Тео не был на небесах. Он плелся пешком по необозримой, продуваемой всеми ветрами степи к северо-западу от Передового командования. Он шел так долго, что сапоги совсем развалились. Он подвязал их полосками ткани, а те постоянно развязывались и волочились за ним по грязи.
Он был не один. Справа и слева, спереди и сзади брели на восток остатки передовых отрядов Зеленой Грозы. Их гнали вперед рассказы о голодных пригородах-жнецах и о наемниках-авиаторах, которые устраивали вылазки вглубь территории Зеленой Грозы.
В тот первый день войны, когда Тео выкарабкался из разрушенной землянки генерала Сяо, первая его мысль была – как-нибудь добраться домой, в Загву. Но по всей линии фронта шло наступление городов. Спасаясь от них, Тео очутился в гуще отступающих солдат побежденного войска, и его затянуло общее бегство в единственном направлении, которое казалось безопасным: на восток. Он нашел себе место на полугусеничном грузовике, но через несколько дней дирижабли горожан разбомбили мосты впереди, и ему пришлось слезть и дальше ковылять с отставшими от основной массы – ранеными, оглушенными или повредившимися рассудком от всего, что они повидали на передовой.
Тео и сам временами чувствовал себя полусумасшедшим. Он часто просыпался по ночам, весь дрожа, – ему снилось, что он снова под обстрелом.
Но по большей части он просто чувствовал себя глубоко несчастным. Окружающий пейзаж тоже не радовал. Здесь уже больше десяти лет была территория Зеленой Грозы, но Гроза толком не знала, что с этой землей делать. Одна фракция попыталась культивировать выросшие в колеях естественным путем сорняки и кустарники, потом другая попробовала сровнять колеи с землей и посеять пшеницу. Результатом этих усилий стала неровная местность, кое-где поросшая лесом и быстро превратившаяся в трясину под сапогами отступающих войск. Изредка попадались фермы с ветряками и маленькие стационарные поселения, но дома были брошены, жители разбежались, а поля и жилища разграбили солдаты, идущие впереди.
Тео гадал о судьбе Эстер, Эноны и профессора Пеннирояла. Удалось ли им спастись? Вначале он надеялся, что они будут его разыскивать, но, осознав масштабы поражения, надеяться перестал. Как они узнали бы, где искать? Если хоть половина слухов – правда, целые армии разбиты наголову и вся восточная часть Охотничьих Угодий переполнена разрозненными колоннами беженцев (вроде той, куда он сам попал), стремящимися добраться до безопасных мест, пока прожорливые города их не настигли.
Тео долго брел вверх по пологому склону, а поднявшись на гребень, увидел вдали на севере темный зубчатый силуэт посреди равнины. Несколько его попутчиков (друзьями их назвать он не мог, все они были слишком измотаны, чтоб хотя бы назвать свои имена) остановились и что-то обсуждали, показывая в ту сторону пальцами.
– Что там? – спросил Тео.
– Лондон, – ответил мичман из Шань-Го. – Сильный город варваров. Боги его разрушили, когда он попробовал штурмовать стены Батмунх-Гомпы.
– Тогда боги были с нами, – сказал другой. – А теперь отвернулись от нас. Они наказывают Нагу и его потаскуху за то, что те предали Сталкера Фанг.
Офицер-связист с повязкой на глазах сказал:
– Я рад, что не вижу Лондона. Этот город приносит несчастье. Даже смотреть на него – к беде.
– Куда уж хуже-то, – хмыкнул мичман.
Из конца колонны донесся крик:
– Дирижабль!
Все попадали плашмя, некоторые заползали под кусты или старались зарыться в землю. Но дирижабль, рокочущий моторами у них над головой, оказался своим – «Женьшеневый Мотылек» с Чжань-Шаня, с зеленым зигзагом молнии на стабилизаторах. Он приземлился на равнине в нескольких милях впереди.
Военные вокруг Тео притихли. Впервые за много дней они увидели корабль Грозы, и все гадали, что это может значить. А Тео больше заинтересовался Лондоном. Он смотрел сквозь дымку на зазубренные неприветливые контуры и никак не мог представить их движущимся городом. Неужели Рен действительно где-то там? Тео вытащил из кармана снимок и стал рассматривать ее лицо, как рассматривал много раз во время долгого марша на восток, вспоминая их давний поцелуй. «С любовью» – так она подписала письмо, но всерьез или просто как подписываются, не думая, не скрывая за словами желания и тоски?
Все равно – у Тео была хоть надежда, что Рен близко. Лондонских призраков он не боялся. Ну, не очень. Он выжил в Ржавых болотах, на передовой и в Катлерс-Галпе, вряд ли призраки могут быть страшнее. Как и тот связист из Шань-Го, он не верил, что может стать еще хуже.
Вдоль колонны промчался офицер в моторизованных грязевых санях, задерживаясь возле каждой группы солдат и выкрикивая в рупор:
– Новый приказ! Движемся на юго-запад! Генерал Сяо организует оборону вокруг Передового командования!
Солдаты зароптали. Они не верили, что Передовое командование продержится долго, и хотели идти дальше, к горам и безопасности. Может, хоть в Батмунх-Гомпе у них появится надежда, крепость ведь так долго отражала атаки городов…
– Шевелись! – орал офицер. Его сани хлюпали по грязи, рыча мотором. – Веселей! Мы соединимся с генералом Сяо и разобьем варваров! На дороге к Передовому командованию нас ждут провиант и боеприпасы!
Кажется, он и сам в это не верил, но все знали, какое наказание полагается за неподчинение приказам Зеленой Грозы. Солдаты устало подбирали с земли рюкзаки и ружья, кто – ворча и ругаясь, кто – приободрившись и обещая разделаться с варварами раз и навсегда.
Кроме Тео. Ему приятно было услышать, что генерал Сяо жива, но это была не его война. Под краденой шинелью на нем не было даже мундира грозовиков. Он упрятал фото Рен поглубже в карман, тихонько отошел в сторону и сполз в затопленную колею. Колонна отправилась в путь без него.
Только к ночи он рискнул покинуть свое укрытие. Прошел вброд по дну колеи и выбрался наверх с противоположной стороны. От войска, вместе с которым он шел, ничего не осталось, только несколько брошенных рюкзаков там и сям, дохлая лошадь и бумажный мусор, который носился на ветру. На западе снова слышался грохот орудий. Тео зашагал по равнине к далекому силуэту разрушенного города.
«Ищи меня в Лондоне».
Глава 35Контакт
Дом в Эрдэнэ-Тэж гудит энергией старых машин, питающихся от гидроэлектрического генератора в подвале. Мигают лампочки, дрожат стрелки на циферблатах, вынутые из древних сталкерских мозгов элементы негромко пощелкивают и что-то чуть слышно бормочут. Комната опутана паутиной проводов. В центре этого механизированного гнезда стоит Сталкер Фанг, ее пальцы стремительно бегают по клавиатуре. По ее команде за стеклом старого визи-экрана пляшут светлячки. Она шепчет себе под нос цепочки букв и цифр, загадочные кодовые слова, выученные наизусть по Жестяной Книге, – забытый язык ОДИНа.
Для Селедки все это – сплошная бессмыслица. Когда Сталкеру не требуется что-нибудь принести или починить, он бродит по безжизненным комнатам, или выходит в сад и смотрит на рыб, вмерзших в лед на пруду, или просто спит, стискивая в руке свою любимую деревянную лошадку. Он теперь много спит, ослабев от голода и холода. Хоть он и прихватил целый мешок еды из Батмунх-Гомпы, запасы подходят к концу. Живот постоянно болит от голода. Селедка пожаловался Сталкеру, но та его игнорирует. Передатчик уже готов, и Селедка Сталкеру более не интересен.
Иногда он мечтает о побеге, с надеждой поглядывая на ключи от воздушной яхты Попджоя. Сталкер по каким-то своим соображениям носит их на шнурке на шее. Селедка не решается их схватить – он знает, что и трех шагов не успеет сделать, как она его прикончит.
Этой ночью в старом доме до того промозгло, что Селедка снова пробирается к ней в комнату, – там от машин хоть немного теплее. Сталкер все еще печатает свои цепочки цифр. Стальные пальцы стучат по клавишам, словно сама Госпожа Смерть играет в кости костяшками скелетов в Стране, не ведающей солнца. Где-то над потолком жалобно поскрипывают гидравлические агрегаты, с потолка то и дело сыплется штукатурка, будто снег идет. А снаружи идет настоящий снег, завихряясь над скатом крыши; птицы-Сталкеры высматривают, не подбираются ли к дому не в меру любопытные дирижабли, и антенна-тарелка медленно поворачивается на северо-запад, фокусируясь на одной-единственной точке высоко в небе.
Там, вверху, далеко-далеко, в непроглядной тьме мчится нечто огромное, древнее и холодное, облепленное примерзшей космической пылью, изрытое вмятинами от микрометеоров. Солнечные батареи устало поблескивают, как пыльные окна. Внутри бронированного корпуса приемное устройство терпеливо слушает все те же помехи в радиоэфире, как и тысячи лет до этого. Но что-то изменилось: в общем потоке помех, словно обломок, выброшенный прибоем, мелькает знакомое сообщение. Древний компьютерный мозг распознает его и реагирует. За долгие годы многие системы повреждены, но есть запасные, дублирующие. Гудят силовые ячейки; в оружейном отсеке по обмотке катушек пробегают полосы света; снаружи, осыпая ледяные кристаллы, раздвигаются тяжелые щиты.
ОДИН смотрит вниз, на голубую лужицу Земли, и ждет дальнейших указаний.
Глава 36Чужак
22 июня (кажется…)
Я сейчас пишу, сидя в одном унылом месте на западном краю развалин Лондона, и слушаю, как на западе пушки стреляют. Как далеко разносится звук пушечного выстрела? Никто здесь не знает точно. Ясно только, что опять началась война и что Зеленая Гроза проигрывает. Пару раз на окраины развалин забредали беженцы. Потом уходили дальше – сами или после небольшого намека от лондонцев, которые прятались среди обломков и издавали зловещие звуки. Но что, если беженцев станет больше?
А если вслед за ними придут города и пригороды? И что, если Вольф Кобольд уже направляется сюда со своим Хэрроубэрроу?
В одном лондонцам не откажешь – они легко не сдаются. Все просто решили, что Новый Лондон должен быть готов к концу недели, и, хотя Лавиния Чилдермас и ее инженеры отнеслись к этому с сомнением, они понимают, что другог