Чуть позже, когда Том лег спать, а Рен дежурила в кабине управления, она взглянула в небо и увидела, что над ними пролетают десятки дирижаблей Зеленой Грозы – очень высоко, и направлялись они на запад. Потом ее взгляд зацепила размеренно машущая крыльями стая птиц-Сталкеров, тоже летящая на запад.
Рен показала на них Вольфу, но он отмахнулся:
– Нет причин для тревоги. Рутинное перемещение войск.
Как ни сердилась на него Рен вчера, сейчас она была рада его присутствию, его по-военному четкой уверенности. К тому же вдали от Хэрроубэрроу он словно стал мягче, как и предсказывал Том. Голос и выражение лица уже не были такими жесткими, и когда Рен попросила его что-то сделать, он послушался, как будто признавал, что на борту «Дженни Ганивер» она лучше разбирается, что к чему.
А насчет птиц он оказался прав. Ни одна не спустилась настолько низко, чтобы различить красно-коричневый корпус «Дженни» на фоне красноватой глины в колее.
Ночью они полетели дальше. Так же прошел и следующий день, только однажды им попалось глубокое чистое озерце. Том посадил дирижабль, и Рен смогла поплавать. От ледяной воды все занемело. На поверхности сверкали блики, разбиваясь перед лицом Рен. Она перевернулась на спину, чувствуя, как вздувается вокруг нее купальное платье, и слушая тишину. Прежняя жизнь, Винляндия и Брайтон, отошли немыслимо далеко.
С крутого откоса посыпались камешки, звонко плюхаясь в воду. От них к Рен побежали круги. Вольф пробирался между деревьями, растущими по краю колеи. Увидев Рен, он помахал рукой и крикнул:
– Просто осматриваюсь!
Рен подплыла к берегу и поскорее переоделась, стараясь, чтобы корпус «Дженни Ганивер» загораживал ее от Вольфа. Когда она вышла из-за дирижабля, с мокрыми волосами и дрожа, Вольфа не было видно. Рен вскарабкалась на земляной гребень и увидела, что Вольф лежит плашмя на траве и смотрит в карманную оптическую трубу.
– Что видно? – спросила Рен.
– Ничего настораживающего.
Он протянул трубу Рен, и она приложила окуляр к глазу. На юге поросшая бурой травой равнина уходила к далеким синим горам. Возле небольшого стационарного поселения поблескивали на солнце дурацкие ветряки. Дальше к востоку еще что-то двигалось: длинный приземистый город, подумала Рен, а потом сообразила, что этого не может быть.
– Товарняк, занимается снабжением войск, – сказал Вольф. – Грозовики проложили железные дороги от гор Шань-Го до самых Ржавых болот. Я в прошлый раз так добирался домой от Лондона – прятался в товарном вагоне. Людей на этих поездах обычно нет.
– Даже машиниста? – спросила Рен, разглядывая черный электровоз в голове поезда, – тупоносый, без окон, он мчался вперед, словно атакующий бык.
– Локомотив и есть машинист. Сталкер модели «Попджой-двенадцать». Им управляет Воскрешенный человеческий мозг. Какой-нибудь бедолага-инакомыслящий или пленный солдат, которого Гроза превратила в машину. Рен, их нечего жалеть. Они дикари. Тут или мы их, или они нас.
Рен поняла, что он говорит о вчерашней бойне – то ли извиняется, то ли просто объясняет. Она старалась придумать ответ, но так и не нашлась что сказать.
– Смотри, он замедляет ход. – Вольф снова забрал трубу. – Наверное, там мост или поврежденный участок дороги. Если понадобится, в этом месте удобно будет забраться на поезд.
– В каком смысле?
Вольф оскалился:
– Мало ли, вдруг с дирижаблем что-нибудь случится, тогда домой будем возвращаться пешком. Если прокатиться на поезде, можно сэкономить пару недель пути.
Рен кивнула. Она видела, что он хочет вывести ее из равновесия, и не собиралась поддаваться.
– Вон там деревья близко к путям растут, – сказала она, показывая пальцем. – Можно спрятаться, пока будем ждать поезда.
Вольф расхохотался, оценив ее браваду.
– Рен, ты мне нравишься! Ни одна девушка в Мурнау не смогла бы отправиться в такое путешествие, да еще так спокойно ко всему отнестись. Ты, как это говорится… хладнокровная.
– В маму, наверное, – ответила Рен.
– Уже недолго осталось, – объявил Том вечером, заводя моторы.
Рен ушла в каюту на корме, чтобы хоть немного поспать, а Вольф расхаживал взад-вперед по кабине управления, время от времени останавливаясь и всматриваясь в черноту впереди – не покажется ли Лондон.
– Близко, – прошептал он, как будто про себя. – Совсем близко…
Гребни вывороченной Лондоном земли заслоняли ночное небо. Дважды мимо окон гондолы пролетали, хлопая крыльями, птицы, разбуженные шумом моторов. Том пугался, а во второй раз даже вскрикнул, и к нему сейчас же подбежал Вольф.
– Нет, ничего, – смущенно сказал Том. – Просто птицы. Много лет назад мне пришлось драться с летающими Сталкерами Зеленой Грозы, и с тех пор я боюсь птиц.
– Вы храбрый человек, герр Нэтсуорти, – сказал Вольф, успокаиваясь, и вновь принялся расхаживать взад-вперед.
– Храбрый? – засмеялся Том. – Посмотрите на меня – трясусь как лист!
– Храбрецы тоже чувствуют страх. А если вспомнить, что вы совершили… Рен мне рассказала кое-что о ваших чудесных приключениях в молодости.
– Тогда они совсем не казались чудесными, – отозвался Том. – Я по большей части только и делал, что цепенел от страха. Повезло, что жив остался. Все у меня получалось вкривь и вкось…
Полет продолжался. Через несколько часов Рен сменила Тома за приборами. Он включил кофемашину и растолкал Вольфа, дремлющего у окна:
– Кофе?
Молодой человек нахмурился:
– Который час? Мы уже над обломками Лондона?
– Пока еще нет.
– Пап! – окликнула Рен, сидя за панелью управления. – Папа, смотри!
Том, забыв о кофе, встал рядом с дочерью и, перегнувшись через ряды рычажков, стал смотреть в носовое окно. За дальними горами на бледном небе проступал рассвет. А между «Дженни» и горами, прямо посреди колеи, черным силуэтом на фоне неба выделялась пузатая приземистая башня без единого окна. Том на мгновение испугался, что Зеленая Гроза построила здесь крепость, чтобы охранять подступы к развалинам Лондона.
– Это колесо, – прошептал Вольф, как зачарованный глядя через плечо Рен.
Рен потянула на себя рычаг, «Дженни» поднялась выше, и Том, глядя вниз, понял, что Вольф прав: покореженное, изъеденное ржавчиной, заросшее сорняками, это все-таки было колесо, отломанное от Лондона. А дальше, рассыпанные по Поверхности, темнели в предрассветных сумерках разнообразные предметы: другие колеса, скрученные куски осей, причудливо оплавленные груды металла, выброшенные взрывом. Поверх всего этого валялись отдельные гусеничные траки, издали напоминая разрушенную дорогу, которая вела к огромной горе обломков, только что показавшейся из тумана.
Том затаил дыхание. Он помнил, каким в прошлый раз видел родной город, наутро после МЕДУЗЫ – в пламени пожара, сотрясаемый взрывами. Тогда с ним была Эстер. «Дженни Ганивер» дрейфовала по ветру, а Эстер утешала Тома и заставила его отвернуться, не смотреть на гибнущий Лондон. Когда Том снова взглянул, их уже отнесло далеко от места катастрофы.
– Приземлимся? – спросила Рен.
Том быстро провел рукой по глазам и вопросительно посмотрел на Вольфа.
Вольф сказал:
– Пока рано. Это всего лишь западная окраина развалин. Здесь ничего нет, кроме колес и траков, да еще пара-тройка обгорелых пригородов. Приехали поживиться, а их разбомбили сторонники Лиги….
– Или взорвали молнии-призраки, – пошутила Рен и тут же пожалела о своих словах.
Дурацкие истории о привидениях, услышанные в таверне «У Муна», сейчас уже не казались такими дурацкими. По обе стороны от дирижабля безмолвно проплывали пустые остовы разрушенных домов с провалами окон, словно целая флотилия призрачных кораблей.
– Полетим еще немного на восток, – решил Том.
Пейзаж внизу стремительно менялся. Землю покрывал сплошной слой обломков. «Дженни Ганивер» проплыла над обгорелым пригородом – отломанные колеса и двигатели смешались с развалинами, на которых тот собирался пировать. В трещинах между перекошенными стальными плитами палубы шелестели ветвями деревья. А дальше груды обломков громоздились все выше. Том присмотрел ровную площадку, полускрытую нависающими гусеничными траками, заложил над ней круг, проверяя, все ли спокойно, и аккуратно посадил «Дженни».
– Ого! – прошептала Рен в наступившей тишине.
Вольф Кобольд распахнул люк, впуская в гондолу прохладную сырость и запахи влажной земли.
– Вокруг ни души, – сказал Вольф. – Никто нас не встречает…
У Тома сильно забилось сердце. Он постарался успокоиться. Исподтишка проглотил зеленую пилюлю и под каким-то предлогом остался в кабине, пока Рен и Кобольд возились с причальными якорями и накидывали на двигатели маскировочную сетку – ту самую, что он привез из Мурнау. Весь дирижабль накрыть не получилось, но, если повезет, пролетающие дирижабли и птицы-Сталкеры его не заметят в тени траков, с искаженными сеткой контурами.
Втроем они собрали все нужное: рюкзаки, фонарики; Том вытащил из рундука над креслом пилота старое ружье, которым никогда не пользовался. Небо над развалинами посерело, звезды одна за другой гасли. Приближался рассвет. Выпили чаю, а Вольф еще и хлебнул чего-то покрепче из своей фляжки.
– Рен, тебе бы лучше остаться здесь, – начал было Том. – По крайней мере, пока мы не осмотрим ближайшие окрестности…
– Нужно держаться вместе, – твердо сказал Вольф, и никто ему не возразил; они снова были на твердой земле, в его стихии.
Вольф пошел первым, с фонариком в одной руке и пистолетом – в другой. Так, цепочкой, один за другим, они вступили в темные закоулки затерянного города.
Поначалу казалось, что здесь совсем тихо. Жуткая, потусторонняя, кладбищенская тишина, разбавляемая только шагами пришельцев. «Наверное, в белых лунных садах такое же безмолвие», – подумал Том. Но чем дальше они шли по узким запутанным тропинкам, тем больше звуков он различал. С нависающей железяки сорвалась капля; в пустом окне захлопал обрывок занавески; прошуршали чешуйки ржавчины – они целыми сугробами лежали среди обломков.