авление там, где мне особенно нужно.
Но, вдруг, всё исчезает…
– Встань на колени, прогнись в спине, голову опусти, ноги чуть шире.
Выполняю команды с некоторым рвением. Я хочу, чтобы он продолжал. Хочу чувствовать его любым способом. Вдруг, это наша последняя ночь?..
– Сильнее прогнись, – глухо приказывает он, обхватывая пальцами мои бёдра.
Понимаю, что Зверь занимает место позади меня, подушечка большого пальца давит на клитор, я вздрагиваю от острого импульса, вызванного этим давлением, а затем захлёбываюсь собственным стоном, потому что его язык касается плоти чуть выше пальца…
Горячие прикосновения сводят с ума…
Не знаю, сколько времени длится пытка. Он словно чувствует, когда я приближаюсь к краю, поэтому отстраняется и легонько шлёпает по ягодице, обнуляя, и вновь по кругу.
Это невыносимо, я почти готова умолять его о том, чтобы он либо вошёл в меня, либо позволил упасть в эту чертовски-притягательную бездну.
В какой-то момент вновь всё исчезает, и я не сдерживаю недовольного рычания, на что Зверь тихо посмеивается. Он за бёдра разворачивает мой зад к краю кровати и начинает оглаживать ягодицы, прижимается членом между ними, да и сам дышит прерывисто и тяжело.
Я уже чувствую себя достаточно наказанной, может, хватит?!
Но пытка продолжается…
Одной рукой Зверь давит мне на поясницу, удерживая на месте, а при помощи другой скользит вверх-вниз головкой члена между моих складок. На проклятый миллиметр проникает внутрь и вновь опускается вниз. Это ужасно. Не честно. Изматывающе.
Словно я из всех сил стремлюсь к финишу, вижу его, а достичь никак не могу.
И тут происходит то, что мы наверняка оба не могли предвидеть.
С громким «мяу» на кровать запрыгивает Зюзя. Радостно семенит ко мне, когда я поднимаю голову и начинает с мурлыканьем тереться о мой подбородок, требуя ласк.
– Зюзя, – возмущаюсь я сквозь неконтролируемый смех. Ситуация сумасшедшая: с одной стороны, я возбуждена до придела мужчиной из новой жизни, а с другой – мне шлют привет из старой. – Прекрати!
Иррациональность положения веселит. И я не могу ничего с этим поделать – смеюсь.
– Вот поэтому я и соврал об аллергии, – весело выдыхает мой Зверь.
Меня слегка поражает то, что и он смог увидеть забавность ситуации. А в следующую секунду он подхватывает кошку на руки и несет в ванную, закрывает её за прозрачными дверями и идёт обратно. Его ровные губы искривляет весёлая усмешка, и я вновь за этот непростой день вижу в нём …человека.
Он занимает своё прежнее место, а я смотрю, как Зюзя устраивается у стекла и, не мигая, смотрит на нас. Я пытаюсь сдержать смех, пока Зверь возобновляет мои мучения. Жмурюсь, желая выкинуть из головы произошедшее, потому что ему здесь не место, но моя проказница всё равно стоит у меня перед глазами. Не могу отделаться от ощущения, что она наблюдает за нами, и это страшно веселит. Заставляет забыть о том, где я и с кем.
Открываю глаза, чтобы посмотреть, отвлеклась ли она от нас, и против воли заливаюсь каким-то истеричным смехом:
– Она смотрит!
Я падаю набок, прячу лицо в ладонях и не могу заставить себя успокоится. А вскоре понимаю, что Зверь тоже смеётся!
– Не мигая, – подтверждает он мои слова.
Убираю ладошки и смотрю на его преобразившееся от искреннего веселья лицо. В груди что-то щемит, проносится эхом вниз, тревожно задевает сгусток возбуждения внутри.
Хочу его.
И, прежде чем я успеваю подумать, подскакиваю, перебрасываю связанные руки за его голову и впиваюсь в улыбающиеся губы своими. Зверь рвано выдыхает мне в рот и с силой прижимает меня к своему твёрдому телу. Жадно целует в ответ, стискивает пальцами кожу.
Мы не целовались с тех пор, как это случилось в гараже. А поцелуи… Они делают людей откровеннее. Сближают похлеще, чем самая тесная поза в сексе. И сколько бы я не утверждала обратного, потом, не сейчас, я до безумия хотела с ним целоваться…
Илья чуть приподнимает меня, ставит на ноги, я жмусь к нему, боясь отпускать, но он и не планирует отстраняться, жёстко упираясь членом в мой живот, сжимая пальцами мою задницу. Рычит мне в губы, сминает их своими, задевает зубами мои.
Мы словно оба сейчас окончательно свихнёмся от поглощающего желания. От дикой страсти, что рвёт сознание на мелкие лоскутки. Моё оно рвёт точно…
А вот Зверь находит силы прервать это безумие.
Отрывается от губ, убирает мои руки со свое шеи, но не отпускает их, сжимает запястья своими пальцами, дышит тяжело и так же тяжело смотрит мне в глаза. Словно обдумывает что-то, решает. Не произвольно трогаю пальцами его грудь, хочу стереть его сознание так же, как он часто стирает моё. Тоже хочу иметь хоть капельку власти над его телом…
Наверное, он видит это желание в моих глазах, и его собственный взгляд меняется, вспыхивает огнём.
– К чёрту, – рычит он и развязывает мои руки. – Но место мы сменим, дабы…
Шёлковая лента летит на пол, а Зверь, чуть присев, подхватывает меня на руки, вынуждает обнять его таз ногами и задохнуться от горячего прикосновения плоти к плоти. Цепляюсь руками за его шею, стягиваю пальцами его волосы на затылке и с нетерпением возобновляю поцелуй, буквально впившись в его губы.
Понимаю, что Илья принёс меня на диван, когда мы оба падаем на него – я сижу сверху. Почувствовав опору для ног, я бессовестно трусь промежностью о горячую плоть – хочу насадиться, почувствовать твёрдость внутри себя.
Илья подхватывает меня за бёдра, чуть приподнимает и – да!!! – опускает на свой член до самого основания. Мы оба резко втягиваем в себя воздух, разрывая поцелуй. Хочу скользнуть вверх, но Зверь меня удерживает на месте. Я открываю глаза и смотрю на него непонимающе.
– Ты всё ещё наказана, Вероника, – хрипит он. – Тебе нельзя кончать, ясно?
– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин, – выдыхаю я, закатывая глаза.
Ловлю зыбкую улыбку на его губах:
– Разрешаю называть меня так почаще.
Наклоняюсь к его уху и томно шепчу:
– Продолжим, …мой господин?
Он выдыхает с рычанием и, обхватив мой затылок пальцами, завладевает моим ртом. О чуши, что из него вырывается я подумаю потом. Возможно. А сейчас я начинаю двигаться. Мне передали бразды правления, и я планирую ими воспользоваться от души.
Поначалу все мои движения плавные, сочные, протяжные. Я извиваюсь, как змейка на его члене.
Примерно две минуты.
А затем моё терпение меня подводит… Впрочем, плевать – не всерьёз же я собиралась впечатлять его своими умениями?
Простонав ему в губы, я срываюсь во все тяжкие – набираю скорость скольжения. Каждый раз падаю до основания, чтобы задевать точку, которая взрывает и гасит звёзды в сознании, чтобы довести себя до края и упасть.
– Нет, Вер-роника, – рычит зверь и прижимает моё тело с своему. – Не кончать.
Выдыхаю недовольный стон, упираясь лбом в его плечо и жалко шиплю:
– Пожалуйста, Илья…
Он дергается, а следом спускается чуть ниже подо мной и, взяв в стальной захват мою талию, начинает сам вбиваться в меня. Я вонзаю зубы в его плечо, потому что меня буквально разрывает изнутри от ошеломительных ощущений. Я близко. Очень.
Но Зверь замедляется:
– Я сказал – нет!
Хочется хныкать как капризной девчонке! Ну что он за зверь-то такой?.. Точно, Зверь. Словно я могла забыть… Словно могла решить, что занимаюсь сексом с обычным мужчиной. У которого есть имя и мне нравится произносить его вслух…
– Илья, – вновь жалко выдыхаю я.
– Что ты творишь?.. – обречённо рычит он, возобновляя резкие толчки и подбрасывая меня к пику. – Кончай…
Он и сам кончает, откинув голову на спинку дивана. Но отмечаю я это как-то отстранённо, потому что сама разрываюсь на миллиарды остро-сладких осколков. Боги…
Падаю на его грудь, чувствуя липкость нашей разгорячённой кожи, мы оба тяжело и часто дышим, пытаемся вернуться в привычное состояние.
Но… То, что было… Это поменяет что-то только во мне одной, верно?..
Пытаюсь осознать, вспомнить о том, что я здесь и сейчас не по своей воле. Что как только Зверь насытится, меня…
Как только дыхание восстанавливается, я упираюсь ладонями в грудь мужчины и поднимаюсь. Заглядываю в тёмные омуты его глаз и шепчу:
– Что на самом деле случилось с предыдущими девушками?
– Они исчезли из моей жизни, – глухо произносит он.
– И я из неё однажды исчезну?
Илья поднимает руку и касается ладонью моей щеки, гладит кожу подушечкой большого пальца:
– И ты, Вероника.
Глава 14
В ту ночь он даже душ не стал принимать у меня – ушёл, пока там была я. Не пришёл он и на следующий день. Да и спасать меня никто не приходил. Поначалу я вздрагивала от любого громкого звука, а к концу дня начала сомневаться, что моему биологическому отцу вообще есть дело до меня. В груди неприятно ныло. Особенно, когда я засыпала, так и не дождавшись своего Зверя…
Ночью он впервые мне приснился. И сон был ужасно смущающий – мы с ним лежали обнажённые на моём диване в моей квартире, он говорил мне всякие приятности, а я чувствовала себя спокойной и …счастливой, что ли.
Б-р-р… Приснится же такое.
Со мной так никто и не общался, но сегодня утром я поймала благодарный взгляд той самой горничной. Видимо, за то, что она избежала получения штрафа. А я тут же вспомнила о нашем коротком и странном разговоре. Захотелось выспросить её подробнее, но Николая никто не отменял. Зато он оказался не безнадёжным – случай со мной многому его научил.
Я не хотела отходить далеко от дома на случай, если за мной всё же удосужатся прийти, но после обеда глухие стены стали раздражать, и, взяв книгу, я отправилась в сад.
Предлинные описания замка, куда по воле случая попала героиня, и мерное покачивание качелей – усыпляли, Коля тоже не мешал, бесшумно застыв глыбой позади моей спины.
В общем, я заснула.
А пробуждает меня легкое и тёплое касание пальцев ото лба к виску. Мне снова снится Зверь и, открыв глаза, я ещё несколько секунд пытаюсь понять, вижу ли его лицо наяву или в продолжении сна…