— Она очень умная женщина, — одобрительно кивнул я. — Но и ты сказала «не хочу» вместо «не буду».
Набежавшие на небо тучи скрыли обе луны, и мы оказались бы в полной темноте, если бы не тёплый мерцающий свет факела, сжатого в руке Кениры. Этот короткий жезл должен был давать сильный ровный свет, вот только контроль магии у девушки пока что был слишком плох даже для столь нетребовательного устройства. Поэтому факел вёл себя как… как обычный факел, с настоящим неровным и непостоянным пламенем.
Иногда Кенира совсем плохо удерживала магию, тогда окружающий мир превращался в стробоскоп вспышек, высвечивающий из окружающей темноты странные и порой пугающие вещи. Тела наших противников, лежащих в лужах крови и по центру рисунка из крови и оплавленного камня. Кучи свёртков и вещей, аккуратно сложенных в сторонке для сортировки. Большую, размером с ярд, полусферическую выемку в скальном основании, и лежащую рядом гранитную полусферу, которую Кенира всё-таки извлекла из пространственного контейнера. Труп животного, похожего на огромную крысу, и возвышающееся над ним неподвижное тело Рахара, чья жизнь оказалась оборвана врагами так нелепо и незаметно.
Перед нами стояло множество новых проблем, не имеющих приятных решений. И то, что мы теперь обзавелись кое-какими припасами, а также приличной суммой денег, положение облегчало не сильно.
— Как считаешь, мы в заднице? — озвучила мои мысли Кенира.
— Частично, — не стал скрывать я. — Тот маршрут, по которому я планировал двигаться, теперь не очень подходит. Мы могли бы… Где карта?
Кенира сначала глянула на седельные сумы Рахара, а потом слабо улыбнулась, подошла к трофеям и подняла планшет, сильно напоминающий земной картенмельдеташе времён войны[19], откинула клапан и сунула мне в руки. Под большой вставкой прозрачного материала располагалась вполне приличная и подробная карта, которая, я вынужден был признать, давала гораздо большее представление о местности, чем даже симуляция в Цитадели.
— Вот смотри, мы находимся здесь, — ткнул я пальцем в условное обозначение ущелья, а потом повёл дальше. — Раньше я собирался пойти сюда, через этот хребет, пересечь эти долины, форсировать ущелье и вот тут выйти к границе. Но теперь у нас возникли определённые затруднения.
Кенира следила за моим пальцем, отмечающим такой хороший и такой же недоступный маршрут, словно я водил по строчкам писания одного из богов.
— Без Рахара мы не проберёмся, — полуутвердительно-полувопросительно сказала она, тут же уловив суть проблемы.
— Верно. Вернее, мы может и сможем пробраться, но это будет очень долго, очень опасно и очень неприятно. И, главное, нас будет гораздо легче выследить. Поэтому я предлагаю взять восточнее, пройти вот тут, пересечь болота, а затем выйти к границе вот тут.
— Подожди, но это же княжество Рахашнар, а они с Соринизом друг другу разве что животики не гладят!
Я скривился. Идиома казалась глупой, но вполне понятной. Я вытащил из планшета карту и развернул полностью.
— Если нам удастся пересечь границу незамеченными…
— Скорее всего удастся: Харакад восьмой — жадный ублюдок и вряд ли тут тратился на пограничные и сигнальные системы. А княжеству, наоборот, контрабанда выгодна. Разве что нужно поискать идиота, который будет заниматься этим в такой глуши.
Я с уважением взглянул на Кениру — она не производила человека, интересующегося политической обстановкой.
— В таком случае мы можем воспользоваться вот этой дорогой, пройти вот тут…
— Крогенгорт? — удивилась она. — Такое название подошло бы столице, а не селу из десятка домов. Но зачем? Не будет ли слишком опасно?
— Смотри. Вряд ли у принца Одари хватило средств и возможностей для розыска в соседних странах, сколь бы лояльно к королевству они бы ни были настроены. Опять-таки, здесь глушь, а значит, новости распространяются медленней. Ну и мы, понятное дело, тебя как-нибудь замаскируем.
— А тебя? Эти ублюдки знали и о тебе тоже!
— И меня. Есть пара интересных идей. Ну так вот, тут мы сможем купить что-то верховое и попытаться хоть частично наверстать упущенное время, причём сделав это с относительными удобствами. Но если ты считаешь, что опасность слишком велика…
Кенира мотнула головой.
— Нет. Ты разбираешься в местной политической обстановке ещё хуже меня, но, возможно, ты прав. Мы даже смогли бы пересечь границу легально, но у меня нет документов.
— У меня тоже, — слабо улыбнулся я. — Но, уверен, мы что-нибудь придумаем. А теперь — спать. Ночью двигаться глупо.
— Я не думаю, что смогу заснуть. Не этой ночью. Не в этой обстановке.
— Об этом не беспокойся, именно нас с тобой проблемы со сном не касаются. Пойдём, вряд ли новые враги появятся этой ночью.
Кенира осмотрелась по сторонам и мотнула головой.
— Осталось ещё одно дело.
— И какое же?
— Одежда.
Как я и говорил Кенире, у прихожан богини сновидений не бывает проблем со сном. Несмотря на бурлящий в крови адреналин и на валяющиеся неподалёку трупы, мы заснули в тот момент, как Ирулин распростёрла над нами свои туманные крылья.
Этой ночью я даже не думал продолжать тренировки, планировал позволить благодати нашей госпожи стереть наше моральное опустошение, исцелить ментальные травмы, успокоить и поддержать. Говоря цинично, я рассчитывал на то, что её сила избавит меня от мерзкого липкого ощущения грязи, которой покрылась моя душа после убийства двух человек, вернуть чистоту моим покрытым кровью рукам. Забегая вперёд, отмечу, затея сработала. Как оказалось, поклонение Ирулин прекрасно подошло бы любым мерзавцам и подонкам — сон её приносит душевное исцеление, а призраки убитых проникнуть в её Царство не могут. Особенно такому подонку, которым теперь стал я.
Кенира рефлексиям не предавалась, наоборот, увидев результаты своих усилий, настояла на особо усиленных тренировках, поэтому ночь вышла очень долгой и изматывающей. Проснулись мы на рассвете в компании двух голых мертвецов, лежащих возле устья ущелья, а также неподвижной туши Рахара и его последней добычи. Как оказалось, мародёрством мы занялись очень вовремя: не знаю, когда обычно должно наступать трупное окоченение, но за прошедшую ночь тела стали жёсткими и неподатливыми.
— Мы не можем оставлять их вот так, — сказала Кенира. — Они были врагами, но бросить на растерзание зверью, в этом есть что-то неправильное. И Рахар. Я ненавидела эту упрямую скотину, но он много раз спасал нам жизнь, да и под конец был почти что милым.
Мне было плевать на двоих ублюдков, но Рахар, несмотря на несносный характер, стал мне если не другом, то хотя бы товарищем, эдаким норовистым скакуном, питомцем, который, в отличие моей собаки в другой жизни, вызывал и толику тёплых чувств. Но главная проблема лежала совсем в иной плоскости.
— Меня больше беспокоит след ритуала. Изучив его, любой мало-мальски стоящий маг в общих чертах поймёт, что здесь происходило, причём, сумеет оценить задействованную мощь. С имеющимися у меня средствами аккуратней я сделать не мог, а уж тем более что-то скрыть.
Кенира с сомнением оглядела узор из проплавленных в камне канавок.
— Вряд ли у нас получится вернуть как было раньше. А если и получится, то это займёт прорву времени.
Она была права, но, к счастью, «как раньше» делать было необязательно. Я посмотрел на полусферическую выемку в скале, оставленную экспериментами Кениры, и усмехнулся.
— А мы сжульничаем!
Самая простая и, одновременно, одна из самых сложных трёхмерных фигур — это сфера. Описать её можно, указав всего лишь один размер, но как только дело переходит от абстракций к материальному воплощению, тут же возникает бесчисленное количество трудностей. Кенира умудрилась, использовав неимоверное количество сил, не просто создать идеальную сферу, но ещё и засунуть её, разорвав молекулярные связи каменного монолита, в иное пространство. Достижение эпическое, но, одновременно самоубийственно идиотское. То, что от Кениры не осталась лишь её половинка, а я сохранил все конечности и голову, можно было бы списать на божественное провидение, вот только моя богиня не занимается материальным миром, а другим богам до нас дела нет.
Даже самое чёткое намерение, сопровождающееся практически отсутствующим контролем магии, при такой невероятной, титанической силе, может привести к непредсказуемым последствиям. Наверное, в случившемся, вернее, в не случившемся, была моя вина. Именно я, такой старый и опытный, должен был предусмотреть все последствия. Понять, что даже если Кенире удастся охватить сознанием те вещи, которые она захочет поместить в иное пространство, то её катастрофически нестабильная магия не позволит это сделать правильно.
В своей основе структура большинства контейнеров очень проста и отработана столетиями, а то и тысячелетиями. Сам артефакт является вспомогательным устройством, производящим само перемещение. Магическая структура, распознающая очертания отдельных предметов, была бы излишне сложной и давала бы сбои, если, конечно, речь не идёт о простых стереометрических формах. Такими, например, являлись кристаллы восстановления в големах Цитадели. Впрочем, там использовался совсем другой принцип манипуляции пространством, так что именно тех случаях форма особого значения не имела. В классической же реализации магического контейнера работу по «прицеливанию» производит владелец. Сосредоточившись на предмете, который следует «упаковать», он неосознанно охватывает его своей элир, артефакт же лишь использует магию владельца для целеуказания. Если использовать земную терминологию, то плетение артефакта является не «цифровым», а «аналоговым» компьютером, который не сортирует и не обрабатывает полученные данные, а просто производит над ними манипуляции по заранее заданным шаблонам.
Защита от дурака в них всегда отсутствовала напрочь, но совершить какую-то глупость не позволяла собственная магия пользователя. Предмету, который тот хотел поместить в контейнер, следовало иметь структурную целостность и подходящий размер, а также не содержать чужой магии. К примеру, упаковать часть цепи, состоящей из отдельных звеньев, было можно, но часть цельной верёвки — нельзя. Песок, состоящий из отдельных песчинок — тоже, но утрамбованную, поросшую травой и пронизанную корнями землю — нет. Можно было переместить живое животное или насекомое (чтобы оно тут же перестало быть живым), но ни в коем случае не разумное или полуразумное существо, обладающее магией. То же касалось и магических предметов — артефакт, содержащий собственную элир владельца, в контейнере прекрасно хранился, а вот чужой следовало сначала опустошить.