Ужас, как круто.
– Хорошая девочка, – тихо посмеиваясь, хвалит меня Илья. – А теперь давай помоемся и съедим настоящий завтрак, – на последнем слове он выразительно играет бровями, вызывая мой беззаботный смех.
Глава 17
Когда мы возвращаемся в спальню, на столике дымится кофейник и горка свежих, подрумяненных тостов, а рядом стоят квадратные тарелочки с маслом и тем самым персиковым джемом.
– Можешь взять в шкафу что-нибудь из одежды, – предлагает Илья, сам накидывая на себя халат, до этого лежащий на кресле.
– Меня не смущает моя нагота, – хмыкаю я, но к шкафу иду.
– Знаю, – бросает он сухо, и я прикусываю язык. Проклятье, мне, что ли, совестно от того, что ему может не нравиться моя раскрепощённость? Или это его очередная внезапная смена настроения, а не недовольство мной?
Ладно, выдыхаем.
Выбираю лососёвого цвета рубашку, которая доходит мне до середины берда и застёгиваю пуговки, конечно, не все. Оставляю пару верхних в, своего рода, знак протеста. Душа требует.
Через несколько минут Илья вновь становится более человечным, выспрашивая о моём интересе к машинам и мотоциклам. Приходится рассказать ему, как я в детстве частенько каталась на рейсовом автобусе вместе с папой – он работал в то время водителем. Мама тоже всё время работала, а чтобы не оставлять ребёнка без присмотра, особенно в летнее время, она просила папу брать меня с собой. День за днём я каталась по одному и тому же маршруту, в перерывах слушая взрослые разговоры отца и других водителей о той или иной тачке. В конце концов и во мне эти разговоры начали вызывать интерес. Но не к обычным машинам, а к тем, в которых можно реально ездить с комфортом, потому что от «комфорта» автобуса меня, мягко говоря, уже тошнило. Хотелось отдыхать хотя бы визуально, просматривая фото солидных машин в браузере недорого компьютера.
А некоторое время спустя, я увидела, кстати, всё на том же приевшемся маршруте, процессию байкеров. О, этот рёв моторов, крутой вид, что мужчин, что женщины – да, она была одна среди парней – блестящая сталь железных коней – я чуть на месте не умерла от восторга. Представила тогда: поле с высокой травой по обеим сторонам от дороги, дальний голубоватый горизонт – тонкая полоска, где земля встречается с небом, рёв мощного мотора, кожаное сидение под задницей, сильный ветер в лицо – никакой духоты салона – реальная свобода от всего бытового, и скорость… Огромная скорость, которой управляю я сама. Кайф.
– Вот с тех пор я и мечтаю о байке, – заканчиваю я свою болтовню, как раз тогда, когда мы оба теряем интерес к еде, насытившись.
– Мечты должны сбываться, – серьёзно кивает Илья, откидываясь на спинку кресла. – Почему до сих пор не приобрела?
– Ха-ха, – сужаю я глаза. – Кое-кто забывает, что не все так богаты, как он сам.
– Не забываю, – осаждает он меня сухо. – Есть же потребительские кредиты, сберегательные счета в банках.
– У меня нет стабильного заработка.
– А что мешало его заиметь?
– Родительский пример, – тоже начинаю я отвечать сухо. – Горбатились на дядьку вроде тебя, не жалея сил, а что в итоге? Да и потом, у меня аллергия на душные офисы и необходимость общения с коллегами. О, и начальство мне не по вкусу.
– Верю, – вдруг, смеётся он.
– Ну а ты? Есть ещё мечты, которые не осуществил?
– Так вышло, что я уже давно не мечтаю.
– Даже о ежедневных пустяках? Например, о выходном дне, когда можно забить на все суперважные дела и развалиться на диване перед телевизором? Гора еды и интересный фильм? Или хороший сериал?
– Выходной, – произносит он задумчиво, долго смотрит на меня прямым, отчего-то смущающим меня взглядом, а затем поднимается: – Пошли.
Он подхватывает свой телефон и протягивает мне руку. Взгляд лукавый, и я против воли начинаю улыбаться. Но что он задумал?
Мы выходим из его спальни, спускаемся на первый этаж, мимо столовой проходим в большую кухню, где застаём несколько работников – об этом говорит форменная одежда. Они все как по команде вытягиваются в струнку при виде нас и нестройно желают доброго утра Илье Сергеевичу, бросая несмелые и заинтригованные взгляды на меня.
– Доброе, – ровно бросает Илья и обращается к одному из мужчин: – Григорий, организуй нам, пожалуйста, гору еды в кинозал, – в конце фразы он переводит взгляд на меня и криво улыбается.
– Будет сделано, Илья Сергеевич, – весело реагирует повар на странное и весьма туманное указание хозяина.
– Благодарю, – бросает Илья и тянет меня обратно.
Далее мы обходим лестницу, попадаем в небольшой коридор, и в тупичке Илья распахивает глянцевую дверь, пропуская меня вперёд. По дороге я делаю для себя пометку: тщательно исследовать дом, когда предоставится такая возможность. Интересно, что тут ещё есть помимо всего прочего.
Илья включает свет, и я делаю вывод, что с таким кинозалом не нужны никакие походы в кинотеатры, где другие люди не вовремя болтают или смеются и громко шуршат упаковками от разных снеков. А ещё тут можно лежать на огромном круглом диване с множеством подушек. Просто мечта.
– Выбор фильма за тобой, – ведёт рукой Илья в сторону, где сбоку от огромного, сейчас тёмного как ночь экрана установлен продвинутый девайс с сенсорным экраном, на котором призывно мигает заставка с логотипом фирмы-производителя и надписью: самые популярные новинки и фильмы на любой вкус.
Иду выбирать фильм на свой вкус, а Илья, очевидно, набирает чей-то номер в телефоне и через мгновение начинает говорить:
– Артур, отмени все сегодняшние встречи… Нет, ничего не случилось, беру выходной день, – широко улыбается он мне, когда я оборачиваюсь, но тут глаза его чуть сужаются, а улыбка становится хищней, что ли, видимо от того, что спрашивает собеседник. Илья, отвернувшись от меня, сухо продолжает: – Звонил. Но сегодня не время для встречи. Может быть, завтра вечером. Пусть осознает всё как следует… Да, отбой. Выбрала? – это уже мне.
– Да.
– Тогда прошу занять место согласно купленному билету, – шутит он. Шутит! Просто потрясающе.
Нажимаю «плей», как раз когда Илья гасит свет. Мы забираемся на диван с ногами. Я сажусь по-турецки у спинки, положив между ног подушку, а Илья растягивается во весь рост рядом, подложив под голову одну руку. На экране мелькает реклама, и я решаю поинтересоваться:
– Это так ты выполняешь обещания?
– О чём ты? – нахмурившись, смотрит он в мою сторону.
– Я сходила с тобой на ужин, а ты вместо Николая приставил ко мне себя?
– Ты невыносима, Вероника, – как-то маетно вздыхает он. – Слишком часто, когда ты что-то эдакое говоришь, мне хочется занять твой рот другим делом.
– И так со всеми, кто говорит, что-то эдакое?
– Вероника, – звучит предостерегающе. – Не стоит перегибать палку. Тебя это не красит.
Он отворачивается, а я, мать твою, краснею! Я никогда не краснела за то, что говорю! Почему он так на меня действует?
Ситуацию спасает аккуратный стук в дверь. У Ильи вдруг в руке появляется пульт, он ставит начало фильма на паузу и разрешает войти стучавшему. Последним оказывается сам повар, катящий впереди себя столик на колёсиках с разными угощениями. Различаю две огромные тарелки с попкорном и домашними чипсами, соусы к ним, бутерброды и напитки: апельсиновый сок и, кажется, морс ярко-малинового цвета. Хороший работник – с полуслова понимает указания хозяина.
Илья благодарит Георгия и отпускает его восвояси, вновь включая фильм. И даже не удивляется тому, что я выбрала фантастический триллер. Хм.
– Ты не удивлён, что это не какая-нибудь мелодрама?
– Нет.
– Почему?
– Потому что ты – это ты, Вероника. А теперь помолчи – фильм действительно стоящий.
Вот это да…
Я ещё некоторое время удивляюсь, а затем полностью сосредотачиваюсь на фильме. По-другому никак – он почти с первых минут и до конца держит тебя в напряжении, и не важно, что смотришь ты его, возможно, уже в десятый раз. В какой-то момент Илья протягивает мне тарелку с чипсами, но я лишь раздражённо отмахиваюсь. Ни о какой еде и речи быть не может. Илья смеётся и сам начинает хрустеть запечёнными ломтиками картофеля, на что я бездумно шикаю. А он вновь тихо смеётся. Как, оказывается, легко я иногда забываю, где я и с кем… Но странно то, что и мой Зверь мне в этом не препятствует.
Вдруг он всё же человек? Вдруг ему тоже могут нравится вот такие посиделки перед огромным экраном, на котором люди борются за выживание? Вдруг ему чего-то подобного и не хватает в уже устроенной, но в вечных делах жизни? Вдруг у него есть сердце?
О, не смею мечтать о последнем, но очень надеюсь. На его сердце у меня сделаны большие ставки.
В конце фильма выскакивает предложение посмотреть вторую часть, и у меня отвисает челюсть:
– Что? Тут есть вторая часть? Её же даже в кино ещё не показывали! Мы посмотрим? – умоляюще взираю я на Илью. – Пожалуйста-пожалуйста?
Он долго смотрит на меня, в свете экранной заставки его глаза мерцают разными цветами, я засматриваюсь на красоту мужчины, не способная понять, чем, кроме своего вздорного характера, могу его привлекать. И как скоро он к нему остынет… Должен остыть, ведь мало кто способен меня терпеть бесконечно. Кроме меня самой.
– Я не против, – выдыхает он в итоге, отворачиваясь к экрану. И, кажется, я замечаю в его глазах недовольство, или, может быть, даже злость? На самого себя? На меня же злиться на за что, верно?
В любом случае, мне это не нравится, и я бездумно подаюсь к нему и обнимаю за шею, касаясь губами щеки. Отчего-то кажется важным сделать так, чтобы этот непростой мужчина чувствовал себя комфортно:
– Спасибо, Илья.
Он переводит взгляд на меня, и я в миг замираю, хотя изначально планировала быстро отстраниться. Но что-то в его взгляде меня цепляет, тормозит. Зависаю в неудобном положении, словно заворожённая его близостью. И ароматом. Бог мой, как же от него потрясающе пахнет…
Не знаю, кто первый решает, что время для поцелуя, – вполне возможно, мы захотели целоваться одновременно, но вот наши губы встречаются, его ладонь ложится на мой затылок, и целуемся мы совсем иначе, чем это происходило раньше.