Опасаясь за Союз, Полк начал искать формулу, которая восстановила бы гармонию между сектами, и нашел, как ему казалось, возможное решение в возрождении Миссурийского компромисса. На следующий день после того, как Престон Кинг вновь представил Провизо, Полк проконсультировался со своим кабинетом. Государственный секретарь Бьюкенен "выразил готовность распространить Миссурийский компромисс на запад до Тихого океана". Все члены кабинета согласились с ним". Поначалу Полк не хотел брать на себя обязательства по проведению такой политики, но менее чем через две недели он вновь вынес этот вопрос на всестороннее и взвешенное обсуждение, после чего узнал мнение каждого члена кабинета в отдельности. "Кабинет был единодушен... во мнении, что... линия Миссурийского компромисса должна простираться на запад до Тихого океана и распространяться на... территорию [приобретенную у Мексики]".30
Однако в течение долгого времени после этого Полк воздерживался от принятия формулы Миссури. В феврале, когда представители Берт и Дуглас предложили резолюции о применении линии Миссури в качестве основы для урегулирования, он не выступил в их поддержку, и они были отклонены.31 В марте Конгресс объявил перерыв, и вопрос был оставлен в подвешенном состоянии.
В августе стало казаться, что администрация намерена полностью поддержать продление Миссурийского компромисса, поскольку Джеймс Бьюкенен заявил о его поддержке как о своем главном вопросе в борьбе за президентское кресло. Ранее Полк объявил, что не будет баллотироваться на переизбрание, и Бьюкенен, будучи государственным секретарем, считался кандидатом от администрации. В ту эпоху было принято вступать в гонку, написав публичное письмо в ответ на вопросы какого-нибудь "корреспондента", который на самом деле являлся сторонником кандидата. Так, письмо Бьюкенена было первым из серии писем, написанных им самим, Льюисом Кассом, Мартином Ван Бюреном, Генри Клеем и Закари Тейлором в 1847-1848 годах. Оно имело форму "ответа" демократам округа Беркс, которые пригласили его посетить их фестиваль "Дом урожая", и признавало первенство территориального вопроса, касаясь исключительно этой темы. Упомянув о великой традиции компромисса, заложенной в Конституции, Бьюкенен выступил за продолжение духа взаимных уступок и, наконец, утверждал, что распространение Миссурийского компромисса на любую территорию, приобретенную у Мексики, будет наилучшим возможным применением этого духа. Гармония штатов и даже безопасность Союза требовали этого.32
Взяв на себя инициативу, Бьюкенен получил как бы предварительное право на Миссурийский компромисс в качестве своего собственного вопроса. В то же время газета администрации, "Вашингтон юнион", развернула активную кампанию по завоеванию общественной поддержки плана Бьюкенена. Вскоре пресса по всей стране разразилась комментариями о "движении Бьюкенена".33
Тем не менее, сам президент не занял четкой позиции по территориальному вопросу. Когда новый Конгресс собрался в декабре, он торжественно предупредил об опасности, которую продолжающиеся распри принесут Союзу,34 но не сказал, какой, по его мнению, должна быть основа для урегулирования. Колебания Полка, вероятно, усиливались тем, что в борьбу за демократическую номинацию вступил новый кандидат с другим планом компромисса. Это был Льюис Касс, сторонник демократов, который доблестно сражался в войне 1812 года, служил в кабинете Джексона, был министром во Франции, а затем был послан Мичиганом в Сенат. В начале своей жизни Касс, человек сметливый, образованный и литературно одаренный, все больше становился кандидатом в президенты и, как следствие, проницательным и расчетливым политическим оппортунистом. Вольные труженики уже ненавидели его как пособника тех, кто победил Ван Бюрена в 1844 году, и ему нужно было восстановить свои позиции среди северных демократов. По первой реакции он поддержал Уилмотское провизо, но позже понял его взрывоопасный характер и в декабре 1847 года, через четыре месяца после письма Бьюкенена "Harvest Home", вступил в кампанию со своим письмом Николсону, в котором выдвинул доктрину народного суверенитета. Еще до публикации этого письма, но в то время, когда оно в частном порядке циркулировало среди лидеров демократов, один из его сторонников, Дэниел С. Дикинсон из Нью-Йорка, внес в Сенат ряд резолюций, призванных дать конгрессу одобрение народного суверенитета.35
В конце декабря 1847 года газета "Вашингтон Юнион" опубликовала письмо Николсона и объявила его здравой доктриной демократов. Поскольку "Юнион" был органом администрации, это заявление, казалось, означало как отказ от четкой поддержки Миссурийского компромисса, которую он оказывал ранее, так и определенную степень колебаний со стороны президента. Это был один из немногих вопросов, по которым Полк казался нерешительным. Таким образом, хотя силы компромисса казались сильнее, чем в предыдущем Конгрессе, теперь они были разделены на два лагеря, а единственные значимые компромиссные планы отстаивались соперниками за демократическую номинацию, так что президент не мог поддержать ни один из планов, не показавшись выступающим против одного из кандидатов. Поэтому в течение нескольких месяцев Полк держался в стороне или выбирал другой курс.
Резолюция Дикинсона создала почву для новых полномасштабных дебатов, и хотя она была представлена как компромиссная мера, Джон К. Кэлхун быстро пришел к выводу, что это вовсе не компромисс. По его мнению, если правительство территории может в любой момент объявить рабство вне закона, то ни один рабовладелец не осмелится перевезти рабов на такую территорию, а в отсутствие миграции рабовладельцев все территории станут свободными.36 Таким образом, в оперативном плане предложения Дикинсона привели бы к результату в виде свободных земель, так же как и Провизо Уилмота. Поэтому южане стали настаивать на том, чтобы
Дикинсону пришлось нелегко, тем более что в январе он утверждал, что "народ территории имеет во всем, что касается его внутреннего состояния, те же суверенные права, что и народ штата". В феврале он уступил этому давлению и принял поправку, которая оставляла сомнение в том, что территории могут исключить рабство до получения статуса штата.37 Таким образом, он восстановил двусмысленность, которой Кас придерживался с самого начала. Несмотря на эту уступку, он подвергся нападкам с обоих флангов: поправку о свободных землях предложил Джон П. Хейл из Нью-Гэмпшира, а поправку о невмешательстве - сторонник Кэлхуна Дэвид Юли из Флориды.38 17 февраля все резолюции и их заменители были отложены без голосования.39 Что происходило за кулисами, неясно, но готовность, с которой сторонники народного суверенитета отказались от борьбы, говорит о том, что они знали, что у них не хватит сил принять резолюции Дикинсона.
Три месяца спустя демократы выдвинули Каса в президенты и тем самым в некотором смысле сделали двусмысленную политику народного суверенитета партийной доктриной. В этот момент, когда от Полка, естественно, можно было ожидать решительного перехода на позиции народного суверенитета, он, наконец, несколько необъяснимым образом перешел к полной поддержке Миссурийского компромисса. На него произвела глубокое впечатление необходимость поиска основы для урегулирования, поскольку в июне нью-йоркские демократы-беспочвенники вышли из партии и выдвинули Мартина Ван Бюрена в президенты на платформе Уилмота Провизо. Кроме того, в Орегоне началась индейская война, что подчеркивало острую необходимость организации в этом регионе. Тем временем Конгресс, казалось, безнадежно зашел в тупик. В этот момент 24 июня 1848 года Полк и его кабинет единодушно решили, что "принятие Миссурийского компромисса - единственное средство унять волнение и решить вопрос". Полк попросил сенатора Ханнегана из Индианы "выдвинуть и настаивать на принятии линии Миссурийского компромисса" в качестве решения для Орегона; вскоре он призвал полдюжины сенаторов поддержать этот план, а 27 июня фактически продиктовал сенатору Брайту из Индианы предложение, которое Брайт внес в тот же день, внеся поправки в Орегонский билль, указав применение линии 36°30' в качестве основы для исключения рабства. Наконец-то администрация твердо встала на сторону продления Миссурийского компромисса.40
Ближе к концу сессии Сенат окончательно принял меру Брайта, а Палата представителей ее отклонила. Но в течение долгого времени, пока это не произошло, напряженность в Конгрессе неуклонно нарастала. Дебаты становились все более ожесточенными, а перспективы достижения согласия приближались к нулю. Над Вашингтоном нависло ощущение серьезного кризиса, и в этот момент мудрецы Сената собрались с мыслями и решили посмотреть, чего может добиться специальный комитет.
Соответственно, 12 июля Джон Миддлтон Клейтон предложил передать территориальный вопрос на рассмотрение избранного комитета из восьми человек, разделенных поровну между вигами и демократами, причем каждая из этих групп из четырех человек, в свою очередь, была разделена поровну между Севером и Югом. Клейтон представлял Делавэр, наименее южный из рабовладельческих штатов, и сам по себе был олицетворением средней позиции. Его предложение было принято 31 голосом против 14, причем все голоса против были поданы северными сенаторами, а девять - жителями Новой Англии.41
К этому времени тупиковая ситуация между секциями достигла драматической точки. Похоже, это был самый тяжелый кризис с тех пор, как Южная Каролина приняла свой Ордонанс о нуллификации, и внимание общественности было приковано к событиям в Конгрессе. Комитет приступил к работе в атмосфере чрезвычайного положения, усердно и добросовестно трудясь. В самом начале обсуждения Дэвид Атчисон из Миссури внес предложение об урегулировании в духе Миссурийского компромисса, и это предложение было принято 5 голосами против 3, причем Джон К. Кэлхун голосовал большинством. Но когда дело дошло до применения духа Миссурийского компромисса в конкретной форме, сторонники не смогли добиться ничего лучшего, чем равенство голосов 4:4. После двух неудачных попыток реализовать первоначальное решение комитет отказался от Миссурийского компромисса и обратился к плану, который оставлял статус рабства на территориях на усмотрение судов.42 Согласно законопроекту, который Клейтон представил 18 июля, Конгресс не устанавливал никаких ограничений на рабство; Орегон, когда будет организован, сохранит законы против рабства, принятые временным правительством; а территориальным законодательным органам Калифорнии и Нью-Мексико будет отказано в праве принимать законы, касающиеся рабства. Однако важнейшей особенностью законопроекта было положение о том, что любой раб, прибывший на эти территории, мог подать иск в федеральные суды, чтобы определить правовой статус рабства на территории, куда он был доставлен.43