я корчился, прикрывая голову и живот, и уже мечтал о том, чтобы кто-то пришел и остановил всё это. Кто угодно, хоть Арант.
– Прекратить! Прекратить немедленно!
В уши ударил выстрел – и всё. Толпа замолчала и схлынула, оставив меня валяться среди побитых овощей. Я попробовал открыть глаза, но тут же снова уткнулся лицом в рукав. От удара мир закружился и стал болезненно ярким. Всё тело болело так, что, появись здесь хоть сам Осмомысл, я бы и пальцем не пошевелил.
Рядом опустился человек, на лицо упала тень, и по моим плечам скользнули дрожащие руки.
– Тэхон! Тэхон, открой глаза! Тэхон, скажи что-нибудь! – раздался шепот над ухом.
Я разлепил веки, размазал по лицу кровь, струившуюся из рассеченной брови, и обиженно прохрипел в бледного до зелени Аранта:
– Какие у вас люди благодарные… Лечи не хочу.
На лице того мелькнуло облегчение.
– Тихо, не шевелись. Я тебе помогу.
Я обессиленно уткнулся ему в предплечье, понимая, что беглец из меня теперь аховый, и ни на какой остров Констатора уже вовек не попасть. Арант закутал меня в плащ, поднял на руки. Боль сразу расцветила вспышками тьму перед веками.
– Не бойся, – продолжал шептать мудрец, сжимая меня так, что стало нечем дышать. Под щекой отчетливо колотилось его сердце. – Ничего не бойся. Я с тобой, я тебя защищу…
Его объятья становились всё крепче и крепче. Я захрипел, дернулся, но меня это не спасло. Боль взорвалась в ребрах ярким фейерверком и погасла, милосердно забрав с собой измученное сознание.
Я очнулся, когда на лицо плюхнулась мокрая тряпка. «А ребра так и не перевязали», – вяло подумал я, не торопясь поднимать веки. Под спиной лежало что-то мягкое. Голова гудела и плыла. Меня жутко укачивало. Или мы ехали? Нет, спине было слишком спокойно, свет на лице не сменялся тенями.
Стало тошно до позорных слез. И дело было далеко не в сотрясении мозга.
Я пошевелился, отодвинул тряпку и открыл глаза. Тусклый желтый свет свечи освещал склонившуюся надо мной Годану и белые каменные стены. Меня привезли в Дом Порядка. Судя по тому, что даже не успели развернуть из одежды, случилось это только что.
– Тэхон, ты как? – спросила Годана обеспокоенно.
– Ужасно, – честно ответил я и отвернулся.
К разодранной щеке прикоснулось что-то маленькое, мягкое, пахнущее травой. Рану защипало. Мне бы насторожиться, принюхаться, попытаться разобрать состав мази, но остатки душевных сил целиком уходили на то, чтобы не распсиховаться окончательно.
– Что теперь со мной будет? – прошептал я.
– Сначала мы допросим тебя, определим меру твоей вины. Потом будет суд, – ответила Годана. – Мы нашли среди твоих вещей иглы, а горожане рассказали, что ты не раз хотел разрезать детям шеи, чтобы они лучше дышали, – на последних словах в её голосе проскользнул сарказм. – Не отпирайся, свидетели – всё Приморье.
– И не думал, – я еще раз вздохнул.
– Это хорошо, что тебе хватает разума признавать свои ошибки.
Ошибки? Ошибки?!
– Уйди. Дай поспать, – сдавленно прошептал я.
Годана послушно встала, забрала свечу и вышла. Щелкнул засов на двери. Я остался один в кромешной темноте.
С закрытыми глазами оказалось даже светлее, чем с открытыми. Я думал, что не смогу заснуть, но избитое тело явно имело своё мнение на этот счет. Меня накрыла дрема.
Раздался скрип двери и тихий шорох. Послышались щелчки, вспыхнула лучина и потухла, передав огонек свече. Весь сон с меня слетел мгновенно. Неровный слабый желтый свет выхватил спутанные волосы, жуткое лицо с темными провалами глазниц и небритыми щеками. Видение было настолько внезапным и страшным, что я чуть не заорал, подумав, что это явился призрак. Человек повел рукой, согнулся – и золотая вышивка на синих рукавах красиво блеснула. Я сразу подобрался и забился в угол, натянув одеяло по самый нос. Ночным чудовищем оказался Арант. И, честно говоря, настоящее чудовище было бы мне милее.
– Тэхон! Тэхон, ты спишь? – прошептал мудрец.
– Нет, бабочек считаю! – ядовито ответил я. – Зачем пришел? Одумался, раскаялся и решил отпустить?
Арант поставил свечу на стол и наклонился. Я шарахнулся назад, но не успел – его руки вцепились мне в плечи так, что стало больно даже через одеяло. Я брыкнулся, но мои бараньи параметры против этого громилы были как та дробина против слона. Он спеленал меня, как младенца, прижал к себе и замер. Мои многострадальные ребра на такой произвол ответили вспышкой боли, и я, поначалу дернувшийся, закаменел…
Посидели. Помолчали.
– Что-то не похоже, что ты пришел меня отпустить, – пробормотал я.
– Куда? Ну куда ты пойдешь, Тэхон? – мудрец отстранился, дав глотнуть воздуха, заглянул мне в глаза. – Тэхон, ты же болеешь. Куда тебе идти с расшатанным Равновесием? Ты не доберешься сама. А в Кроме Порядка хорошо, мы все, как одна большая семья. Мы могущественны, влиятельны, многие мечтают попасть к нам. Останься с нами, я сумею позаботиться о тебе! Тебя даже не накажут, у нас не судят больных!
– Больных? Ты о чем это? – насторожился я. – Я же выздоровел от дифтерии.
– Ну как же? – Арант взял моё лицо в ладони и ласково улыбнулся. – Ты же женщина, Тэхон.
От такого заявления у меня просто отвисла челюсть.
– Я?!
– Ну конечно! Посмотри на себя! Ты совсем маленькая, мужчины не бывают такими маленькими. У тебя нежное лицо, ни одной лишней волосинки нету, голос мягкий, брови какие, а руки? У какого мужчины такие руки? Тэхон, ты пережила очень много плохого, твой рассудок повредился, поэтому ты думаешь, что ты – мужчина. Но на самом деле нет. Ты просто больна…
Он говорил так убежденно и проникновенно, так заглядывал в глаза, что я сам на мгновение засомневался в собственном рассудке.
– Ты больна, но всё будет хорошо! – продолжал бормотать мудрец, поглаживая меня по голове. – Мы тебя вылечим, обязательно вылечим…
От этих тихих ласковых слов у меня по спине промаршировал целый табун мурашек. Местные методы лечения психических расстройств доверия не внушали вообще. Мозг сразу взвыл и заработал на полную мощность.
До меня дошло, что все брачные танцы предназначались девушке!
– Так, стоп! – я оттолкнул бормочущего мудреца, выпутался из одеяла, героически преодолев головокружение, и схватился за край рубахи. – Арант, это ты тут умом тронулся! Какая женщина?! Я мужчина! Вот, смотри!
Я рывком задрал одежду. Света от свечи было вполне достаточно, чтобы рассмотреть мою грудь и шрам от татуировки в подробностях. За время жизни в этом мире моя фигура подтянулась и стала суше. Словом, с девушкой перепутать было невозможно.
А мудрец взял и зажмурился!
– Не буду! – воскликнул он громким шепотом и для верности отвернулся. – Негоже мужчине смотреть на деву, если она не жена! Негоже невинной деве обнажаться перед посторонним мужчиной!
– Какая невинная дева?! – взвыл я. – Я мужчина! Мужчина я! Тридцатилетний мужик!!! Где хочешь потрогай! Вот, на! Щупай!
Арант дернулся как ошпаренный, когда я попытался схватить ладонь.
– Ты что творишь, Тэхон? Так же нельзя! – жалобно прогудел он и отпрыгнул подальше от кровати, крепко зажмурившись. – Не должны люди касаться друг друга в таких местах, если они не женаты или не родичи!
– Нельзя так – пощупай через одежду!
– Нет!
Я рассвирепел.
– Ты издеваешься? Немедленно посмотри на меня!
– Не буду! Негоже мне смотреть на твои прелести.
– Какие прелести?! – уже выл я. – Я плоский как доска!
– М-м… – мудрец свел брови, но глаз не открыл и бодро парировал: – Бывают и плоские девушки! Ничего, забеременеешь – и всё появится!
– Да неужели?! И больше ничего мне не помешает?
– Тэхон, я верю, что ты сделала себя похожим на мужчину…
– Я и есть мужчина, идиот!!!
– Не кричи. Можешь сколько угодно говорить, что ты мужчина, но все вокруг видят правду. И тебе лучше быть девушкой, – пропустив всё мимо ушей, сказал Арант и попятился к двери. Улыбка у него стала откровенно безумной. – Больную девушку будут лечить, а потом выдадут замуж. Это хаосита положено расстреливать сразу же. Но ты девушка, Тэхон, тебе нечего бояться. Ты будешь жить со мной в Кроме, петь по утрам песнь Успокоения, заниматься женскими делами, а потом выйдешь за меня…
Услышав о расстреле, я притих. Мудрец с облегчением выдохнул:
– Вот и умница, – и, прихватив свечу, вышел.
А я остался лежать, пришибленный и обалдевший.
«Да они тут все чокнутые!» – хором заключили все мои внутренние сущности.
Глава 18
Утро я встретил невыспавшийся, больной и злой. Когда Зденька пришла меня выпускать, то даже шарахнулась, когда я выплыл на неё из сумерек и мрачно буркнул: