Не знаю, куда бы мы успели зайти, если бы я не услышала собственный стон, что моментом вправил мне мозги. Прикусив до крови его губу, я дождалась, когда его хватка ослабнет и соскочила на пол. Рванув ручку двери, что вела в подсобку, я влетела внутрь, но оступилась на пороге и упала на что-то мягкое.
- Какого черта? — потирая ушибленную пятую точку, я отползла в сторону и, приняв сидячее положение, подняла голову на застывшего в дверном проеме Белорадова.
Нет, смотрел он не на меня, а на то место, куда я приземлилась. Канделябры снаружи освещали его хмурое лицо, что с каждой секундой становилось все мрачнее и мрачнее.
— Василиса, поднимись и иди сюда. Только медленно и по правой стороне, под ноги не смотри, — голос, каким были сказаны эти слова, отдавал сталью. Жесткий приказ, который невозможно было игнорировать. Но я была бы не я, если бы не взбрыкнула.
Демонстративно уставившись в пол, я сначала разглядела лишь неясный силуэт, но вскоре глаза привыкли к темноте. Можно было предположить, что загулявший студент не дошел до своей комнаты и уснул в подсобке, если бы не странная поза и открытые, не живые глаза.
Я застыла на месте, пытаясь убедить себя, что это кошмар. На самом деле я сплю и мне снится страшный сон. Но голос Матвея разбил зыбкую надежду на осколки.
— Иди. Сюда, — прорычал он, резко возвращая меня в реальность.
Громко закричав, я бросилась к двери и запрыгнула на него, словно кошка. Напуганная до истерики, я сцепила руки у него за шеей, и спрятала лицо на плече.
Еще суток не прошло, а я натыкаюсь уже на второй несчастный случай! И несчасный ли? Что за чертово место выбрали для меня Вика с отцом?
Глава 16
— Что вы там делали в такое позднее время? — я ожидала от ректора допрос с пристрастием, но на совсем другую тему: «как вы обнаружили труп?», «ничего не трогали?», «знаете этого парня?». А он с наскоку задал вопрос, к которому я не готовилась. Правда адресовал его Белорадову, так что пусть братец и отдувается.
С того момента, как мы обнаружили спрятанное в подсобке тело, прошло двадцать минут. Матвей не стал ждать с моря погоды, а сразу, не выпуская меня испуганную с рук, отправился не на второй этаж, где располагался кабинет ректора, а дальше по коридору и налево, где, как оказалось, находились комнаты преподавателей. Затем стукнул в одну из дверей, и на хриплый рык Дмитрия Александровича «какого черта?», кратко бросил «дело есть».
Когда нашим глазам предстал одетый в одни пижамные штаны Миронов, я уже стояла на ногах и выглядывала из-за широкой спины Матвея, который задвинул меня назад, приказав не отходить ни на шаг.
Интересно, откуда у него эти диктаторские замашки? Вика хоть и Верховная трибунала, но женщина обходительная, не лишенная такта. Наверное, в папашу демона пошел. Надеюсь, свидеться не придется. Двух таких заносчивых типов вместе, ни один нормальный человек не выдержит.
Матвей быстро поведал Миронову о случившемся, даже имя парня назвал, Степан. Ректор, не потрудившись одеться, прогулялся с нами до подсобки, осморел тело, грустно качнул головой, затем вернулся обратно, и разбудил Изольду, чья комната соседствовала с его собственной. Даже среди ночи эта женщина выглядела так, словно не спала, а сидя на стуле ждала рассвета, чтобы вновь приняться за любимую работу.
Кажется, я начинаю ее бояться!
Дмитрий Александрович потребовал у нее поднять на уши медперсонал и весь преподавательский состав и уже через минуту она бегала от одной двери к другой, оставив нас на время одних.
— Я задал вопрос, Матвей. Что вы там делали?
— Вышли водички попить, — на тему правдоподобного вранья Белорадов решил не заморачиваться.
— А у нас в подсобке какой-то неиссякаемый источник? — приподнял брови ректор.
— Ну а вдруг забил? Надо было проверить, — вот какого черта они ерундой маются, когда тут какая-от невеселая хрень происходит?
— Дмитрий Александрович, — не выдержав, я вышла вперед, — что тут происходит? Сначала тот парень утром. Что с ним, кстати, случилось? Теперь этот…
— Девушка…
— Меня зовут Василиса Фролова.
— Хорошо, Василиса. К сожалению, парень, которого обнаружили утром, скончался, — тихонько ахнув, я прижала ладонь к губам, а второй рукой вцепилась в предплечье стоящего рядом Матвея. Тот, как ни странно, вырываться не стал. — как дал понять наш медперсонал, дело было в больном сердце. Что сейчас произошло я не знаю, но будьте уверены, скоро выясню. А пока, хочу знать, как вы здесь оказались. Поверьте, это не праздное любопытство, вам этот вопрос зададут еще не раз.
Понимая, что он прав, я кивнула.
— Это чистая случайность. Мы с Белорадовым повздорили, и я решила спрятаться в подсобке.
— И часто вы с ним играете в прятки по ночам?
— Это наше дело, — бросил Матвей.
— Случается, — одновременно с ним ответила я, и чтобы хоть как-то сгладить его непонятную грубость по отношению к мужчине, который занимал в академии Рэнвуд далеко не последнюю должность, решила объясниться, — слышали поговорку «живут как кошка с собакой»? Она очень хорошо описывает отношения большинства сводных братьев и сестер, — выражение лица ректора я прочесть так и не смогла, а стоящий рядом, словно стена братец, молчал, хотя я каким-то образом ощущала, как он едва сдерживает рвущуюся наружу злость.
Интересно, на кого она направлена? На ректора? Да нет, с чего бы. На меня? Так вроде ничего особенного не выдала.
— Ясно, — прервал мои мысли Миронов, — Матвей, отведи девушку в ее комнату и возвращайся к себе. Скоро утро, а занятия никто не отменял. И, пожалуйста, постарайтесь пока не распространяться о случившемся.
***
— Ты же не думаешь, что я оставлю Зайцеву в лапах твоего «религиозного» приятеля? — бросила я, как только мы с Белорадовым остались одни, и направилась в ту сторону, где располагались комнаты парней, — если он тронул хоть волос с ее головы, я ему все пальцы пооткусываю.
— На ее месте, я бы меньше всего переживал за волосы, — заметил Матвей с издевательским смешком в голосе, но останавливать меня не стал, и на том спасибо.
Посторонних девушек, как и брюнета, с которым Белорадов играл в карты, в их комнате не наблюдалось. Резнов, матерясь про себя, сидел на полу и осторожно протирал мокрой тряпкой лицо. Вид у него, надо признать, был не из лучших. Опухшую нижнюю губу украшала ссадина, глаза краснющие, словно он неделю не спал, и ярость волнами исходит, чувствуется даже на приличном расстоянии.
— Где Машка? — не поздоровавшись прорычала я, стоя на пороге.
— Убежала, мелкая зараза. Шустрая анимешка оказалась, но я все равно ее поймаю, так и передай.
— Только приблизься к ней, мы на тебя такую порчу нашлем, что на коленях ползать будешь, умоляя снять! — не знаю, способна ли Зайцева на подобные заклятия, но, если что, выкрутимся.
Шатен криво усмехнулся в ответ, а я, хлопнув дверью, направилась прямо по коридору, усиленно делая вид, что не обращаю внимание на идущего позади провожатого.
Только я приблизилась к двери, что вела в нашу общую с девчонками комнату, как по обе стороны от головы в дерево уперлись сильные, тренированные руки. Затылка коснулось теплое дыхание, от которого по спине прошел озноб, а пальцы ног поджались.
— Запрешь дверь изнутри, и из комнаты до утра ни ногой.
— Или что?
— Тебе лучше не знать, — когда буду писать в законодательный орган по поводу его «оснащения», включу и хриплый голос за компанию. Минимум три года условно!
Пока я придумывала дерзкий ответ, псих испарился. Вот реально, как привидение. Только что стоял позади и вдруг исчез. И так сразу неуютно и страшно стало, что я быстро юркнула за дверь и не успокоилась, пока не щелкнул замок.
Белобрысые подружки уже спали, и только одна Зайцева сидела на полу, рядом с моей кроватью, все еще одетая в академическую форму.
— Васька, ты пришла! Живая! — тихонько, чтобы не разбудить остальных, прокаркала она и бросилась ко мне.
Так-то я обнимашки с посторонними людьми практиковать не люблю, но за проведенный вместе день, эта девчонка умудрилась занять местечко в моем упрямом сердце и не выгонишь даже.
— Конечно, живая. Что со мной будет?
— Я думала тот гад тебя поймал и что-то сделал, — «что-то он определенно сделал», подумала я, вспомнив о самом жарком в своей жизни поцелуе. По телу тут же разлилось тепло и побежали мурашки, но стоило воспроизвести в памяти дальнейшие события, как внутренности сковал лед.
Зайцева так дрожала, что я решила не пугать бедняжку рассказом о своих «приключениях», где фигурировал труп, оставив это на завтра. Сама я от шока уже отошла, и возвращаться в воспоминания не хотела.
— Выкладывай, как ты сбежать умудрилась?
— Да если бы я знала. Накинулся на меня, мерзавец, подмял под себя. Руками шарил, губы искусал, — в ее шипящем шепоте сквозило негодование, а я от удивления чуть не поперхнулась. Какие интересные у инквизиторов методы борьбы с ведьмами пошли. А куда костры делись? — я так испугалась, что, видимо, что-то активизировала. Ладонями в лицо ему уперлась, а оттуда сила непонятная ему в глаза ударила, он как зарычит, я быстро соскочила и выбежала из комнаты. Остальные как раз таять начали. Я сначала рядом с оконной нишей, за шторкой пряталась, а потом сюда вернулась. Эти две, — она кивнула на соседок, — уже спали, а тебя нет. Я так переживала.
— Расслабься. Со мной все прекрасно. А Резнова твоего я видела.
— И ничего не моего! — обижено надулась Зайцева.
— Ладно, не твоего, но все равно видела. На побитого пса похож. Круто ты его отделала.
— А толку? Фоток нет, он успел телефон выхватить и все удалить, — грустно вздохнула она и только в этот момент я вспомнила, что у меня-то все сохранилось. Как-то впопыхах мы с Матвеем забыли о причине конфликта, и теперь у меня на руках имелся жирный такой компроматище.
Губы сами растянулись в довольной улыбке.
Мы с Машкой еще немного поболтали, а затем позёвывая отправились каждая к своей кровати. Стащив с себя кигуруми, я надела пижамные шорты с топом, легла в постель, накрылась одеялом с головой и, включив телефон, полезла в папку с сохраненными фотографиями.