иса отделения, он прежде всего хотел избежать начала войны и поэтому предпочитал, чтобы день расплаты был отложен. В этом отношении майор не слишком отличался от своего рукоплещущего главнокомандующего. На самом деле Андерсон, скорее всего, сбил Бьюкенена с толку.
Если бы он остался в более уязвимом форте Моултри, давление на него, вероятно, стало бы невыносимым задолго до 4 марта, и тогда Бьюкенену, а не Линкольну, пришлось бы делать окончательный выбор между отступлением и сражением.
Кроме того, пока Моултри оставался в центре внимания, было бы легче выбрать отступление, возможно, после слабых жестов сопротивления. Или, даже если бы серьезные боевые действия и произошли, они все равно были бы иного рода, чем официальное, почти ритуальное нападение на Самтер, предпринятое три с половиной месяца спустя не одним мятежным штатом, а скорее гордой новой конфедерацией. Моултри в декабре не имел ничего похожего на то символическое значение, которое Самтер приобрел к апрелю. День ото дня эмоциональные вложения росли, а престиж, поставленный на карту, становился огромным, пока войска Андерсона и чарльстонцы смотрели друг на друга через небольшой участок воды. В итоге форт Самтер стал высшим символом конфликта между государственным и национальным суверенитетом. Андерсону удалось отсрочить день расплаты в гавани Чарльстона, но ценой усиления его последствий. Маневр, отсрочивший войну, мог в то же время сделать ее в конечном итоге более неизбежной.
Новости из Чарльстона вызвали тревогу в Белом доме. Южные сенаторы во главе с Джефферсоном Дэвисом, как шершни, слетались к Бьюкенену, обвиняя его в нарушении торжественных обещаний и настаивая на том, что Андерсону необходимо отдать приказ вернуться в форт Моултри. Томпсон присоединился к их хору, а Флойд разразился негодованием в последней демонстрации бравады, но Блэк, Стэнтон и Холт горячо приветствовали переезд в форт Самтер. Несчастный президент, хотя и горячо желал, чтобы Андерсон остался на месте, все же пришел к выводу, что никакого неповиновения приказам не было, и отказался принимать поспешные меры.55
В этот момент, 28 декабря, на переговоры с Бьюкененом прибыли три комиссара из Южной Каролины, которые быстро перестарались, выдвинув императивное требование о немедленной эвакуации всех войск из Чарльстона.56 Если бы они просто попросили Андерсона вернуться в Моултри, Бьюкенен, возможно, и согласился бы, но полный вывод войск под угрозой был вне рассмотрения.57 Тем не менее он подготовил ответ, в котором уступал настолько, что Блэк пригрозил уйти в отставку, если он будет доставлен. Наступил критический момент, но президент, после нескольких упорных споров, уступил. Его переработанный и более жесткий ответ включал заявление о намерении защищать форт Самтер "от враждебных нападений, с какой бы стороны они ни исходили".58 Комиссары ответили оскорбительным письмом и удалились. Флойд уже подал в отставку. Томас и Томпсон вскоре сделают то же самое. Последнее влияние южан вытеснялось из кабинета. В начале января администрация Бьюкенена представляла собой сплошной фронт юнионизма.59
Обязательство защищать форт Самтер подразумевало обещание усилить его гарнизон. 31 декабря, на следующий день после своего решительного ответа комиссарам Южной Каролины, Бьюкенен дал разрешение на подготовку экспедиции помощи с использованием военного шлюпа "Бруклин". Однако генерал Скотт предпочел отправить торговое судно с меньшей осадкой, аргументируя это тем, что оно будет менее заметным и с большей вероятностью сможет пройти мимо препятствий в гавани. Таким образом, 5 января зафрахтованный пароход Star of the West тихо вышел из Нью-Йорка, загруженный припасами и примерно двумя сотнями солдат. Бьюкенен с болью осознавал, что это предприятие может ускорить войну, и вскоре у него появилась еще большая причина для беспокойства. В тот же день пришло сообщение от Андерсона, в котором говорилось, что он находится в хорошем положении и не нуждается в срочной помощи. Приказ об отмене приказа дошел до Нью-Йорка слишком поздно. Корабль уже бросил якорь. Следующие несколько дней для президента и его советников прошли в почти невыносимом напряжении.60
Когда 9 января "Звезда Запада" подошла к Чарльстону, жители Южной Каролины ждали ее. Их предупредили несколько южан в Вашингтоне, в том числе Джейкоб Томпсон, хотя он все еще получал жалованье как министр внутренних дел.61 Береговые батареи открыли огонь по безоружному судну, которое поспешно отступило без особых повреждений и направилось обратно в Нью-Йорк. Во время этой маленькой драмы орудия форта Самтер молчали. Андерсон, не имевший никаких приказов на подобный случай и даже официального уведомления о том, что подкрепление уже в пути, решил не открывать ответный огонь по южнокаролинцам. За эту сдержанность он получил официальную благодарность от Джозефа Холта, который теперь занимал пост военного министра вместо Флойда. В Белом доме чувствовали огромное облегчение от того, что рискованная и, казалось бы, ненужная затея закончилась без кровопролития.62
Северяне в большом количестве и всех политических взглядов сочли эпизод со "Звездой Запада" унизительным. Многие из них требовали немедленного возмездия. Президент мог бы завершить свой срок в героическом стиле, объявив призыв к войскам и организовав мощный штурм Чарльстона. В конце концов, флаг Соединенных Штатов подвергся преднамеренному нападению. Фактически прозвучали первые выстрелы Гражданской войны, но сама война так и не началась. Вместо этого Бьюкенен пассивно согласился на новое перемирие, которое организовал майор Андерсон. Последний, столкнувшись с очередным требованием о капитуляции, убедил губернатора Южной Каролины Фрэнсиса У. Пикенса присоединиться к нему и передать вопрос обратно в Вашингтон. Пикенс назначил своим эмиссаром Айзека У. Хейна, а Андерсон выделил офицера для его сопровождения. Таким образом, ситуация в гавани Чарльстона была вновь стабилизирована в ожидании результатов новых переговоров в Вашингтоне.63
Хейн взял с собой письмо от Пикенса с требованием отдать форт Самтер, но отложил его передачу Бьюкенену по настоянию десяти сенаторов от глубокого Юга. Это были кульминационные часы в хлопковом королевстве. Миссисипи, Флорида и Алабама только что отделились друг от друга в один день (9-11 января); Джорджия, Луизиана и Техас последуют их примеру в течение трех недель. Однако впереди стояла более сложная задача достижения единства. Это было время, требовавшее смелых государственных решений, но военной сдержанности. Лидеры сецессионистов, как и Бьюкенен, стремились избежать кровопролития - по крайней мере, до тех пор, пока не будет создана новая конфедерация. В конце января Хейн все-таки представил президенту требование Пикенса, а 6 февраля получил от Холта твердое письмо с отказом. Затем, как и трое комиссаров в декабре, Хейн дал оскорбительный ответ и отправился домой. Перемирие, заключенное Андерсоном, очевидно, закончилось. Однако Пикенс, вместо того чтобы готовить штурм форта Самтер, решил передать решение проблемы новому правительству, которое только формировалось в Монтгомери, штат Алабама. Таким образом, пройдет еще несколько недель, прежде чем какая-либо инициатива южан станет угрожать статус-кво в Чарльстоне.64
Разумеется, любой modus vivendi закончился бы внезапно, если бы попытка укрепить Самтер возобновилась. Тем не менее Блэк и Стэнтон настоятельно рекомендовали срочно отправить еще одну экспедицию, но в данном случае возобладала природная осторожность Бьюкенена, отчасти потому, что теперь она была подкреплена заверениями Андерсона. Обязательства по удержанию форта Самтер остались неизменными. В специальном послании Конгрессу 8 января президент решительно подтвердил свое "право и обязанность использовать военную силу в оборонительных целях" против лиц, оказывающих сопротивление федеральным офицерам и нападающих на федеральную собственность.65 Поэтому он согласился с Блэком и Стэнтоном в том, что необходимо организовать новую экспедицию помощи, но отправлять ее следовало только после того, как Андерсон явно обратится за помощью. А такой призыв никогда не поступит, поскольку Андерсон теперь был абсолютно убежден, что любая попытка подкрепления будет означать войну. Тем временем со стороны сепаратистов Джефферсон Дэвис и новое правительство Конфедерации постепенно брали на себя ответственность за проблему Самтера и предупреждали южнокаролинцев, чтобы они не рисковали провалиться при преждевременной атаке на форт. Таким образом, Бьюкенен мог более или менее спокойно провести оставшиеся недели своего срока. Однако все это время баланс сил в гавани Чарльстона менялся, поскольку местные войска день ото дня укрепляли кольцо батарей, противостоящих гарнизону Самтера. Андерсон, как видно, позволил личным чувствам окрасить его периодические отчеты в Вашингтон. Он вводил Бьюкенена в заблуждение относительно прочности своих позиций, но президент, в свою очередь, практически напрашивался на обман. Оба человека руководствовались желанием избежать кровопролития и гражданского конфликта. Вместо этого они добились капитуляции форта
Самтер на несколько дюймов в течение нескольких месяцев.66
Бьюкенен вдвойне не хотел форсировать решение вопроса в гавани Чарльстона: он оправданно опасался придать дополнительный стимул сецессии и нанести смертельный удар по компромиссу в тот момент, когда на обоих фронтах, казалось, были основания для новой надежды. 1 февраля Техас преодолел сопротивление своего губернатора Сэма Хьюстона и стал седьмым штатом, вышедшим из состава Союза. Но, по крайней мере, на данный момент, больше никаких отступлений не предвиделось. Движение за отделение, очевидно, утратило свой первоначальный импульс. Восемь из пятнадцати рабовладельческих штатов не будут участвовать в съезде, который соберется в Монтгомери 4 февраля для создания новой южной республики. В Джорджии и некоторых других частях хлопкового королевства голоса за отделение были на удивление близкими. На большей части Юга ни юнионисты, ни дезунионисты пока не имели перевеса, и все были склонны повременить с выводами, давая время на еще одну попытку примирения секций. Перспективы варьировались от штата к штату, но самое важное решение, как все знали, будет принято в Виргинии.