Ни один историк не может с уверенностью заявить, что любая из этих оценок ситуации верна. Что же тогда он может сказать? Он может сказать, что в 1832 и в 1861 годах люди также столкнулись с кризисами, в которых некоторые считали, что опасность воссоединения преувеличена, что она утихнет, если с ней твердо справиться и не поощрять ее "умиротворением". В 1832 году это оказалось хотя бы отчасти верным, хотя уступки, конечно, были сделаны; в 1861 году это оказалось неверным. Были ли опасности 1850 года более похожи на опасности 1832 или 1861 года? На мой взгляд, факты свидетельствуют о том, что к 1850 году сопротивление южан позиции свободных земель было настолько сильным и широко распространенным, что для сохранения Союза Юг нужно было либо примирить, либо принудить. Верно, что сторонники воссоединения Юга начали уступать позиции южным умеренным задолго до принятия Компромисса, но я считаю, что это произошло потому, что компромисс был уверенно ожидаем, и Юг явно предпочел компромисс воссоединению.
Если бы согласие по этому вопросу было возможно, а это не так, то какой вывод можно было бы сделать о достоинствах политики умиротворения в 1850 году с точки зрения ценностей мира, союза и даже борьбы с рабством? Что касается мира, то умиротворение 1850 года длилось менее десяти лет, и его можно легко списать на то, что это была лишь временная остановка или отсрочка войны. Но ни один мир не бывает вечным, и ни один миротворец, включая Генри Клея, не несет ответственности за последующие акты, такие как закон Канзаса-Небраски и решение по делу Дреда Скотта, благодаря которым хорошо продуманный, но хрупкий мир может быть впоследствии разрушен. Что касается Союза, то высший вызов Союзу в конечном итоге не был предотвращен; он был лишь отложен. Но десятилетие задержки стало также десятилетием роста физической силы, сплоченности и технологических ресурсов, что позволило Союзу противостоять высшему вызову гораздо более эффективно. (И это не говоря уже об относительном преимуществе, которое никто не мог предвидеть, - о том, что в момент, когда жизненно необходимо было лидерское величие, в Белом доме оказался Авраам Линкольн, а не Миллард Филлмор). Даже если говорить о борьбе с рабством, трудно понять, что компромисс в конечном итоге служил целям идеалистов-антирабов в меньшей степени, чем тем, кто заботился прежде всего о мире и союзе, хотя легко понять, почему антирабовладельцы находили это лекарство более неприятным. Если, как считал Линкольн, дело свободы было связано с делом Союза, то политика, безрассудно решавшая судьбу Союза, вряд ли могла способствовать делу свободы.
Эти выводы кажутся тем более обоснованными, если принять во внимание данные о том, чего на самом деле стоили уступки Югу. Число беглых рабов, возвращенных своим хозяевам, было относительно невелико, и практически ни один раб не был перевезен в Юту или Нью-Мексико.43 Оживленные исторические споры о том, могли ли там перевозить рабов, не должны заслонять тот факт, что их практически не было. Таким образом, Север практически ничего не заплатил за десятилетнюю отсрочку, которая в конечном итоге оказалась благоприятной для борьбы с рабством и Союза. Тем не менее, в то время и впоследствии историки критиковали это соглашение, в основном с антирабовладельческой точки зрения, потому что, конечно, оно не было задумано как отсрочка - оно было задумано как постоянное урегулирование, чтобы спасти Союз, который остался бы наполовину рабским и наполовину свободным. С точки зрения антирабовладельцев, это соглашение может быть оправдано впоследствии с точки зрения результатов, но оно никогда не будет оправдано с точки зрения намерений.
С другой стороны, ирония заключается в том, что историки, симпатизирующие Конфедерации, редко сожалеют об этом урегулировании, хотя оно привело к фатальной десятилетней задержке в утверждении независимости Юга. К 1850 году некоторые южане, такие как Кэлхун, поняли, что время работает против них и что они проиграют, если будут медлить. События последующих двух десятилетий показали, насколько реалистичными они были. Такие люди, как Роберт Тумбс, который так яростно говорил о сецессии, а затем принял компромисс, подготавливали почву для Аппоматтокса. Ирония заключается в том, что историки Юга не были достаточно логичны, чтобы осудить Тумбса и других сторонников Южного союза за компромисс, который, очевидно, оказался гибельным для Юга, в то время как историки, выступающие против рабства, осуждали Вебстера за компромисс, который в конечном итоге пошел на пользу делу борьбы с рабством.
Очевидность давно показала, что Компромисс 1850 года не принес ни безопасности для Союза, на которую надеялись многие, ни безопасности для рабства, которой опасались другие. Но в то время это еще не было очевидным. Такие реалисты, как Дуглас и Чейз, понимали, что Север и Юг действовали не совсем согласованно и что договоренности по Юте и Нью-Мексико не давали ответа на территориальный вопрос. Но если сами по себе эти меры не были компромиссом, то могут ли они стать таковым? Дэниел С. Дикинсон надеялся на это и отмечал, что "ни Комитет тринадцати, ни какой-либо другой комитет, ни Конгресс не решили эти вопросы. Они были решены благодаря здоровому влиянию общественного мнения".44 По крайней мере, этот Конгресс под руководством Генри Клея, Дэниела Уэбстера, Милларда Филлмора и Стивена А. Дугласа предотвратил кризис и урегулировал вопросы, с которыми не смогли справиться четыре предыдущие сессии Конгресса.45 Оставалось выяснить, сможет ли американский народ, Север и Юг, своей санкцией превратить это урегулирование в компромисс.
1
Recollections of Alexander H. Stephens (New York, 1910), pp. 21-27; Ulrich Bonnell Phillips, The L\fe of Robert Toombs (New York, 1913), pp. 64-72; Holman Hamilton, Zachary Taylor, Soldier m the White House (Indianapolis, 1951), pp. 243-253; William Y. Thompson, Robert Toombs of Georgia (Baton Rouge, 1966), pp. 57-59.
2
James D. Richardson, ed., A Compilation of the Alessages and Papers of the Presidents (11 vols.; New York, 1907), V, 9-24. О множественном авторстве послания, "остальном человечестве" (удалено в опубликованной форме) и реакции общественности см. в Hamilton, Taylor, Soldier in the White House, pp. 254-259.
3
Стивен А. Дуглас, выступая в Сенате 13 марта 1850 года, предсказал семнадцать новых свободных штатов на территории, находившейся в то время под флагом. Congressional Globe, 31 Cong., 1 sess., appendix, p. 371. Штаты не были разделены на части, как предсказывал Дуглас, но их общее число в итоге составило ровно семнадцать.
4
Речь в Кливленде, 26 октября 1848 г., в George E. Baker (ed.), The Works of William H. Seward (5 vols., Boston, 1887-90) III, 301.
5
Кэлхун, в Сенате, 4 марта 1850 г., Congressional Globe, 31 Cong., 1 sess., pp. 451-455; Обращение южных конгрессменов к жителям южных штатов, 6 мая 1850 г., текст в M. W. Cluskey, The Political Text-Book (Philadelphia, I860), pp. 606-609.
6
Гораций Манн, в "Глобусе Конгресса", 31 Конгресс, I сессия, приложение, стр. 224.
7
Кэлхун - Томасу Г. Клемсону, 8 декабря 1849 г., и различным корреспондентам, в J. Franklin Jameson (ed.), Correspondence of John C. Calhoun, in AHA Annual Report, 1899, II, 776 and passim; Toombs in House, Dec. 13, 1849, in Congressional Globe, 31 Cong, 1 sess., pp. 27-28; Hermann V. Ames, "John C. Calhoun and the Secession Movement of 1850," in American Antiquarian Society Proceedings, New Series, XXVIII (1918), 19-50.
8
О движении за права южан в период с октября 1849 года по лето 1850 года см. названия в гл. 4, прим. 61, и гл. 5, прим. 25. Также см. Джозеф Карлайл Ситтерсон, Движение за отделение в Северной Каролине (Чапел-Хилл, 1939), с. 49-71; Лаура А. Уайт, Роберт Барнуэлл Ретт, отец отделения (Нью-Йорк, 1931), с. 103-134; Льюи Дорман, Партийная политика в Алабаме с 1850 по 1860 год (Ветумпка, Алания, 1935), с. 34^t4; Мелвин Дж. White, The Secession Movement in the United States 1847-1852 (New Orleans, 1916); Elsie M. Lewis, "From Nationalism to Disunion: Исследование движения за отделение в Арканзасе, 1850-1861" (докторская диссертация, Чикагский университет, 1946); Эдвин Л. Уильямс, "Флорида в Союзе, 1845-1861" (докторская диссертация, Университет Северной Каролины, 1951).
9
Например, см. трактовку в Beveridge, Lincoln, III, 76: "Никто не обратил ни малейшего внимания на то, что он [Тейлор] сказал"; Allan Nevins, Ordeal of the Union (2 vols., New York, 1947), I, 257-260: "План президента был по ряду причин совершенно нереалистичным", в главе под названием "Клей на помощь". Гамильтон, солдат Тейлора в Белом доме, резко расходился с преобладающими взглядами, когда утверждал, что у Тейлора была определенная политика, более достойная, чем у Клея. О роли Клея см. Poage, Clay and the Whig Party, pp. 191-192, 204-205; Glyndon G. Van Deusen, Life of Henry Clay (Boston, 1937), pp. 394-413.
10
О том, как Клей обратился к Вебстеру 21 января 1850 г., см. George Ticknor Curtis, Life of Daniel Webster (2 vols., New York, 1870), II, 396-398.
11
Резолюции Клея, Congressional Globe, 31 Cong., 1 sess., pp. 244-245. Общая история компромисса была превосходно разработана Гамильтоном в его работах, приведенных в примечаниях 1, 3, 32, 36, 37. Два других превосходных аналитических изложения принадлежат перу Невинса и Поаджа, цитируемых в примечаниях 13 и 11 соответственно.
12
Стивен А. Дуглас позже утверждал, что законодательство 1850 года косвенно отменило акт 1820 года, но, как мне кажется, факты доказывают, что в 1850 году такая возможность не признавалась. См. ниже, с. 156-158.
13
Congressional Globe, 31 Cong., 1 sess., appendix, pp. 115-127 (Clay), 97-102 (Houston), 149-157 (Davis), 310-318 (Miller).
14
Ibid., pp. 451-455. Ценное обсуждение позиции Кэлхуна в Avery O. Craven, The Coming of the Civil War (New York, 1942), pp. 252-258; Craven, The Growth of Southern Nationalism, 1848-1861 (Baton Rouge, 1953), pp. 74-76; Wiltse, Calhoun, Sectionalist, pp. 458-465 (с хорошим критическим обзором вопроса о том, намеревался ли Кэлхун предложить двойную исполнительную власть); Hamilton, Prologue to Conflict, pp. 71-74 (реакция на речь).