Долгое время историки были склонны соглашаться с Дугласом в том, что Линкольн поднимает выдуманный вопрос. Один из видных ученых назвал заговор, который предложил Линкольн, "весьма причудливым и несуществующим", а аргумент о том, что судебное решение о защите рабов на территориях приведет к решению о защите рабов и в штатах, охарактеризовал как "нечто не имеющее последствий". Другой заявил, что было бы более реалистично обсудить опасности, связанные с будущей аннексией потенциально рабовладельческих территорий, или с категоричными требованиями южан о позитивной защите рабства на территориях, но ни один из этих вопросов не был рассмотрен, а вместо этого была придумана "абсурдная гипотеза" о легализации рабства во всех штатах.59
Теперь можно понять, что никаких планов национализации рабства путем принятия второго решения по делу Дреда Скотта, которое узаконило бы его в штатах, не существовало, и можно даже рассматривать опасения по поводу такого плана как еще один пример параноидального фактора в американской политике. Но Линкольн, конечно, не обладал преимуществом ретроспективного взгляда, и несколько недавних исследователей показали, что обстоятельства 1858 года придавали его опасениям определенную правдоподобность. Например, газета "Вашингтонский союз" утверждала, что законодательство штатов, запрещающее рабство, является нарушением прав собственности и, по сути, неконституционным. А "Союз", хотя и был всего лишь одной газетой, был не просто газетой, а органом администрации Бьюкенена. Верно и то, что председатель Верховного суда Тейни заявил в решении по делу Дреда Скотта: "Право собственности на раба четко и ясно подтверждено в Конституции". Линкольн во время дебатов в Гейлсбурге указал на это заявление и добавил свое собственное опровержение: "Я считаю, что право собственности на раба не подтверждено четко и ясно в Конституции". Судья Нельсон в своем решении по делу Дреда Скотта включил загадочное замечание о том, что "за исключением случаев, когда власть ограничена Конституцией... закон штата имеет верховенство над рабством". Но что он имел в виду, хотел бы знать Линкольн, говоря "за исключением случаев, когда власть ограничена Конституцией"? В то время еще не существовало Четырнадцатой поправки с ее ограничением полномочий штатов по лишению людей собственности, но Пятая поправка с ее положением о защите собственности могла быть
ЛИНКОЛЬН, ДУГЛАС И ПОСЛЕДСТВИЯ РАБСТВА 35 1
В соответствии с толкованием, распространяющимся на штаты, можно было бы применить и статью IV, раздел 2, Конституции ("Граждане каждого штата имеют право на все привилегии и иммунитеты граждан нескольких штатов").60
Короче говоря, юридические ингредиенты для принятия решения о легализации рабства на национальном уровне отнюдь не были полностью отсутствующими, но кажется невероятным, что девять здравомыслящих судей могли додуматься до такого решения. Однако если бы решение по делу Дреда Скотта не было вынесено, могло бы показаться невероятным, что Суд мог отрицать право Конгресса регулировать рабство на территориях, несмотря на то, что он делал это с 1789 года в соответствии со статьей IV, раздел 3, Конституции, которая гласила, что "Конгресс имеет право... устанавливать все необходимые правила и постановления в отношении территории или другой собственности, принадлежащей Соединенным Штатам". Кроме того, следует помнить о всеобщем страхе перед рабовладельческой властью и довольно зловещем конкретном контексте, который так умело использовал Линкольн: сначала моральные возражения против рабства будут сведены на нет политикой Дугласа "наплевать", , а затем, когда путь будет подготовлен, юридические препятствия для национализации рабства будут устранены судом.61
"В своем контексте" страх перед национализацией рабства был "далеко не абсурдным"62 , и, возможно, главное, что можно сказать против него, - это то, что он рассматривал потенциальную возможность так, как если бы она была актуальной. Как сказал один писатель, возможно, Линкольну "следовало довольствоваться тем, чтобы осудить решение [Дреда Скотта] таким, каким оно было, а не предсказывать воображаемое новое решение".63
Линкольн хотел бросить вызов рабовладельческой власти таким образом, чтобы резко отличить свою позицию от позиции Дугласа. Он сделал это, скорее приписав Дугласу зловещий замысел будущего расширения рабства, чем критикуя конкретные предложения Дугласа. Можно признать, что некоторые опасения Линкольна относительно будущего были отнюдь не абсурдными, и в то же время понять, что его побуждало к этому отсутствие конкретной политики по освобождению рабов или устранению расовой дискриминации в отношении чернокожих, поскольку его позиция была постыдно близка к позиции Дугласа.64
Главное возражение против вывода о том, что Линкольн, как и Дуглас, был "белым супремасистом", заключается не в том, что этот вывод буквально ложен, а в том, что категоризация, настолько свободная, что она подходит как Дугласу, так и Линкольну, не говорит о многом.65 Между этими двумя людьми действительно было несколько существенных различий, но, возможно, ни одно из них не было более глубоким, чем тот факт, что Линкольн постоянно призывал своих слушателей признать, что они разделяют общую человечность с чернокожими, в то время как Дуглас щекотал расистскую восприимчивость тех же слушателей обвинениями, что Линкольн считал негра "своим братом".
Эта забота о человечестве проходит через большую часть произведений и речей Линкольна, но, как мы видели, она смешивается с его признанием практики американской культуры, которая относилась к неграм как к низшим. Поэтому его позиция часто кажется двусмысленной, а для враждебного критика - лицемерной. Но иногда можно заметить явные свидетельства того, что, когда Линкольн наиболее интенсивно размышлял над вопросом о рабстве, он не думал о неграх именно как о неграх; он мыслил более широко, в терминах собственности людей на других людей. Как он писал, но не говорил публично,
Если А. может доказать, пусть и неопровержимо, что он по праву может поработить Б. - почему Б. не может выхватить тот же аргумент и доказать, что он может поработить А.?
Вы говорите, что А. - белый, а Б. - черный. Значит, дело в цвете кожи; светлый имеет право порабощать темного? Будьте осторожны. Согласно этому правилу, вы должны стать рабыней первого встречного, у которого кожа светлее вашей собственной.
Вы не имеете в виду именно цвет кожи? Вы имеете в виду, что белые интеллектуально выше черных и поэтому имеют право их порабощать? Позаботьтесь еще раз. Согласно этому правилу, вы должны стать рабыней первого встречного мужчины с интеллектом, превосходящим ваш собственный.
Но, скажете вы, это вопрос интереса, и, если вы можете сделать это своим интересом, вы имеете право поработить другого. Очень хорошо. А если он может сделать это своим интересом, он имеет право поработить вас.66
Здесь Линкольн явно видел черных и белых вместе, без разбора попавших в паутину несправедливости, которую часто плетет общество. Его
Его личная ситуация и ситуация раба были потенциально взаимозаменяемы; только случайность сделала его свободным, а "Самбо" (термин Линкольна) - рабом.67
Та же забота о базовой человечности отразилась и в остром понимании Линкольном того, что даже рабовладельцы, хотя и хотели рассматривать рабов как собственность, а не как человечество, тем не менее не могли подавить в себе признание того, что рабы - их собратья. Как он выразился,
Хотя вы требуете, чтобы я отрицал человечность негра, я хочу спросить, готовы ли вы сами, жители юга, когда-либо сделать то же самое? У подавляющего большинства, как на юге, так и на севере, есть человеческие симпатии, от которых они могут избавиться не больше, чем от чувствительности к физической боли. Эти симпатии в груди южных людей во многом проявляются в их понимании неправильности рабства и сознании того, что в неграх, в конце концов, есть человечность. Если они отрицают это, позвольте мне задать им несколько простых вопросов. В 1820 году вы присоединились к северянам, почти единогласно объявив африканскую работорговлю пиратством и приговорив ее к смертной казни. Почему вы это сделали? Если вы не считаете, что это неправильно, почему вы присоединились к тому, чтобы за это людей вешали? Эта практика была не более чем привоз диких негров из Африки для продажи тем, кто хотел их купить. Но вы никогда не думали о том, чтобы вешать людей за ловлю и продажу диких лошадей, диких буйволов или диких медведей.68
В этой же связи Линкольн утверждал, что склонность южан избегать общения с работорговцами отражает ощущение того, что они занимаются бесчеловечным бизнесом. Он также отметил, что в рабовладельческих штатах проживало более 500 000 свободных негров, потенциальное состояние которых превышало 200 миллионов долларов. Все они либо сами были рабами, либо являлись потомками рабов. Почему они не были в рабстве? Потому что "что-то подействовало на их белых владельцев, побудив их, ценой огромных материальных жертв, освободить их". Что это за нечто? Можно ли ошибиться? Во всех этих случаях ваше чувство справедливости и человеческое сочувствие постоянно говорят вам, что бедный негр имеет какое-то естественное право на себя".69
Разница между Дугласом и Линкольном - и в значительной степени между прорабовладельческим и антирабовладельческим мышлением - заключалась не в том, что Дуглас верил в подневольное состояние (ибо он не верил) или что Линкольн верил в безусловное, полное равенство черных и белых (ибо он не верил). Разница заключалась в том, что Дуглас не верил, что рабство действительно имеет большое значение, потому что не считал, что негры настолько близки ему, чтобы он был вынужден заботиться о них. Линкольн, напротив, считал, что рабство имеет значение, потому что он признавал человеческую близость с неграми, которая делала их положение необходимым предметом его заботы. Это не означает, что его позиция была логически последовательной или что он был свободен от предрассудков. На самом деле он был классической иллюстрацией американской дилеммы Гуннара Мюрдаля: философски и абстрактно он верил в человечность негров и равенство людей; конкретно и культурно он принимал преобладающую практику подчинения негров. В самом деле, его позиция была двусмысленной. Но даже двусмысленная позиция значительно отличалась от позиции Дугласа. И, надо добавить, неоднозначная позиция - это по определению позиция, в которой противоположные ценности вступают в конфликт друг с другом. Трудно поверить, что в случае Линкольна конфликтующие ценности были действительно одинаковой силы. В долгосрочном конфликте между глубоко укоренившимися убеждениями, с одной стороны, и привычками соответствовать культурным обычаям бирасового общества, с другой, силы притяжения были направлены в сторону равенства. При статическом анализе Линкольн был умеренным противником рабства и умеренным защитником расовой дискриминации. При динамическом анализе он придерживался концепции человечества, которая неумолимо влекла его в сторону свободы и равенства.