В условиях столь неизбежного разрыва умеренные элементы конвента предпринимали отчаянные попытки найти формулу, по которой противоборствующие стороны могли бы договориться, а также прибегали к тактике затягивания, пытаясь избежать страшной схватки. Но задержки давали больше возможностей для пылких речей, произносимых в театральных обстоятельствах перед переполненными галереями ярых южан. Некоторые из этих ораторских выступлений даже выходили за пределы съезда и произносились с балконов отелей или в общественных парках. По мере того как задержки продолжались, напряжение нарастало, и в атмосфере нарастало ощущение драматизма.
Ораторская кульминация наступила вечером пятого дня, когда в центре внимания оказался Уильям Л. Янси из Алабамы. Уже хорошо известный на Юге как самый одаренный оратор и самый горячий защитник прав южан, Янси был встречен продолжительной овацией, после чего начал энергичную и безоговорочную защиту крайней южной позиции. Отбросив все второстепенные вопросы о правах на территориях, он заявил северным делегатам, что их первоначальной ошибкой было принятие мнения о том, что рабство - это зло, а затем попустительство его сдерживанию. Вместо этого они должны были защищать рабство по его достоинствам. Юг, утверждал он, теперь, наконец, будет настаивать на своих правах, включая планку для территориального рабского кодекса.4
Ответ Севера исходил от сенатора Джорджа Э. Пью из Огайо. Более резкий, чем Янси, но не менее решительный, Пью упрекнул Юг в том, что сначала он привел к разорению северных демократов , а затем насмехался над их слабостью. Теперь, по его словам, им говорят, что они должны закрыть рот рукой, а рот положить в пыль. "Господа южане, - сказал он, - вы
Вы заблуждаетесь. Мы этого не сделаем".5
Линии сражения были очерчены, и на следующий день съезд приступил к рассмотрению вопроса о платформе. После долгих предварительных препирательств и одного возвращения в комитет по платформе вопрос в конце концов решился в пользу выбора между докладом большинства от южной группы (которая контролировала большинство делегаций штатов и, следовательно, большинство в комитете по платформе, в котором каждый штат имел один голос) и докладом меньшинства от сил Дугласа. Южное крыло предложило платформу, которая утверждала "обязанность федерального правительства во всех его департаментах [имеется в виду также Конгресс] защищать, когда это необходимо, права людей и собственности [имеются в виду рабы]... на территориях". Северное крыло предлагало оставить на усмотрение Верховного суда вопрос "о характере и объеме полномочий территориального законодательного органа, а также о полномочиях и обязанностях Конгресса ... в отношении института рабства на территориях". Для сил Дугласа это означало, что они готовы оставить вопрос открытым, вместо того чтобы навязывать категоричную доктрину; для Юга это был еще один отказ признать четко установленные права южан.6
Когда вопрос был поставлен на голосование, доклад меньшинства был принят 165 голосами против 138 (свободные штаты - 154 против 30; рабовладельческие штаты - 11 против 108). Как только этот результат был объявлен, начался процесс срыва. Алабама официально вышла из конвенции, за ней последовали Миссисипи, Луизиана, Южная Каролина, Флорида, Техас, треть делегации Делавэра, часть делегации Арканзаса, а на следующий день - Джорджия и большинство оставшихся делегатов от Арканзаса.7 Двенадцатью годами ранее Уильям Л. Янси, имея всего одного сторонника, покинул съезд демократов по этому же вопросу. Но теперь он вел за собой весь нижний Юг.
Раскол ожидался давно и был срежиссирован с большим драматизмом. Но как только он произошел, наступил своего рода антиклимакс. Если бы оставшиеся делегаты продолжили выдвигать кандидатуру Дугласа, сбежавшие делегаты, несомненно, сразу же приступили бы к созданию собственного конкурирующего билета. Но вместо этого съезд остался в тупике. Тем временем болтеры организовали конкурирующий съезд и приняли отвергнутую платформу большинства, но не стали выдвигать кандидатов, а просто слонялись без дела, слушая речи, как будто втайне жаждали вернуться на обычный съезд.
Демократы Дугласа не пожалели, что делегаты с нижнего Юга сняли свои кандидатуры, поскольку теперь у них было больше шансов получить большинство в две трети голосов, необходимое для выдвижения.8 В результате отзыва из конвента ушло 50 делегатских голосов, осталось 253. Сторонники Дугласа ожидали, что это сократит необходимое большинство в две трети голосов с 202 (из 303) до 169 (из 253). Но они получили грубый шок, когда председатель конвента Калеб Кушинг постановил, что для выдвижения по-прежнему требуется две трети голосов от первоначального числа делегатов, и еще более грубый шок , когда делегация Нью-Йорка, которая в остальном поддерживала Дугласа, подала 35 решающих голосов, чтобы поддержать решение председателя, 144 против 108. С трудом преодолевая это препятствие, силы Дугласа наконец довели съезд до стадии выдвижения кандидатур. На восьмой и девятый день съезда было проведено пятьдесят семь голосований, в ходе которых сила Дугласа ни разу не упала ниже 145V2 и ни разу не поднялась выше 152!/2 (что было на один голос больше, чем большинство всего съезда). Голоса оппозиции были сильно разбросаны между Р. М. Т. Хантером из Вирджинии, Джеймсом Гатри из Кентукки и другими, ни одному из которых не удалось сосредоточить более 66Vi голосов.9 Историки часто приписывают поражение Дугласа отказу разрешить выдвижение двумя третями действующих делегатов, но факт в том, что Дуглас никогда не приближался к двум третям действующих делегатов ближе, чем на I6V2 голоса. Конечно, остановить его, когда он подошел так близко, было бы невозможно, но в данном случае оппозиция была особенно решительной, и трудно представить, где бы он мог получить дополнительные голоса. Хотя восемь штатов вышли из гонки, у него осталось достаточно противников, чтобы победить его при любом применении правила двух третей. Его сторонники признали этот факт, и на десятый день съезда они объявили перерыв, чтобы собраться снова в Балтиморе 18 июня. Пока они это делали, болтеры, несколько обескураженные тем, что им не удалось добиться выдвижения компромиссного кандидата, перенесли свой съезд в Ричмонд, чтобы собраться там 11 июня.
В это время силы Дугласа предпринимали активные усилия на нижнем Юге по созданию новых организаций штатов, которые могли бы направить новые делегации сторонников Дугласа в Балтимор. Эти усилия не увенчались полным успехом - ни в одном случае силы Дугласа не захватили очередные съезды штатов, которые были созваны вновь. Но в Луизиане, Алабаме и Джорджии им удалось организовать впечатляющие собрания, на которых были назначены новые делегации взамен делегаций, сбежавших из Чарльстона.10 Когда собрался съезд в Ричмонде, он ничего не сделал, а когда собрался съезд в Балтиморе, силы Янси из Алабамы и пожиратели огня из Луизианы и Джорджии требовали возвращения, в то время как силы Дугласа поддерживали конкурирующие делегации. Таким образом, в Балтиморе возник спорный вопрос о делегациях. Продугласовское большинство представило отчет о присуждении всех мест от Алабамы и Луизианы новым делегациям Дугласа, а также половины голосов от Джорджии и двух голосов от Арканзаса.11
Силы, выступавшие против Дугласа, считали, что если этот отчет будет принят, то это приведет к выдвижению Дугласа, который также забрал большинство из тех немногих голосов северян, которые ранее были против него. Делегации южан вели мрачную борьбу, но они были в меньшинстве.12
Доклад большинства был принят, и это стало началом второго срыва съезда. Первой о своем выходе из партии объявила Вирджиния, за ней последовали Северная Каролина, Теннесси, более половины Мэриленда, Калифорния и Орегон, а за ними - большая часть Кентукки, Миссури и Арканзаса.13 На этот раз партия действительно раскололась на две части. Но силы Дугласа продолжали выдвигать кандидатов. В первом туре голосования Дуглас получил \1Ъх/г голосов против 17, при этом 113 голосов не были поданы. Он все еще не набрал двух третей голосов, как того требовало правило, принятое в Чарльстоне, но съезд после второго голосования принял резолюцию , объявив Дугласа единогласно выдвинутым. На пост вице-президента был выдвинут Бенджамин Фитцпатрик из Алабамы, но впоследствии он отказался от участия в выборах, и его заменил в билете Хершель В. Джонсон из Джорджии.14
На следующий день после срыва в Балтиморе собрание делегатов, претендующих на статус делегата, с 23 V2 голосами от свободных штатов и 8H/2 от рабовладельческих, собралось в другом зале в Балтиморе, приняло платформу большинства, как сообщалось в Чарльстоне, и выдвинуло вице-президента Джона К. Брекинриджа на пост президента и сенатора Джозефа Лейна из Орегона на пост вице-президента, оба с первого голосования и с подавляющим большинством голосов.15
Таким образом, междоусобная рознь наконец-то раздробила единственную оставшуюся национальную политическую партию, и с тех пор историки гадают, какие мотивы побудили южан принять курс, который, казалось, гарантировал победу республиканцев, и почему сторонники Дугласа не пошли на уступки, чтобы удержать партию. Вероятно, у южан были разные мотивы. Некоторые, несомненно, надеялись вырвать победу у поражения, создав электоральный тупик и тем самым перебросив выборы в Палату представителей, а возможно, и в Сенат.16 Вероятно, большинство южан не рассчитывали на столь замысловатый процесс, но продолжали надеяться, что их тактика приведет в ярость сторонников Дугласа и заставит их пойти на уступки. К тому времени, когда тщетность такой стратегии была продемонстрирована, у южан не осталось никакой приемлемой альтернативы. У неопределенного числа ультрарадикальных южан была другая причина. Они хотели расколоть демократическую партию, чтобы обеспечить победу республиканцев, которая, по их мнению, подтолкнет Юг к отделению. Важность этого фактора "заговора" с целью добиться воссоединения трудно оценить, отчасти потому, что он почти наверняка был преувеличен политическими противниками пожирателей огня в то время и историками-северянами позже. Но это, несомненно, был один из элементов ситуации. В Чарльстоне южные радикалы без колебаний заявили о своей готовности покинут