Мужчина молчит в трубку некоторое время, а затем выдыхает глухо:
– Рассказывай.
Я вздрагиваю, потому что слышу из коридора хлопок двери.
– Проклятье, – ругаюсь я в слух. – У меня совсем нет времени. Я в загородном доме у непростого человека. Не знаю, кто он, но знаю, что владеет сетью автомастерских и автосалонов. Зовут Илья Сергеевич, у него есть ваша визитка, возможно, вы знакомы. К сожалению, у меня не так много информации… Чёрт, меня скоро найдут, – слышу очередной хлопок уже ближе к кабинету. – Вешаю трубку. Вы… вы моя последняя надежда…
Сбрасываю вызов и дрожащими пальцами удаляю запись о нём из журнала звонков, вот тогда и распахивается дверь, являя моему взору разъярённого Николая.
Мы целую минуту неотрывно смотрим друг на друга, а затем он делает несколько шагов вперёд и рычит:
– Положи телефон туда, где взяла.
Не верю, что у меня получилось, не верю, что отец сможет мне помочь, что поверил мне. Кажется, я нахожусь в некотором шоке, поэтому непонимающе опускаю глаза на девайс в моих руках, но тут моё внимание привлекает Зюзя, тем, что весело мявкает и припускает к открытой двери.
– Зюзя! – восклицаю я и, бросив телефон, огибаю стол и Колю заодно, чтобы её догнать. Это, кстати, его вечная ошибка – освобождать выход.
– Стой, б…! – несется мне в спину, когда я ловко уворачиваюсь от его рук. Не скажу, что я хорошо разбираюсь в этих делах, но Коля, похоже, совсем зелёный по части охранных навыков.
Конечно, я не останавливаюсь, спеша за мелкой заразой, которая держит путь к лестнице. У самого её начала мне удаётся настигнуть вредное чудо, и я приседаю, чтобы схватить её на руки, а когда распрямляюсь, вся леденею от страха. С насмешливой полуулыбкой и льдом в глазах по лестнице поднимается мой Зверь…
За моей спиной резко тормозит Коля, слышу, как он судорожно втягивает дыхание, но мужчина на него даже взгляда не бросает, останавливаясь рядом со мной:
– Доброе утро, Вероника. Захотелось побродить по дому одной?
Перехватываю Зюзю поудобней и беру себя в руки, стараясь не думать о том, что натворила всего пару минут назад. Иначе выдам себя. Но сердце всё равно стучит как сумасшедшее.
– Аллергия, значит? – пытаюсь я усмехнуться, решив сосредоточится на его обмане. – Вам же сейчас не станет плохо? Может, мне лучше вернуться в свою комнату?
Делаю шаг в сторону, но тут же замираю от тихого приказа:
– Стоять.
Мужчина, наконец, переводит взгляд на Николая и смотрит на него выжидательно. Тот откашливается и выдаёт:
– У неё было минут двадцать, Илья Сергеевич. Застал я её в вашем кабинете, с телефоном в руках. Вроде, позвонить не успела…
– Свободен. Поговорю с тобой позже.
– Понял, Илья Сергеевич, – твёрдо кивает Коля, похоже, заранее готовый к любой взбучке от начальства, и обходит нас, чтобы начать спускаться.
– Вернёмся в кабинет, Вероника, – трогает меня за плечо Зверь.
Стараюсь не поддаться волнению и мысленно хвалю себя за сообразительность, позволяя себе немного позлорадствовать над тем, что он не сможет найти доказательств моего «преступления». Впрочем, кое-какие опасения всё же цапают грудь. Не помню, положила ли визитку на место, а вот крышку ноутбука точно не закрыла. В любом случае, буду всё отрицать.
Дверь за спиной закрывается с тихим щелчком, но я всё равно вздрагиваю, как от громкого удара.
– Присаживайся, – предлагает Зверь, указав рукой на кожаный диван, а сам проходит к столу. Закрывает крышку компьютера и смотрит на меня насмешливо:
– Успела?
– Что? – делаю я вид, что не понимаю, о чём он говорит, и опускаю на пол вырывающуюся из рук кошку, следом занимая место на диване.
– Позвонить кому-нибудь? – терпеливо пояснят он свой вопрос. – Например, в полицию?
– Очень смешно, – действительно, смеюсь я. Нервно так, отрывисто.
– Верно. Глупой я тебя и не считаю. Но всё же… Кто мог тебе помочь? Кого ты хотела подставить под удар?
– Вы наверняка мне не поверите, Илья Сергеевич, но я смирилась со своим положением, – нагло вру я. – Я всего лишь хотела увидеть Зюзю, забрать её себе. А сюда зашла… Не знаю. Захотелось увидеть ваш кабинет, возможно, сделать какие-нибудь выводы о характере его хозяина. А телефон… Он просто попался на глаза. Мне, и правда, некому звонить.
– Сделала? Выводы? – хмыкает он, опуская взгляд на телефон, который успел взять в руки.
Я на секунду боязно затаиваю дыхание, затем вновь беру себя в руки:
– Эм… Не успела, Коля не позволил осмотреться как следует. Зачем вы соврали об аллергии?
– Захотелось, – поднимает он глаза и возвращает телефон на место. – Как ты поняла, что кошка здесь?
– Услышала её вчера, когда выходила из библиотеки.
– Ясно, – кивает он и проходит ко мне, садясь рядом. – И что же нам с тобой делать?
С языка так и рвётся присказка телевизионного бородача: понять и простить. Еле сдерживаю язык за зубами и решаю идти в наступление:
– Вы сами виноваты в произошедшем! Я не стала бы нарушать правила, если бы вы мне сразу сказали, что Зюзя здесь, цела и невредима!
– Сколько любви к животному, которому, по сути, плевать на то, кто о нём заботится, – усмехается он и смотрит на меня, пронзительно и внимательно: – А что на счёт людей, Вероника? Любила кого-нибудь так же самоотверженно?
– К-конечно, – не понимаю я к чему он ведёт.
– Родители, – улыбнувшись, делает он вывод. – Маму. С отцом вы не слишком близки, верно? Предполагаю, совсем ваши отношения разладились после смерти матери… Он не справился. А ты? Что помогло справится с её потерей тебе?
Он серьёзно? Хочет поговорить по душам?
Отвожу глаза и выдыхаю:
– Я… до сих пор не справилась. Мне каждый день её ужасно не хватает. Иногда я представляю, что она в командировке, в другом городе. Становится чуть-чуть легче… А что на счёт вас? – вновь смотрю я на притихшего мужчину и сглатываю пересохшим от прямоты его взгляда ртом. В нём… в нём что-то смущает меня. Теплота? Но разве способен Зверь на тёплые чувства?
– Я своих родителей не знал, – криво улыбнувшись, отводит он взгляд. – Нас с сестрой воспитывал дед. Жесткий был человек, но справедливый. Нам иной раз крепко влетало за мелкие пакости. Но именно он научил меня брать от жизни то, что я хочу.
Так вот кого нужно «благодарить». Но постойте, у зверя есть семья? Почему-то я не думала, что у этого человека могут быть обычные мама и папа. Представлялось, что однажды злой гений вырезал его изо льда и зачем-то вдохнул в него жизнь.
– У вас есть сестра?
– Была. Умерла ещё в юном возрасте.
Что-то в его лице меняется, делает его похожим на человека… Со своими душевными ранами, житейским опытом и …чувствами. Мой бог, он способен чувствовать что-то, кроме собственной власти и безнаказанности?..
Во мне словно что-то переключается, заставляет чуть податься вперёд, поднять руку с колена… Но я себя осекаю. Серьёзно собралась ему сочувствовать? Зверю? Сцепляю пальцы рук между собой и смотрю на Зюзю, которая, зевнув, устраивается клубочком на кресле.
– Могу я её забрать к себе в комнату? Пожалуйста, – добавляю я шёпотом.
– Можешь. Распоряжусь, чтобы лоток перенесли в твою ванную, – усмехается он и поднимается на ноги. – Твоя выходка развернула меня с дороги на важную встречу. Я ещё подумаю над наказанием. Но раз уж так вышло, мы можем позавтракать вместе. Пойдём, – протягивает он мне руку, чтобы помочь подняться.
– Спасибо, – не могу я удержать себя от благодарности. За кошку. И, возможно, за странный разговор, который чуть приоткрыл завесу его таинственности.
– И да, я не против, чтобы ты звала меня по имени, без отчества.
Глава 13
– Сегодня тебе запрещено кончать.
Я лежу на боку, со связанными впереди шелковой лентой руками.
Весь день прошёл в ожидании врывающихся в дом бравых ребят с автоматами наперевес, чтобы вызволить меня. Но вышло так, что дождалась я лишь наказания.
Значит, не поверил? Не понял, кто меня удерживает против воли? Или нужно чуть больше времени, чтобы подготовится к моему спасению?
– Подай знак, что поняла, – врывается в сознание холодная усмешка.
– Да-да, – вяло реагирую я. Не кончать, так не кончать. Подумаешь.
– Решила, что легко отделалась, Вероника? – насмешливо интересуется Зверь и садиться за моей спиной, проводит подушечкой указательного пальца по изгибу моей шеи к плечу, вызывая волнующие мурашки по коже, и я начинаю сомневаться, что легко…
– Нет… – выдыхаю я, когда его горячая ладонь накрывает мою грудь.
Он мнёт её, играет с соском, распространяя остро-сладкие импульсы по всему телу, прицельно ударяющие в одно конкретное место. И я вдруг задумываюсь о том, что если у меня получится вернуть свою прежнюю жизнь, то я буду тосковать по таким вот ночам…
Я пугаюсь этой мысли, распахивая глаза, но тут же тону в наслаждении, что дарят мне руки моего Зверя. О том, что будет потом, я и думать буду потом.
Его ладонь перебирается на живот, скользит всё ниже, накрывает лобок, вынуждая моё тело выгнуться навстречу, но горячие пальцы лишь едва задевают складки и ползут обратно, с силой сжимают талию.
– Притяни колони к животу… Да, вот так.
Его дыхание опаляет кожу шеи, а пальцы мнут ягодицы. Влажное касание языка к коже, заставляет меня глухо выдохнуть, звук его дыхания у уха – будоражит, уверенные движения пальцев близко к месту, где с каждой секундой накаляется всё сильней, вынуждают изнывать от желания.
Из горла вырывается протяжный стон, когда одновременно его губы захватывают в плен мочку моего уха, а пальцы проникают в складки. Он мучительно медленно водит ими по чувствительной плоти, играет, проникает глубже и возвращается обратно. Всё это время его губы и язык издеваются надо мной в другом месте.
Интересно, как скоро я начну молить о большем?
Он продолжает мучить меня, пока я вся дрожу от нетерпения, кусаю губы, до онемения сжимаю пальцы на уголке подушки и выгибаю спину, чтобы открыться ещё больше, возможно, почувствовать д