Если начало речи он слушал спокойно – во всяком случае, со спины это выглядело именно так – то к концу резко повернулся и шагнул к Ларисе, отчего она инстинктивно отпрянула.
- Ну, давай, изобрази мне тут ещё и ужас. Я тебя когда-нибудь хоть пальцем тронул? Чего дергаешься тогда? – судя по взгляду, это был тот редкий момент, когда Чернышов задумался о том, действительно ли физические наказания такое зло? Чисто в теории это выглядело весьма заманчиво, пусть на практике, тем более на Ларисе, применять никогда и не собирался. Но можно же помечтать, а?
- Ты смотришь так, что мне уже страшно, - честно призналась Лара, но его правоту признала. В этом плане она Сашку никогда не опасалась.
- Тебе и должно быть страшно, - он резко подошел и, отбросив назад её рассыпавшиеся по плечам волосы, плотно обхватил Ларисино лицо ладонями. – Я тебе уже сказал, зачем приехал, повторять не буду. Что ты себе по этому поводу напридумывала, мне примерно понятно, так вот – забудь. Даже если бы оказалось, что ты и сама в это дерьмо умудрилась влезть, я бы тебя отмазал. И если ещё раз что-то такое услышу, по заднице всё-таки надаю, поняла?
Лариса медленно, будто завороженная, кивнула. Реветь расхотелось, зато адреналин, ещё секунду назад бушевавший в крови, резко ударил в голову, иначе с чего бы ей было сказать:
- Сашка…
- Что?
- Я тебя сейчас поцелую. – Прозвучало это с оттенком угрозы.
Чернышов молчал, и молчание это было неоднозначным. В том, что отговаривать он её не станет, Лара была уверена. Чай, не малолетка, первый раз обнимающаяся с понравившимся мальчиком, да и про благотворное влияние небольшого скандала на сексуальную жизнь знала. Но и инициативы не проявлял, это уже настораживало. Поэтому, собравшись с духом, будто предстояло прыгнуть с обрыва в реку, зажмурилась и потянулась к его рту.
Осторожное первое касание, едва-едва прижаться и тут же на миллиметр отпрянуть, впитывая ощущение теплых гладких губ. И ещё раз, чуть смелее и дольше, но всё так же легко, будто поглаживая и согревая своим дыханием. Кончиками пальцев проследить линию челюсти, цепляясь подушечками за отросшую щетину, ещё не заметную глазу, но уже колкую и шершавую, раздражающую чувствительные рецепторы настолько, что дыхание рефлекторно сбилось. Стало глубже и тяжелее, будто приходилось прилагать усилия, чтобы вытолкнуть воздух из легких. И сердце тут же зашлось в тревожном стаккато, быстром и гулком, отдающимся в ушах.
Лариса сама не поняла, когда поднялась с кресла, на мгновение заметив только, что пришлось привстать на цыпочки. И ничуть об этом не жалела, потому что именно так оказалась прижата к Сашке всем телом, распластавшись на его груди. Его пульс так же суматошно колотился под её пальцами, обнимавшими за шею. И не менее тяжелое, чем у самой Лары, отрывистое дыхание опаляло губы. Хотя, наверное, горели они не от него, а от резких ласк его рта, горячих и будто терпких.
Звон в ушах становился нестерпимым, надоедливым и раздражающим, и Лариса недовольно что-то проворчала по этому поводу, не отрываясь от Чернышова. Хотелось ластиться, как кошке, ещё ближе, чтобы окунуться в его тепло, тереться о голую кожу, может, даже оставляя на ней следы. Не из желания причинить боль, а от полноты ощущений, которые переполняли, захлестывали с головой, дурманя разум.
И ладони, сминающие её платье, едва не до боли сжимающие талию, никак не помогали и не унимали этой отчаянной нужды быть ещё ближе. Как и поцелуи, казалось, оставляющие следы на шее, будто тонкую кожу прижгли каленым металлом, навсегда оставив тавро.
Не сразу, но до Ларисы дошло, что этот звон имеет всё-таки стороннее происхождение. И если минуту назад звонил и вибрировал Сашкин телефон, то теперь проснулся уже её собственный, просто свой рингтон узнала не сразу, да и ну его к черту! Однако тот, кто сейчас пытался им с Чернышовым дозвониться, был упорным и явно не желал мириться с игнорированием.
- Да ответь уже, - просипела Лариса, с трудом оторвавшись от его губ. Но отодвинуться сил не было, так и повисла, цепляясь за Сашкины плечи и судорожно дыша ему в шею. – Иначе не отстанут…
Судя по приглушенному то ли рычанию, то ли сдавленному ругательству, Чернышов был с ней согласен, потому, так и не отпустив Лару, другой рукой полез в карман джинсов. Мельком посмотрел на имя абонента, явно собираясь забросить телефон куда подальше, но всё же рявкнул:
- Да!
Лариса тихонько хмыкнула – если бы ей ответили таким тоном, не только трубку бы бросила, но и сам телефон отключила. От греха подальше.
- Щукин получил постановление на обыск ваших с Наумовой машин, сейчас они едут к тебе домой. Вы там?
Не то, чтобы у его смартфона был очень громкий динамик, но не расслышать, когда практически прижимаешься ухом к телефону с другой стороны, почти невозможно. Потому Лариса, в первые мгновения не осознавшая, о чем вообще говорит Максим, вдруг застыла, словно заледенела. И по спине потянуло холодом, как от потока кондиционированного воздуха. Это вмешательство обычной жизни в их пусть неидеальный, но все же интимный вечер оказалось таким внезапным и тревожным, что мгновенно напугало.
Чернышов тоже будто закаменел, даже стало немного больно от того, насколько сильно сжались его пальцы на теле Лары.
- Всё понял, спасибо. – Он перевел взгляд на побледневшее лицо Ларисы. – К машине. Быстро!
Она не смогла бы наверняка сказать, закрыла ли вообще квартиру или бросила дверь распахнутой настежь. Почти кубарем слетела по ступенькам, хорошо хоть догадалась сунуть ноги в мокасины, а не напялить только недавно снятые туфли. В голове было удивительно пусто и звонко, да, тревожно, а когда увидела выражение Сашкиных глаз, то и вовсе перепугалась, но всё равно сразу не осознала, что происходит.
Ну, следователь получил разрешение переворошить их с Чернышовым машины. Неприятно, если честно, но куда деваться, к тому же это не блажь Щукина, а производственная необходимость. Но что-то в поведении Саши было такое, отчего не решилась задать этот вопрос, молча следуя за ним во двор.
Его внедорожник был припаркован рядом с её яркой малолитражкой, отчего любимая Ларисина машинка выглядела моськой на фоне слона. Ещё окончательно не стемнело, но смеркаться уже начало, и фонарь над подъездной дверью не столько освещал путь, сколько приманивал мошек, вьющихся возле него плотным облаком. Двор был практически пуст, разве что из приоткрытой двери одного из гаражей доносились мужские голоса и пьяненький смех.
- Внимательно посмотри, что в твоей внутри необычного, - Чернышов снял «Порш» с сигнализации и открыл багажник.
- Что смотреть? – Лариса беспрекословно выполнила его распоряжение, но всё ещё не поняла, к чему такая спешка.
- Ищи то, чего здесь не должно быть, - сам он быстрыми, но лишенными суеты движениями проверил багажник своего авто и подошел к Ларе, чуть отодвигая её. – Ключи от машины я не терял, и они постоянно при мне, незаметно вытащить не получилось бы, так что ищем у тебя.
Лариса очумело обвела взглядом содержимое багажника.
Запаска, ящик с инструментами – на кой черт она его вообще возит, если совершенно не разбирается в устройстве автомобиля, сама не знала, но папин наказ соблюдала свято. Контейнер со щеткой для снега, автошампунем и салфеткой для полировки стекол. Домкрат. Сумка со спортивной формой, которую забыла вытащить после визита в спортзал. Пакет со сменной обувью – мало ли что может случиться на объекте, лучше быть готовой к неожиданностям.
Вроде, и всё…
- Почему ты думаешь, что кто-то мог что-то подбросить? – она открыла сумку и быстро переворошила, ничего лишнего и неучтенного не нашла. – Да и потом, что можно подбросить? Орудие преступления ведь осталось в его кабинете….
- Потому что постановление выписано именно на машины, а не на квартиры и не на офис, - Чернышов вытащил ящик, там лежали только ключи и расходка вроде предохранителей и свечей. – Хотя обычно в первую очередь проверяют их. Насчет того, что можно подбросить, вопрос хороший, но и вариантов масса. Что-то такое, что свидетельствует о вашей взаимной неприязни, например. Ты оставляла в офисе ключи от машины без присмотра?
Лара пожала плечами:
- Они обычно лежат в сумке, так что да. Не буду же я даже в офисе носить её постоянно с собой, дверь, когда я на работе, и на минуту отбежала, на ключ не закрываю…
- А надо бы. Кто видел письмо, которое ты направила цыганам?
- Я. Марина. В принципе, и всё, все остальные были на своих рабочих местах. Что тебя тревожит?
- То, что Щукин не позвонил мне и не сказал, что сейчас подъедет, значит, у него есть повод подозревать нас с тобой не опосредованно, а уже более конкретно. Это что такое?
Небольшой темно-серый пакет с логотипом известного сетевого магазина косметики и парфюмерии лежал в узком пространстве между обшивкой багажника и запаской, заткнутый так, что при беглом взгляде был совершенно не заметен.
- Не знаю… - Лариса потянулась за ним, но Чернышов тут же перехватил её ладонь.
- Куда ты голыми руками лезешь?! Не хватало только отпечатки на нём оставить.
Александр вытащил из контейнера салфетку и, обернув её пальцы, вытащил пакет. Он был совсем небольшим и казался пустым, но, заглянув в него, Лара увидела что-то светлое, смятое в неаккуратный комок.
- Что это за ерунда? – она склонилась ниже и нахмурилась, пытаясь понять, что лежит в пакете.
Чернышов же пристально смотрел вперед, туда, где через приподнявшуюся панель багажника и лобовое стекло, можно было рассмотреть въезд во двор, перегороженный воротами.
- Ларис, обойди меня и встань возле водительской двери моей машины, - он смял пакет в руке. – Только быстро и не задавая вопросы. На ворота не смотри.
Вот вопросов у неё была масса, и всё же без возражений сделала так, как он просил. Но глянуть, что Сашка там увидел, хотелось практически нестерпимо.
Чернышов, удостоверившись, что Щукину, как раз выходящему из служебного авто в паре сотен метров от них, не видна задняя дверь внедорожника, приоткрыл её так, чтобы образовалась небольшая щель, и бросил находку на коврик. Что там было на перчатках, спрятанных в пакете, он не знал, но интуиция подсказывала, что ничего хорошего.