Она спросила:
– Мой муж здесь?
– Генерал так обрадуется! Я вас к нему провожу!
Энона пошла за мичманом к высоким резным дверям. Эстер, Шрайк и Пеннироял тоже пошли с ней, поскольку не знали, что еще им делать.
– Мне нужно встретиться с ученым, Попджоем, – сказала Энона своему проводнику. – Можно его вызвать?
Мичман замялся.
– Госпожа Нага, он умер. Убит в своем доме у озера, недели три назад. Мы предполагаем, что один из его Сталкеров повредился мозгами и… – Мичман дернул плечом. – Я слышал рассказы, в каком он был виде. У человека нет такой силы…
Энона посмотрела на Эстер.
Шрайк спросил:
– ВЫ НАШЛИ СТАЛКЕРА, КОТОРЫЙ ЕГО УБИЛ?
Мичман вздрогнул, услышав, что к нему обращается Сталкер, но взял себя в руки и ответил:
– Нет. Воздушную яхту Попджоя угнали. Если убийца был экспериментальной моделью, у него могло хватить ума, чтобы сбежать. Говорят, в доме Попджоя было полно… разных ужасов.
Он обращался к Эноне, но смотрел на ее спутников, словно только сейчас задался вопросом, кто они и можно ли было допускать их во временную штаб-квартиру Наги.
– Это мои друзья, – поспешила их представить Энона. – Мистер Шрайк, профессор Пеннироял и миссис Нэтсуорти.
Юноша нахмурился:
– Нэтсуорти?
Он отвел Энону в сторонку. Они тихо заговорили на шаньгойском наречии. Эстер слышала, они несколько раз произнесли фамилию «Нэтсуорти». Она потянулась к ружью за плечом, сняла его с предохранителя и спросила Шрайка:
– О чем они говорят?
Прежде чем Сталкер успел перевести, Энона, улыбаясь, подошла к ним:
– Эстер, твой муж здесь!
Могла бы с тем же успехом продолжать говорить на своем наречии – Эстер ее слова казались абсолютно бессмысленными.
– Том Нэтсуорти, – пояснила Энона, взяв Эстер за руку и сияя улыбкой. – Прилетел сегодня утром на бывшем дирижабле Анны Фанг…
– Нет, – сказала Эстер.
Она не верила, не хотела верить.
– Его держат в камере возле причала, у подножия этой скалы. Но ты не волнуйся, я скажу Наге, чтобы его сейчас же освободили. Эстер, иди к нему!
– Я? Нет!
– Иди к нему! – Энона сняла с пальца кольцо, вложила в руку Эстер и сжала ей пальцы в кулак. – Покажи это стражникам. Скажи, что ты от меня. Мистер Шрайк переведет. Они разрешат вам поговорить. Скажи ему, что скоро от моего мужа придет приказ о его освобождении.
– Пошли кого-нибудь другого. Он не захочет меня видеть.
– Ты все-таки его жена.
– Ты не знаешь, что я наделала.
Энона, встав на цыпочки, поцеловала ее.
– Ничего такого, что нельзя было бы простить. Иди, а я поговорю с Нагой.
Эстер повернулась и пошла. Шрайк шел рядом с ней. Встречные оборачивались и смотрели им вслед, гадая, кем она может быть.
Пеннироял остался при Эноне.
– Том, значит, здесь? Эти Нэтсуорти выныривают в самых неожиданных местах. А я лучше с вами побуду, если можно, императрица! Вы упоминали небольшое вознаграждение…
– Конечно, профессор.
Энона позволила ему идти за ней, когда мичман повел ее через лабиринт коридоров. Здесь поклонялись божеству, которое звалось не так, как ее бог, и все же Энону успокаивал застарелый запах воскурений и звук молитв, за долгие столетия впитавшиеся в резные потолки и беленые стены. Монахини в одеждах цвета настурции толпились в дверях, разглядывая ее. Кажется, ей здесь не обрадовались, но Эноне было все равно. Хвала Господу, что она добралась сюда! Энона была счастлива, что помогла Эстер встретиться с мужем, и не могла дождаться собственной встречи с Нагой.
Три пролета лестницы, наверху – старинная дверь. Мичман постучал и распахнул дверь, пропуская Энону. Пеннироял вошел вслед за ней. В своем сером плаще он был похож на грозового офицера высокого ранга, и стражники за дверью слаженно отсалютовали ему.
В импровизированной комнате для совещаний вокруг заваленного картами стола стояли несколько десятков человек – жалкие остатки правительства Наги. Некоторые из них были явно рады видеть Энону. Нага едва на нее глянул, подняв глаза от карт. Лицо у него было в синяках и царапинах, доспех помят, а не-механическая рука обмотана грязными бинтами. Но он был жив.
– Слава богу! – воскликнула Энона.
Ей хотелось броситься к нему и обнять, но не пристало вождю Зеленой Грозы обниматься на глазах своих офицеров и советников, поэтому Энона сдержалась.
Опустив глаза, она низко поклонилась и сказала:
– Ваше превосходительство!
Нага ничего не ответил. Мудрые люди рядом с ним, видевшие, как он по ней тосковал, стали подталкивать зазевавшихся коллег, собирать карты, мечи и шлемы и потихоньку двигаться к дверям. Нага остановил их. Он все еще ни слова не сказал жене.
– Я слышала о Тяньцзине, – сказала Энона.
– Огонь пришел с неба, – ответил муж, пристально глядя ей в лицо. – Как мы предполагаем, от какого-нибудь старого дьявольского оружия на орбите. Световой луч… Могучая энергия… Уничтожает все, чего коснется… Я в этом не разбираюсь. Когда удар обрушился на Тяньцзин, я валялся на спине у подножия лестницы.
Он попробовал изобразить какой-то жест, но шестеренки в плече потрепанного экзоселета заскрежетали и застопорились.
– Проклятье! – прорычал Нага.
– Позволь, я помогу, – сказала Энона, радуясь предлогу дотронуться до него.
Бдительные офицеры расступились, пропуская ее, но, когда она потянулась отвинтить шурупы, удерживающие наплечник доспеха, забинтованный кулак ударил ее в висок. Энона повалилась на бок, задела стол и рухнула на пол под грохот падающих чашек и циркулей.
Среди офицеров раздались крики, и кто-то сказал:
– Генерал Нага! Что вы!..
– Нага… – прошептала Энона.
Происходящее не укладывалось у нее в голове. Наверное, какая-то неполадка в экзоскелете заставила его руку непроизвольно дернуться. Но, посмотрев на него, она поняла, что он ударил намеренно.
– Все из-за тебя! – заорал он.
Механическая рука ухватила ее за волосы. Нага вздернул ее вверх, как мешок с зерном.
– Полюбуйся, к чему привело твое перемирие! Ты меня уговорила отнестись к варварам как к людям, а теперь они нас уничтожают!
Такого Энона и представить не могла. Она не знала, как справиться с его гневом.
– Нет, нет, нет! – воскликнула она. – Движущиеся города тоже уничтожены. Я видела, как они горят! Наверняка тебе приходили донесения…
– Все ложь!
– Нага, Сталкер Фанг вернулась! Это она управляет оружием!
Ропот среди офицеров, крики ужаса и неверия.
– Сам подумай! – взмолилась Энона. – Сообщения из Брайтона. Пиявка, найденная в провинции Снежный Веер… Она хочет, чтобы мы думали, будто оружие у горожан, хочет истребить нас всех. Она безумна! Мы должны найти передатчик, с помощью которого она отдает приказы оружию, и…
– Ложь! – крикнул Нага. – Я уже выяснил, откуда им управляют. Снова лондонские инженеры, как тогда, с МЕДУЗОЙ. Безобидные обитатели развалин, на которых мы так долго не обращали внимания, несколько недель назад засуетились, как муравьи, и вот что случилось.
Он выхватил из кучи бумаг на столе фотографию – снимок Лондона с воздуха, сделанный птицей-шпионом.
– Смотри! Здесь видны их лысые головы! Они кишат в развалинах, словно трупные черви! А сегодня к нам явился лондонец с безумными россказнями, чтобы сбить нас со следа. Повторяется история с МЕДУЗОЙ! В Лондоне все началось, там же и заканчивается!
– А доктор Попджой? – в отчаянии спросила Энона. – Фанг, наверное, потребовала, чтобы он ее починил, а потом убила…
– Попджой тоже инженер! Мы думали, что он перешел на нашу сторону, а он все это время работал на свою прежнюю гильдию! Труп у него на вилле был так искромсан, что опознать невозможно! Это мог быть кто угодно! Твой бывший начальник подделал свою смерть, а сам удрал в Лондон и помог своим друзьям-инженерам пустить в ход оружие.
– Нет, – прошептала Энона.
Хотя его теория звучала складно. Как убедить его, что он ошибается?
Нага смотрел на нее, тяжело дыша.
– И ты тоже в этом участвовала, правда, Зеро? – спросил он тихо и холодно. – Ты работала на них, алеутская колдунья! Попджой и привел тебя в Нефритовую пагоду. Какая ты была скромная, кроткая! Но ты уничтожила Фанг, а потом заворожила меня, нашептала о мире, о любви… – Он выхватил меч. – А на самом деле ты всего лишь тянула время, пока будет готово новое оружие горожан!
Энона не могла унять дрожь. Она протянула руки к мужу.
– Пожалуйста, поверь мне! Я никогда бы тебя не предала. Я только хотела мира.
Нага снова ударил ее – на этот раз тяжелым механическим кулаком. Энона упала на колени, скуля от боли и подставив ладонь под капающую из носа кровь. Нага пригнул ей голову и поднял клинок. Тонкая, обнаженная шея в свете лампы казалась такой хрупкой, молочно-белой… У него не хватило духу ее разрубить. Чуть ниже линии роста волос присохла грязь, и за маленькими ушками тоже, словно у ребенка.
Нага с грохотом вонзил меч в деревянную столешницу. Энона, рыдая, упала к его ногам.
Он обернулся и рявкнул офицерам:
– Увести ее! Запереть! Чтобы я больше не слышал ни слова о мире!
Он старался не смотреть, как ее волокли к двери.
Несколько вояк старой закалки, давних противников перемирия, закричали:
– Смерть ей!
Один даже выхватил меч и зарубил бы Энону, не сходя с места, но друзья его удержали.
– Нет! – загремел Нага.
Тяжелая дверь захлопнулась за его женой. Стало легче оставаться сильным, когда он больше не видел ее испуганного лица.
– Я сам отрублю голову предательнице Зеро! Прилюдно, на главной площади Батмунх-Гомпы!
Кое-кто из офицеров смотрел так же печально, как Энона, однако большинство восприняли его слова с радостью, кто-то даже закричал «ура».
– Но сперва, – объявил Нага, – мы соберем, сколько сможем, дирижаблей и полетим в Лондон. Захватим варварский передатчик и обратим новое оружие против их же городов! Пока еще война не проиграна! За мной! И пусть мир снова станет зеленым!