Не то чтобы я всерьез рассматривал возможность противостояния с наемниками приграничья, таких целей у меня нет. Наоборот, я намерен работать с ними долго и плодотворно. Но того факта, что кто-то из «гостей» может погнаться за длинным рублем и слить увиденное или зафиксированное на стройке куда-то на сторону, исключать не могу. И вообще безопасности никогда не бывает много.
Оставаться в Рахове еще на сутки я не стал и тем же вечером отправился в путь. Благо железнодорожный узел в этом городке предназначен не только для грузовых перевозок, и проблем с проездом у меня не возникло. Правда, пришлось довольно активно пользоваться отводом глаз, поскольку светить документами, и оригинальными и подложными, как и оставлять в памяти официальных фиксаторов свой портрет, я совершенно не желал.
В Липин Бор я вернулся только к концу следующего дня, проклиная себя за желание опробовать «Борей». Если бы добирался до приграничья своим ходом, мог бы хоть меток понаставить, как проделывал это по пути в Тобольск, и вернулся бы тогда намного быстрее. Но ведь нет, захотелось побаловаться… В гостиную дома, где еще не так давно обосновались мои ученицы, ныне обживающие ближайший лес, я ввалился уже в полной темноте, уставший и вымотавшийся так, словно целый день мешки с цементом таскал. И как будто этого было мало, стоило мне усесться в кресло и облегченно вздохнуть, как откуда-то сзади на меня обрушился визжащий комок радости… Инга.
Все. Следующий час меня топили в болтовне. Соскучившаяся по общению сестра Жорика просто вынесла мне мозг. Выела его чайной ложечкой. Честное слово, если бы не улыбка и искренние эмоции девчонки, я бы, наверное, кого-то придушил. В частности, охранничков Бестужева, присматривавших все это время как за моими рыскающими по маршруту ученицами, так и за Ингой. И ладно ученицы, с которыми охранникам было строго-настрого запрещено не то что разговаривать, но даже на глаза попадаться, если это не обусловлено очередным испытанием. Но ведь эти дуболомы и за Ингой присматривали так же… то есть молча и не показываясь на глаза. И даже еду ей приносили, оставаясь незамеченными. Неудивительно, что гиперактивная девочка чуть с ума не сошла от одиночества и невозможности с кем-нибудь поговорить. Она же и часа помолчать не может, а тут несколько дней кряду. В общем, хреновый из меня воспитатель получился. Или охранники у Бестужева какие-то… кривые. Эх, хорошо еще, что, «прыгая» через Вологду, я не забыл заскочить в одну из тамошних лавок, где обзавелся большим пакетом самых разных сластей. Как чувствовал, что пригодятся…
В конце концов, соскучившийся по общению ребенок выговорился и, пригревшись у меня под боком, заснул. Я отнес Ингу в кровать и, укрыв пледом, наконец сам отправился на боковую.
А чуть свет меня разбудил звонок неугомонного Рогова. Ватажник бил копытом и только что конем не ржал, демонстрируя свою готовность к работе. Ну что за неугомонная семейка, а?!
Как оказалось, пока я общался со Стеничами и добирался до Липина Бора, Георгий успел не только наведаться в Кострому и сагитировать Северского на поездку, они уже и на горе побывали, и осмотр места провели. На мой удивленный вопрос – дескать, когда успели? – Георгий поверг меня в натуральный шок, ответив просто и незатейливо: «Так ведь Игорю Сергеевичу обследование провести – только ногой топнуть! Гридень Тверди все-таки». И как я мог упустить такую «мелочь» из виду, спрашивается?!
Теперь же, как доложил Жорик, агент сидит у себя в конторе, сводит результаты инспекции и свои впечатления в один документ и настоятельно рекомендует воздержаться пока от обращения в строительные фирмы, обещая через неделю представить нечто «эдакое». Что ж, подождем. Мне даже интересно, что предложит этот тихушник.
Выслушав доклад Георгия, я предложил ему чуть сдвинуть планы по его записям и заняться подбором необходимого оборудования для будущей мастерской. Она ведь одним перетяжным стендом не ограничится. Да и хотелось бы иметь возможность ремонтировать не только ТК, но и другую технику. А это значит – генераторы, подъемники, прессы, сварочные аппараты и прочее счастье автомеханика. Об инструменте и соответствующей «мебели» я и вовсе молчу.
Со скрипом выделил Жорику двадцать тысяч рублей на эти покупки и посоветовал поискать поставщиков ГСМ, готовых отправлять необходимые материалы в Ворохню.
– А почему не сразу в Рахов? – спросил Рогов.
– Потому что для этого поставщик должен будет переправить груз через фильтр в Ясине. Догадаешься, сколько нужно будет заплатить, чтобы местные не чинили препон? – фыркнул я в ответ.
– И как же… – Георгий на миг замолк.
– А вот так. Доставка до Ворохни за счет грузоотправителя. Там перегрузим его на собственный транспорт – и окном на трассу за фильтр-линию, – ответил я. – Кстати, с оборудованием для мастерской поступим так же. Мне не нужны задержки и любопытство ЦС на данном этапе.
– Ну, оборудование ладно. Пару континентальников перебросим. А с ГСМ как? Нам же нужны будут постоянные поставки, – чуть подумав, проговорил Жорик.
– С первым забросом – так же, – ответил я. – А последующие пойдут под пломбами Бестужевых. Их тормозить на фильтре точно не будут.
– Может быть, и с оборудованием так же поступить? – спросил Рогов.
– Изначально я предполагал поступить именно так, но по размышлении вынужден был отказаться от этого варианта, – признался я и пояснил: – Тому есть две причины. Первая: то, что, увидев клейма и пломбы боярского рода, контейнеры с оборудованием не станут тормозить на фильтре, еще не значит, что их не просветят чисто из интереса. Не хотелось бы, чтобы в свете пошли слухи о Бестужевых, вывозящих из страны оборудование для строительства тактических комплексов. Вторая причина: ввиду возможности проявления подобного любопытства предполагаю, что некоторые безбашенные паны-баны или наемники, узнав о таком лакомом куске, прибывающем в приграничье, могут попробовать отжать его в свою пользу. По пути на базу или когда техника уже будет на ее территории, что тоже возможно, поскольку я планирую доставить оборудование еще до полного завершения строительства, а значит, и до установки всех охранных систем. Не хочу терять время.
– Понятно, – протянул Рогов. – А что с медицинским оборудованием?
– Об этом говорить пока рано, – поморщился я. – Вернутся девчонки из леса – тогда и обсудим. Эта тема не первоочередная, сам понимаешь. Сначала нужно наладить работу рембазы, а уж потом можно и медициной заняться.
– Но нам нужно будет заранее предусмотреть место для медбоксов, – заметил Георгий. – Может, я сообщу Северскому? Да и с профессионалами в этом деле посоветоваться нужно, мало ли что…
– Думаешь, там нужно что-то специфическое?
– Почти уверен, – кивнул Жорик.
– Ладно. Решим вопрос, – согласился я. – Свяжись с Вербицкой-старшей от моего имени, она в целительстве соображает побольше Елизаветы, посоветуйся.
– Мм… а может, лучше ты сам, атаман? – помявшись, пробормотал мой собеседник.
– Интересно. Я чего-то не знаю?
– Нет в общем-то. Но… меня эта семья пугает, если честно, – признался Жорик.
Однако, новости…
– Ла-адно, – протянул я, окинув Рогова внимательным взглядом. – Разберусь сам. Занимайся оборудованием для мастерской.
Распрощавшись с изрядно сконфуженным ватажником, я потянулся и, схватив с тарелки еще теплый пирожок, через Эфир дернул ручку двери на себя и еле сдержал усмешку, рассматривая распластавшуюся у моих ног Ингу.
– Подслушиваем, значит… подсматриваем, – констатировал я, поднимая сопящую от негодования девочку.
Та смерила меня сердитым взглядом и демонстративно отвернулась. Обиделась, ага…
– Все равно ничего слышно не было, – буркнула она себе под нос. – Ты щитом закрылся.
– И ты сдалась, – улыбнулся я.
Ответом мне был злой взгляд и обиженный фырк.
– А что мне еще оставалось?! – выдала Инга, в глазах которой мелькнули слезинки. Ну да, понимаю, отсутствие дара, когда вокруг столько «колдующего» народу, бьет по самолюбию. Но впадать из-за этого в истерику – не дело.
– Воспользоваться рунами? – пожал я плечами. – Или мы с тобой зря занимались?
– Как? – А вот это уже был крик души. – «Занимались», «занимались». Надавал мне заданий и сбежал, как Жорик! А мне… а я…
Присев рядом с упавшей на лавку уже ревущей в голос девочкой, я утер салфеткой катящиеся по ее щекам слезы и вздохнул. Чего-то в этом роде следовало ожидать. Правда, я почему-то думал, что ее накроет в присутствии моих учениц, а оно вот как вышло. Да, здесь еще ее вынужденное и такое неожиданное одиночество наложилось. Все же пребывание одной в пустом доме для гиперактивного ребенка, успевшего привыкнуть к огромному количеству народу вокруг, да после не такого уж давнего «заключения» в больнице, где тоже поболтать было особо не с кем… Эх. Вот чего стоило подумать об этом раньше? Идиот.
– Эй, не плачь. – Я легонько толкнул Ингу в бок. – Обещаю, больше я никуда не сбегу. А если и вынужден буду куда-то уехать, то одна не останешься, точно. Либо учениц отдам тебе на растерзание, либо братца. Договорились? Ну же, Инга… посмотри на меня.
Спустя полчаса моих уговоров и ее всхлипов девочка все же успокоилась и… пулей вылетела из кухни. Правда, вскоре вернулась, умывшаяся и посвежевшая.
– Что ты там говорил о рунах? – тряхнув гривой пышных волос, спросила она, глядя куда угодно, только не в мою сторону. Ну да ладно, хоть успокоилась.
– А что я о них говорил? – пожал я плечами. – Только то, что ты могла ими воспользоваться, чтобы разбить мой купол тишины… или хотя бы обойти его.
– Ну… допустим, простую цепочку я бы составила, но… как ее заставить работать, если у меня нет ни одного кристалла, а самой не хватит сил на активацию даже одной руны? – хмуро спросила Инга, устраиваясь за столом и наливая себя полную чашку чая.
– Кажется, кто-то не выполнил домашнего задания, – констатировал я.
Девчонка тут же заалела, как маков цвет.