– Прячься! – крикнула Рен, видя, что Тео так и стоит в тени отломанного колеса, беспомощно глядя ей вслед. – Иди прячься!
А сама побежала дальше, наполовину боясь и наполовину надеясь, что он все-таки упрется и пойдет с ней вместе.
Когда оглянулась в следующий раз, его уже не увидела.
Тео отбежал недалеко, в заросли ольхи на дне старой городской колеи. Там он остановился. Страшно не хотелось отпускать Рен, но он понимал: если Хэрроубэрроу правда так ужасен, как она рассказывала, его там ждет верная смерть, и ничего больше, да еще он подвергнет опасности Рен, ведь Кобольд наверняка задумается, почему она путешествует с антидвиженцем.
Но он не мог просто так спрятаться.
Он повернул на восток и размашистыми шагами пустился вглубь развалин. Лондонцы все-таки неплохие люди. Нужно хоть как-то их предупредить. Он добежит до ангара в западном конце Холлоуэй-роуд и скажет караульным, кто приближается к их городу.
Сорняки доходили Рен до пояса. Небо потемнело, затянутое пеленой дыма из дальнего вулкана. Подходящая погодка для конца света. Двигатели Хэрроубэрроу зазвучали тише. Рен представила, что Вольф Кобольд сейчас стоит на мостике и осматривает местность в перископ. Она сняла куртку и вывернула наизнанку. Красная шелковая подкладка выцвела и порвалась за время многочисленных приключений Рен, и все-таки это было самое яркое пятно в окружающем пейзаже. Рен забралась на обломок непонятного происхождения и замахала курткой, выкрикивая:
– Вольф! Вольф! Это я! Рен!
Через пару минут она спрыгнула вниз и побрела дальше. Земля подрагивала под ногами – пригород-жнец приближался. Рен то и дело снова принималась махать курткой и кричать, хотя Хэрроубэрроу скрылся из глаз, – он заполз в глубокую борозду. Рен глянула в небо: птиц-Сталкеров не видно. Вот честно, где эта Зеленая Гроза со своим градобитным оружием, когда они так нужны? Лопухи какие-то, позволили Хэрроубэрроу забраться так далеко им в тыл!
Сероватая кочка впереди неожиданно доказала, что она совсем не кочка, выпрямившись и нацелив на Рен ружье с криком:
– Стой!
Рен взвизгнула и уронила куртку. Со всех сторон из кустов выскакивали люди в сером. Рен не узнавала их в лицо, но по одежде и защитным очкам с тонированным стеклами поняла, что это разведгруппа из Хэрроубэрроу.
Рен подняла руки вверх и сказала, стараясь, чтобы голос не дрожал:
– Я – Рен Нэтсуорти. Друг вашего мэра.
Один из разведчиков обыскал ее на предмет оружия, причем, по мнению Рен, более тщательно, чем это было необходимо (наверняка же они понимают, что в лифчике ничего особо смертоносного не спрячешь?).
Командир группы сказал:
– Идти с нами.
И они пошли – вернее, побежали по пересеченной местности, протискиваясь сквозь трещины в отвесных стенках из одной колеи в другую и переходя вброд лужи на дне. Мужчины двигались легко и уверенно и толкали Рен в спину, когда она начинала отставать. Она уже совсем выбилась из сил, и тут наконец впереди показался бронированный бок Хэрроубэрроу, до половины погруженный в землю и переломанный кустарник.
В броне открылся люк. Разведчики провели Рен внутрь и захлопнули за ней крышку люка. Хэрроубэрроу двинулся дальше, к развалинам.
Было очень странно после всего, что случилось, вновь оказаться на улицах землеройного пригорода. Странно стоять в ратуше Вольфа Кобольда на мягком ковре, среди бархатных штор и красивых картин, в мягком отраженном свете скрытых аргоновых светильников. Рен увидела свое отражение в зеркале и едва узнала эту потрепанную, лохматую лондонскую девчонку.
– Рен!
Его, наверное, вызвали с мостика. На нем были сапоги, брюки-галифе и рубашка без воротника, с большими пятнами пота под мышками. Он похудел, и Рен невольно подумала – легко ли ему далось путешествие в одиночку по вражеской территории. На какое-то мгновение она ему обрадовалась и немедленно ухватилась за это чувство, создав из него улыбку, теплую и застенчивую.
– Герр Кобольд!
– Рен, зачем так официально? – Он подошел и взял обе ее руки в свои. – Я так рад, что ты вышла нас встретить! Что привело тебя сюда? Ты одна? Где твой отец?
– Он все еще в Лондоне, – соврала Рен.
– Лондонцы знают о нашем приближении?
– Пока нет.
– Зачем тогда ты здесь?
– Ждала тебя. Я знала, что ты приедешь…
Она позволила улыбке угаснуть; приняла такой вид, будто вот-вот заплачет, а то и вовсе в обморок упадет. Кобольд усадил ее на стул.
– Ах, Вольф! – сказала Рен. – Папу арестовали! Когда ты ушел, в Лондоне решили, что мы с тобой сговорились. Нас посадили в ужасные клетки – из зоопарка, для зверей. Папа плохо себя чувствует, а они его все равно не выпускают. А я сбежала. Жила в развалинах, поближе к окраине, и все ждала, ждала… Думала, ты никогда не приедешь!
Кобольд обнял ее, прижал к груди. Рен выдавила пару слезинок, а потом вдруг поняла, что если думать о Тео и папе, то начинаешь плакать по-настоящему.
Она сказала дрожащим голосом:
– Хэрроубэрроу – моя последняя надежда! Ты ведь защитишь папу, правда, после того как съешь Лондон?
– Конечно, конечно, – сказал Кобольд и погладил ее по голове. – К вечеру мы будем у Крауч-Энда. Лондонцы и все их имущество станут нашей добычей. Твой отец будет в безопасности.
Рен отшатнулась, глядя на него с ужасом.
– К вечеру? Это слишком поздно! Они сегодня днем улетают! Дату отлета перенесли из-за всех этих сражений… Ох, скорее надо!
Вольф покачал головой:
– Невозможно. Вокруг развалин нам быстрее не пройти.
– Покажи! – попросила Рен, утирая лицо тыльной стороной измазанной в земле ладони.
Вольф повел ее по задымленным улицам и через пищеварительную верфь, где готовили к действию тяжелые режущие механизмы. Потом они поднялись на мостик. У руля стоял Хаусдорфер. Вместо приветствия он кивнул Рен, сверкнув своими странными очками. Стал что-то говорить Кобольду по-немецки, но молодой человек отмахнулся и подвел Рен к столу, на котором была расстелена карта развалин. Вольф, должно быть, начертил ее по памяти, когда вернулся в Хэрроубэрроу. Рен сразу заметила несколько ошибок и больших белых пятен в центре, куда Вольф так и не добрался.
Он взял измерительный циркуль и провел им вдоль извилистой линии, идущей по северному краю основного массива обломков, а потом ткнул в Крауч-Энд.
– Вот такой маршрут я наметил…
– А почему не пойти прямо, через середину? – спросила Рен.
– Я не знаю, что там. Возможно, развалины непроходимы. И к тому же еще эти электрические разряды, о которых говорили лондонцы…
– Сказки! – фыркнула Рен. – Как ты и подозревал, сильфиды – просто выдумка, чтобы мы не лезли, куда не просят. Тот разряд, что мы видели в первый день, подделали мальчишки Гарамонда – спрятались в развалинах с электрическим ружьем. Слушай, если хочешь наверняка добраться до Крауч-Энда, пока новый город не подняли в воздух, надо вот тут ехать! Там такая как бы долина посредине развалин, почти до нужного места. И дозорных там нет, дольше не заметят.
Она взяла карандаш, который висел на разлохмаченной веревочке на углу стола, и провела по карте линию с запада на восток. Точно вдоль Электрической дороги.
Мальчишки, дежурившие возле «Археоптерикса», услышали приглушенный гул моторов на западе примерно в то же время, когда Тео добрался до ангара. Они стояли на высокой насыпи из металлолома и вглядывались в мутную мглу. Карабкаясь вверх по склону, Тео услышал, как один сказал другому:
– Ничего не вижу. Это вулкан.
Другой ответил:
– А может, двигатель дирижабля. Может, там, над смогом, дирижабль кружит…
– Это не дирижабль! – крикнул Тео и тут же отскочил в сторону – мало ли, вдруг они решат стрельнуть в него из арбалетов.
Но они только таращили глаза. Те же мальчишки, с кем он разговаривал вчера. Тео поднапряг память и вспомнил, как их зовут: Уилл Холсворт и Джейк Хенсон.
– Уилл! – Он пошел к ним, протягивая вперед руки; пусть видят, что он без оружия. – Джейк! Сюда приближается пригород Хэрроубэрроу. Предупредите всех! Надо срочно уводить ваш новый город.
– Не слушай его! – предупредил Джейк напарника. – Он моховик! Мистер Гарамонд сказал…
– Мистер Гарамонд ошибается, – напирал Тео. – Был бы я моховиком, разве пришел бы вас предупредить насчет Хэрроубэрроу?
– Может, нет никакого Хэрроубэрроу, – возразил Уилл, наморщив лоб. – Может, это просто моховицкие хитрости.
Рычание моторов заглушило его слова. Оно доносилось откуда-то с юго-запада. Стал слышен и грохот падающих железных обломков. Лондонцы выпучили глаза. В небо на юге поднялись тучи пыли и ржавчины.
– Он выходит на поверхность! – закричал Тео. – Уже добрался до края развалин! Пошли скорее!
– А «Птерикс» как же? – спросил Джейк. – Мы не можем его здесь бросить!
– Надо позвать Лурпака или Клитию…
– Некогда! – заорал Тео.
Ржавая палубная плита под ними затряслась, отзываясь на движение голодного пригорода, который бурил себе дорогу через развалины за милю от ангара.
– Мы-то дирижаблем управлять не умеем! – захныкал Уилл.
– Я умею.
– Ага, уведешь его к своим вонючим друганам-моховикам! Нашел дурачков!
– Уилл! – крикнул Тео. – Ну поверь ты мне! Я не дружу с Зеленой Грозой!
Он бросился в ангар, к «Археоптериксу».
– Горючим заправлен?
– Вроде, да. Вчера Лурпак Флинт приходил, что-то с ним делал.
Тео дернул дверцу гондолы. Она была заперта, а когда Тео спросил про ключи, Уилл с Джейком только глазами захлопали. Тогда Тео подобрал какую-то здоровенную железку и выбил дверь, потом выдернул из-за пояса Уилла нож и принялся рубить швартовочный канат.
– Наверное, управление заблокировано, – крикнул он, не прекращая работу. – Не важно, ветер попутный. Даже если я не смогу включить двигатель, все равно получится быстрее, чем бежать до Крауч-Энда пешком.
Уилл и Джейк начали было возражать, но быстро сдались и стали помогать Тео. Канат распался надвое. Дирижабль дернулся. Тео заметил две ракеты на пилонах под передними двигателями. Если добраться до Крауч-Энда и уговорить команду «Археоптерикса» вернуться сюда вместе с ним, есть шанс остановить или хотя бы замедлить Хэрроубэрроу. Тео слыхал, что метко нацеленная ракета может обездвижить целый город, если попадет в выхлопную трубу или в опору гусеничного трака. Тогда Новый Лондон успеет улететь, а Тео, может быть, проберется на борт пригорода-жнеца и отыщет Рен.