– думает она. Она смотрит на бардачок машины – внутри лежит пачка мятной жвачки, ворох квитанций, пара швейцарских франков и… ее пальцы сжимаются на чем-то тяжелом и прохладном.
Дрожащей рукой Лиз достает из бардачка серебристый пистолет и недоуменно осматривает его. На красновато-коричневой рукояти виднеется надпись – «зиг зауэр», рукоять чуть скошена. Лиз не сразу удается достать обойму. В ней нет патронов! Пистолет не заряжен.
Лиз разочарована, но в то же время чувствует облегчение. Невзирая на отсутствие патронов, тяжелый «зиг зауэр» дарит ей уверенность.
Она смотрит на мятную жвачку. Ей хочется запихнуть все содержимое пачки в рот, но она понимает, что от этого еще сильнее захочется есть. Глубоко вздохнув, Лиз думает, что же делать дальше. На украденной машине ей далеко не уехать, тем более в этом гротескном наряде. В черном платье, под которым нет даже нижнего белья, Лиз чувствует себя беспомощной и ранимой. Трусики и лифчик вдруг представляются ей чем-то вроде рыцарского облачения.
Приняв решение, она дает задний ход, в свете фар выезжает снова на дорогу и направляется в Вассен, в центр городка. Спустя пять минут Лиз находит искомое: небольшой бутик на безлюдной боковой улочке.
Она паркует БМВ прямо напротив входа в магазинчик.
От эмоционального напряжения пульс учащается, но Лиз открывает дверцу машины и выходит. Она чувствует себя парашютистом, совершившим первый прыжок. Холодный воздух обжигает кожу.
Что теперь?
Лиз открывает крышку багажника, и ее сердце замирает. В багажнике универсала лежит ящик с инструментами. Хотя Лиз и не разбирается в таких штуках, стамеска и эбонитовый молоток на первый взгляд кажутся подходящими инструментами для того, чтобы взломать дверь.
Вставив стамеску между замком и дверной коробкой, Лиз чувствует, как ее бросает в пот. Безлюдная улица холодно дышит ей в затылок, и кажется, что в любой момент тут может появиться Вал.
Первый удар молотком глухим эхом разносится по округе. Лиз быстро бьет еще два раза, вгоняя стамеску в дерево. Она осторожно откладывает молоток, всем весом наваливается на стамеску и пытается вскрыть дверь. Древесина вокруг замка поддается – слышится хруст, как от ломающейся сухой ветки. Лиз испуганно замирает, задерживает дыхание, но ничего не происходит. Она бесшумно открывает дверь. Войдя в лавку, Лиз цепляется черным платьем за зазубрины на дверном косяке, и тонкая ткань модного наряда с треском рвется.
Беззвучно ругнувшись, Лиз высвобождает подол от щепок.
В бутике она, не тратя время зря, хватает темную одежду – белье, футболки, свитеры, джинсы, носки, все целыми стопками, – несколько коробок обуви. Она не хочет задерживаться, проверяя, подходит ли ей размер, и швыряет все это на заднее сиденье БМВ. Затем Лиз снимает с плечиков темно-коричневую куртку с нашивкой на плече, изображающей швейцарский флаг, и шапочку. Ее взгляд останавливается на телефоне на прилавке.
Поспешно отложив одежду, Лиз набирает номер Габриэля, но включается автоответчик. От разочарования у Лиз на глаза наворачиваются слезы.
– Привет, это Лиз. Ты где, бога ради?! Я пережила… – Она всхлипывает. – Я пережила какой-то чертов кошмар. Я… меня похитили… но мне удалось сбежать. Пожалуйста, позвони мне… Ох, черт, мой мобильный… У меня нет телефона. Так что включи телефон и установи звонок как можно громче. Я должна до тебя дозвониться! Пожалуйста! Я еще перезвоню.
Она еще пробует дозвониться Габриэлю на квартиру и к себе домой, но никто не берет трубку. Глубоко вздохнув, Лиз пытается отогнать чувство безграничного одиночества.
Она как раз собирается возвращаться в машину, когда замечает кассовый аппарат. На мгновение Лиз замирает как вкопанная, не решаясь пересечь и эту границу, хотя уже не раз переступала черту.
И вдруг ей кажется совершенно логичным, что лучше взять эти деньги и купить билет на поезд, чем ехать на украденном автомобиле в Берлин.
Лиз берет стамеску и взламывает кассовый аппарат. Обеими руками она складывает швейцарские франки в карманы новой куртки, выбегает за дверь и садится в БМВ. Она как раз заводит машину, когда улицу озаряет свет фар, яркий, мощный – пощечина из лучей.
«Вал! – мелькает мысль в ее голове. – Он нашел меня!» Лиз, оцепенев, сидит за рулем и смотрит на фары. Она не может оправиться от шока. Но потом замечает синюю мигалку на крыше автомобиля.
«Полиция! Это полицейские», – с облегчением думает она. И тут же вспоминает, что она сидит за рулем украденной машины напротив магазинчика, который только что обворовала. При мысли о том, что полицейские посадят ее под арест, в Вассене или Андерматте, неподалеку от Вала, в ней нарастает паника, неконтролируемая, точно тысяча ос в стеклянном шаре.
Дверь патрульной машины распахивается, и двое полицейских, о чем-то тихо переговариваясь, подходят к БМВ. Один указывает на номерной знак, второй смеется и мотает головой в сторону Лиз. Похоже, это коллеги тех двух из Андерматта.
Повинуясь инстинкту, Лиз сует руку в бардачок. Паника затуманивает рассудок, сейчас она может думать только о том, как бы побыстрее убраться отсюда. Холодный металл пистолета жжет горячую ладонь. Медленно, очень медленно она выходит из БМВ, опустив голову и пряча руку с оружием за дверцей. Только в последний момент она поднимает пистолет.
– Ни с места! – Лиз слышит свой голос словно со стороны.
Голос звучит уверенно, и только она сама знает, что внутри у нее все трясется. Полицейские замирают, потрясенно глядя на нее. В свете фар Лиз выглядит как падший ангел.
– Медленно достаньте оружие и положите на землю.
«Зиг зауэр» в ее руке подрагивает, теперь уже слышна и дрожь в голосе. Лиз думает, захотят ли полицейские воспользоваться ее страхом или, напротив, испугаются еще сильнее именно потому, что ее бьет дрожь. Испугаются непредсказуемой, обезумевшей женщины в черном вечернем платье, женщины, чей палец дрожит на спусковом крючке.
Полицейские молча повинуются. Первый – у него усы и темные густые волосы, плотно прилегающие к голове, точно шапочка для плавания, – беспомощно оглядывается. Но окна домов вокруг темны.
– А теперь передайте мне ключ от патрульной машины.
Пластиковый брелок дребезжит на асфальте.
Глядя на ключ, Лиз лихорадочно раздумывает, что же теперь делать.
Полицейские замерли.
«Думай, девочка, думай!»
И вдруг она вспоминает, как неуютно чувствовала себя в этой машине, будто в клетке! Лиз медленно пятится к БМВ, открывает заднюю дверцу, достает стамеску и кладет на асфальт.
– Вы, с усами! Выломайте запоры на внутренней стороне дверей вашей машины и сломайте кнопку центральной блокировки замков.
– Что?!
– Передние дверцы слева и справа… – Осекшись, Лиз вздрагивает. Низ ее живота пронзает острая боль. – Запоры на внутренней стороне дверей и кнопка центральной блокировки, быстро!
Полицейский берет стамеску и принимается за работу. Хрустит пластмасса, минута – и ручки внутренней отделки сломаны.
– Теперь садитесь обратно в машину, – стонет Лиз, прижимая руку к животу. – Обе ладони на руль… Пристегнитесь наручниками.
Полицейские переглядываются. Усач с густыми волосами пожимает плечами, сдаваясь на милость судьбы. Второй нарочито медленно садится в машину, не сводя с Лиз взгляда, и ударяется макушкой о крышу.
Пока они приковывают себя наручниками, Лиз пинком отправляет их оружие под днище автомобиля и захлопывает дверцы. Нажимая на брелоке на кнопку электронной блокировки, она едва может сдержать смех, хотя ее и бьет крупная дрожь. И снова возникает чувство, будто она куда-то падает. От боли в животе перехватывает дыхание.
Усач в ярости смотрит на нее сквозь лобовое стекло. Он только сейчас понял, что его патрульная машина превратилась в превосходную тюремную камеру – ему никак не открыть дверцы изнутри.
На полицейских падает луч света от фар, когда БМВ проезжает мимо. А затем перед бутиком воцаряется темнота.
Лиз едва удается держать ногу на педали газа. Боль в животе то усиливается, то ослабевает. «Проклятье, это что, схватки? Я же даже еще не на пятом месяце!» У нее слезы наворачиваются на глаза. Лиз думает о Габриэле. Она сейчас отдала бы все за то, чтобы он был рядом.
Повинуясь интуиции, Лиз выезжает из Вассена, возвращаясь в сторону Андерматта. Полицейские ни за что не додумаются искать ее там. И, если повезет, завтра утром в новой одежде она, никем не узнанная, придет на вокзал в Андерматте, сядет в поезд и поедет по Сен-Готардской железной дороге[9].
Неподалеку от Андерматта Лиз съезжает на узкую лесную дорогу, обрывающуюся у склона горы. В темноте она останавливает машину под кронами деревьев. Сейчас Лиз даже не думает о том, что ей может быть страшно. Она точно пьяная. Лиз выходит из БМВ, ноги у нее подгибаются, и она оседает на холодную, поросшую травой и мхом землю, источающую запах свежести. Лиз прижимается к ней ухом и глубоко вздыхает, прижимая ладони к животу.
– Я не знаю, слышишь ли ты меня, – шепчет она. – И как ты вырос, малыш… Но не бросай меня одну, пожалуйста!
Слезы стекают по ее носу к губам. Вкус соли приводит ее в чувство, и она медленно поднимается на четвереньки. Стягивает черное платье, обнаженной ползет к машине, роется в груде одежды на заднем сиденье. Внутреннее освещение очень слабое, и слезы застят Лиз взор, поэтому она не может разглядеть размеры, но в конце концов ей удается одеться. Забравшись в универсал, она запирает дверцу, откидывает сиденье и выключает свет.
Тьма пугает ее – на мгновение Лиз кажется, что она опять в камере. Но вскоре глаза привыкают к темноте, и она видит очертания деревьев на фоне ночного неба. В ветвях шелестит слабый ветерок, и Лиз чуть приоткрывает окно. Шорох веток убаюкивает ее, боль в животе накатывает волнами, будто ребенок протестует против всего этого безумия.
– Останься со мной, – бормочет Лиз, гладя живот. – Прошу тебя!