икли какие-то сложности с магнитным отражателем. Том поискал глазами Рен в толпе зрителей и наконец увидел – она стояла в первых рядах, рядом с Англи, Саабом и другими молодыми людьми, Том никак не мог запомнить их имен. Он гордился ею и радовался, что она прижилась здесь, что у нее появились друзья. Когда Том смотрел на нее вот так, издали, она напоминала ему Кэтрин Валентайн – то же изящество движений и быстрая, ослепительная улыбка. Раньше Том этого не замечал, но он почти и не вспоминал Кэтрин, пока не вернулся в Лондон. А теперь удивительное сходство просто бросалось в глаза.
Рен словно почувствовала его взгляд, обернулась и, увидев Тома, встала на цыпочки, чтобы он видел ее поверх моря голов, и помахала рукой. Том помахал в ответ, надеясь, что не накликал беду, сравнивая ее с несчастной Кэтрин.
Кто-то позвонил в колокольчик.
– Начали! – сказала Клития.
Инженеры проталкивались через толпу, предупреждая, чтобы все отошли к стенам. Народ затих, в ожидании глядя вверх.
В тишине раздался голос доктора Чилдермас – она была на борту:
– Все готовы? Поехали!
Послышалось тихое гудение. Звук делался все выше и наконец стал совсем неслышным. Больше ничего не происходило. Подпорка ближе к корме протяжно застонала, как будто разделяя всеобщее разочарование. Потом заскрипели остальные опоры, и Том вдруг понял – это оттого, что на них больше не давит мертвым грузом Новый Лондон, который они поддерживали долгие годы. Вниз посыпались чешуйки ржавчины, будто ноябрьские листья. Забытая кем-то малярная кисть скатилась с мостика и громко стукнула, упав на пол. Магнитные отражатели чуть-чуть развернулись по команде с городского пульта управления, но на вид по-прежнему напоминали большие тусклые зеркала – ни тебе полыхающих молний, ни мистического сияния, только воздух вокруг едва заметно мерцал, словно от жары.
Медленно-медленно, как будто взлетающее неуклюжее насекомое, Новый Лондон заворочался, поднялся над своей металлической колыбелью, сунулся носом в одну сторону, потом в другую. Немного продвинулся вперед, и снова послышалось тихое гудение.
– Работает! – зашептались в толпе.
Наверное, так же было, когда полетел первый дирижабль, подумал Том. Или когда божественный Квирк впервые включил наземные двигатели Лондона. Трудно даже вообразить, насколько изменят мир машины Лавинии Чилдермас. Возможно, к тому времени, когда родятся внуки Рен, все города будут парить в воздухе. А может, города и вообще станут не нужны…
Что-то громко затрещало. Из выхлопных отверстий в киле Нового Лондона повалил дым. Марево вокруг отражателей исчезло, и город неизящно шмякнулся на опоры под скрежет перегруженного металла. Над толпой пронесся разочарованный стон. Зрители шарахнулись к стенам, а рабочие кинулись укреплять пошатнувшиеся опоры.
– Не получилось! – пожаловалась женщина рядом с Томом.
– Фуфло! – крикнул еще кто-то.
Среди недостроенных зданий на краю верхнего яруса показалась Лавиния Чилдермас. Из-за ее волнения и специфической акустики в ангаре ее слова почти невозможно было разобрать. Проталкиваясь к выходу, Том слышал только обрывки:
– Небольшая проблема с катушками Клейста… нельзя сдаваться… еще много работы… тонкая настройка… отладка… подождать еще пару недель…
«А есть ли у нас эта пара недель?» – подумал Том.
Выйдя за дверь, он услышал гул дирижаблей Зеленой Грозы, направляющихся на запад, и еще один звук – сперва решил, что это гром, но сразу понял, что это рев тяжелых орудий далеко за горизонтом на западе.
Глава 34Перемещенные лица
Я вижу, вам лучше.
– Это – лучше?!
– Ну, вы в сознании. Уже что-то.
Эстер протерла глаз и попыталась сфокусировать взгляд на потолке. Она чувствовала себя размазанной, как будто все ее тело – всего-навсего клякса, медленно подсыхающая на жестком матрасе, набитом конским волосом. Над ней склонился призрак, медленно овеществляясь и превращаясь в человека. Вроде бы этого человека она должна знать. Понемногу вспомнились Воздушная Гавань и девушка, которую Эстер вытащила с грузового дирижабля Напстера Варли. Леди Нага. Удар по голове, драка на Тринадцатом причале.
– Вы были очень плохи.
Энона говорила как доктор и сменила рубаху из мешковины на что-то белое, военного покроя, но все равно была похожа на мальчишку. Эстер уставилась на ее очки в скрепленной скотчем оправе и кривые зубы.
– Теперь вы идете на поправку. Рана хорошо заживает.
Эстер вспомнила дирижабли: «Тень бессознательного» и потом еще громадный корабль грозовиков. Как они улетали среди безумного грохота. Люди вокруг кричали друг на друга, Эстер тоже кричала, а Шрайк нес ее на руках. Шрайк, наверное, огорчился, что она осталась жива. Эстер оторвала голову от подушки, поискала его взглядом, но Шрайка не было. Они с Эноной были одни в квадратной комнате со стенами цвета слоновой кости. Металлические ставни были открыты, и через большое окно в комнату лился дневной свет. На стуле в углу Эстер увидела свою одежду, аккуратно сложенную. Рядом на полу стояли рюкзак и сапоги, а у стены была прислонена пара ее больших ружей, таких основательных и успокаивающих в незнакомом месте.
– Где мы?
– Передовое командование, – ответила Энона. – Бывший движущийся город, Гроза его захватила много лет назад.
– Значит, не в Шань-Го?
– Пока еще нет. Когда мы улетали с передовой, «Фурию» довольно сильно повредили. Города раньше, чем ожидалось, пошли на прорыв, а их летательные аппараты вообще кишмя кишели. Мы кое-как доковыляли сюда и застряли. Генерал Сяо тоже здесь, старается организовать вторую линию обороны. Она обещала отправить нас дальше, как только починят «Фурию». Но механики пока слишком заняты, латают боевые дирижабли. Бои идут и к северу, и к югу отсюда. А мы – на островке в океане голодных городов…
Эстер слушала вполуха, стараясь упорядочить смутные воспоминания о своей болезни и о путешествии на восток. Теперь она знала, каково было Тео, после того как она спасла его из Катлерс-Галпа. Надо было тогда проявить к нему больше сочувствия.
– А что остальные? – спросила она.
– Мистер Шрайк здесь, он совсем не пострадал. Он не отходил от вашей постели, но сегодня генерал Сяо уговорила его пойти на передовую, помочь рыть окопы. Манчестер и еще несколько городов наступают с запада, ей нужна вся помощь, какую только получится найти. Я попросила ему передать, что вы пошевелились; он, наверное, скоро будет. Он обрадуется, что вы выкарабкались.
– Это вряд ли, – откликнулась Эстер. – А как там Тео?
Энона вдруг запнулась.
– Профессор Пеннироял тоже здесь. Бессовестно флиртует с генералом Сяо.
– Тео? Что с Тео?
Энона опустила глаза, спряталась за своей раздражающей черной челкой.
– Боги и богини!
Эстер перекатилась к краю кровати. Попробовала встать, но голова шла кругом. Руку что-то тянуло. Эстер посмотрела вниз и увидела, что возле локтя прямо из руки торчит прозрачная гибкая трубка, подсоединенная к перевернутой бутылке на штативе рядом с кроватью. Эстер вскрикнула от ужаса и отвращения.
– Все в порядке, – успокоила ее Энона, не давая вырвать из руки трубку. – Это технология Древних, чтобы жидкость поступала в организм. Вы несколько дней были без сознания, нам пришлось…
Эстер, вся дрожа, села на край постели и уставилась в окно. Комната, видимо, находилась на верхнем ярусе обездвиженного города. Крыши и дымовые трубы за окном уходили круто вниз, а за ними виднелась серо-зеленая равнина, и по ней группками передвигались солдаты, полугусеничные машины везли пушки на позиции.
– Она пришла за ним, да? Госпожа Смерть…
У нее за спиной Энона сказала:
– Он зачем-то вернулся в окопы… – Энона обошла кровать и тронула костлявое плечо Эстер. – Мы слишком поздно заметили, что он ушел. Наверное, попал как раз под бомбежку…
Эстер протянула руку и схватилась за шнурок на шее Эноны, на котором болталось дешевое распятие из Загвы. Рванула, притягивая ошарашенное лицо Эноны вплотную к своему.
– Надо было побежать за ним! Ты должна была его спасти! Он-то тебя спас!
Но на самом деле Эстер винила себя. Зря она позволила Тео устроить эту придурошную спасательную операцию. А теперь он умер. Эстер отпустила Энону и уткнулась лицом в ладони, сама пугаясь хлынувших слез и жутких стонов, которые не могла сдержать. Ведь обещала себе никогда и ни к кому больше не привязываться, но нет, глупое сердце открылось для Тео, а теперь он убит, и приходится расплачиваться за то, что полюбила его.
Эстер закричала на Энону:
– Хоть бы ты помолилась этому своему древнему богу! Чтобы уберег его! Чтобы он вернулся!
Внизу на равнине войска генерала Сяо спешно рыли окопы и ямы-ловушки для городов. Лопаты и мотыги ритмично взблескивали, словно косяк серебристых рыб. Из-под пола доносился топот марширующих сапог и громкие приказы – на нижних ярусах усталые унтер-офицеры спешно сколачивали новые отряды из еле живых уцелевших, кто сумел добраться сюда после сокрушительного поражения на севере и на западе.
Энона и Эстер сидели рядышком на кровати. Молчали, потом Энона сказала:
– Если бы Бог мог делать такое, мир был бы совсем другим. Он не может дотянуться до нас с небес и что-то изменить. Не может помешать нам делать то, что мы выбрали.
– Зачем тогда Он нужен?
Энона пожала плечами:
– Он видит. Он понимает. Он знает, что ты сейчас чувствуешь. Что чувствовал Тео. Он знает, как это – умирать. И после смерти мы придем к Нему.
– В Страну, не ведающую солнца, что ли? Как призраки?
Энона терпеливо покачала головой:
– Как дети. Помнишь себя маленькую? Когда все было возможно, и все тебе давалось, и ты знала, что тебя любят и берегут, и каждый день был вечностью? Так будет и после смерти. Так сейчас все для Тео на небесах.
– Откуда ты знаешь? Тебе трупы рассказывали, когда ты их Воскрешала?
– Просто знаю.
Они сидели рядом, и Энона обняла Эстер, а Эстер не оттолкнула ее. Чем-то эта серьезная, не умеющая шутить девушка ее тронула, как ни старалась Эстер этому противиться. Энона ей напоминала Тома. Они сидели на кровати, ждали мистера Шрайка и думали о Тео на небесах. За окном сгущались серо-стальные сумерки. У горизонта на западе мерцали огни наступающих городов.