– Хочешь сказать, что Громовы, Вербицкие, Посадские… и мой отец вот так запросто отпустят нас в регион, где боевые действия – норма жизни, а перестрелки – неотъемлемая часть серых будней?
– Разумеется, убедить их в этом было не так уж просто, – вздохнул я. – Мне пришлось пойти на определенные уступки и дать некоторые обещания, чтобы успокоить родителей, но как учитель я имею полное право самостоятельно определять место, способы и методы вашей подготовки. И с этим они поспорить не могли. Хотя им очень хотелось, да…
– Дела-а… – как-то совсем по-простецки протянула Оля, но тут же встрепенулась: – Нет, в принципе я понимаю твой выбор места и не возражаю против него, но… а что там с твоими обещаниями?
– Ну, ваши родители прекрасно понимают, что я, как учитель, не могу упустить такой возможности поднатаскать вас в боевке, и выставили несколько условий, которые я предпочел принять, в качестве жеста доброй воли, так сказать. Никаких контрактов на захват владений или их защиту, ликвидацию или охрану людей. Вообще Валентин Эдуардович настоятельно рекомендовал воздержаться от чисто боевых заказов. А поскольку я и так не намеревался делать из вас штурмовиков, то и спорить с будущим тестем не стал. Нам хватит и контрактов поддержки, – ответил я, мысленно порадовавшись, что Ольга не стала артачиться и критиковать мою затею с размещением базы в Карпатских горах. Впрочем, она же пока не видела подобранного нами с Жориком места. А там посмотрит, оценит, глядишь, еще и устроит «концерт по заявкам». Ну да ладно, придет время – разберемся, если что. А сейчас… пора собираться. Через два часа прибудет шлюп, и к этому времени Ольга должна быть уже в лесном лагере, а я готов к вылету. И не только я. Обещал ведь Инге не оставлять ее в одиночестве. Эх…
К прибытию «Борея» мы с младшей сестрой ватажника успели едва-едва. Сначала долгое «прощание» с Ольгой, потом прыжок окном в лагерь и суматошные сборы… в общем, в шлюп мы с Ингой забирались изрядно запыхавшись, что, впрочем, не помешало мелкой с радостным визгом повиснуть на старшем брате, встретившем нас в десантном отсеке «Борея».
Кстати, за время подготовки шлюпа к работе в приграничье и СБТ Рогов успел не только обеспечить его вооружением и комплексом рунных щитов, которыми он тут же не преминул похвастать, но и несколько облагородил десантный отсек, закрыв прежде обнаженные ребра фюзеляжа пластиковыми панелями. Кроме того, этот дизайнер срезал длиннющие сварные лавки вдоль бортов и установил вместо них два комплекта по шесть кресел в носовой части отсека, расположив их, словно в сидячем вагоне поезда, лицом друг к другу, по три штуки с каждой стороны от центрального прохода, ведущего в кабину пилотов. И даже про столики не забыл. А на освободившемся пространстве в центральной и хвостовой части отсека я заметил комплекты универсальных креплений в переборках, настиле и подволоке.
– Увидел уже? – гордо улыбнулся Георгий, когда Инга наконец оставила его шею в покое и отправилась обследовать шлюп. – Это для оборудования. Хочешь – крепи мобильный медкомплекс на трех человек, хочешь – разворачивай походную мастерскую с парой унистендов для ТК.
– Толково, – кивнул я, хотя идея устраивать в «Борее» рембокс меня не радует. Проще доставить на нем раздолбанную технику на базу и уже там приводить ее в порядок. С другой стороны, мало ли как дело может обернуться. – Ты уже небось и аппаратуру для установки присмотреть успел?
– Ну, было дело, – потупился наш маньяк от техники, но тут же улыбнулся. – Да ты не переживай, атаман, она недорогая, в пределах пары тысяч рублей за полный комплект.
– Это что за стенд такой? – удивился я, краем глаза поглядывая за нацелившейся на вскрытие какого-то люка Ингой. – Китай-тайван, что ли?
– Э? – не понял Рогов.
– Не бери в голову, это я так, о своем, – поморщившись от собственного промаха, вздохнул я. Здесь Китай никогда не был империей подделок, это «гордое» звание давно и надежно застолбило за собой западное побережье САСШ, так что если кто-то хочет указать на отвратительное качество предмета, ему достаточно сказать «сделано на Западе», и всем все становится ясно. – Откуда такие цены, Жорик?
– Да там же ничего сложного или особо дорогого, – пожал он плечами. – Четыре балки-распора, откидной рабочий стол, ручной инструмент да генератор для питания тестового оборудования и точечника.
– Понятно, – кивнул я в ответ, выуживая из открытого люка почти нырнувшую туда Ингу. Георгий взглянул на успевшую перемазаться в машинной смазке сестру и, вздохнув, потянул ее к креслам, на ходу вытаскивая из кармана чистый платок.
– Горе мое! Пятнадцать минут со взлета не прошло, а ты уже выглядишь так, словно вручную разобрала двигатель этого шлюпа, – бормотал он насупленной егозе, старательно оттирая ее лицо и руки. М-да, а ведь если ставить реанимокомплекс, то придется озаботиться водой. Не таскать же с собой магазинные кеги?
Место будущей базы встретило нас гомоном и суетой. По расчищенной площадке, рокоча, раскатывает строительная техника, слышны крики рабочих и редкий, но оттого не менее смачный мат бригадиров. Работа идет, и здесь, на границе букового леса и полонины, уже можно видеть кое-какие результаты. В частности, короткую стометровую ВПП, на которую сел наш «Борей», сэкономив на режиме вертикального взлета далеко не вечный ресурс двигателей. Чуть в стороне от полосы виден ангар, в который пилоты уже закатили шлюп, а рядом с ним строение поменьше. Судя по антенному полю на крыше, там должен находиться центр управления.
Впрочем, я приехал сюда не для того, чтобы осматривать стройку. Точнее, эту стройку.
– Георгий! – Окликнувший моего ватажника Северский обошел груду строительного мусора и с открытой улыбкой протянул руку Рогову. Меня он, как можно догадаться, не увидел вовсе. Отвод глаз – наше все. А расхаживать здесь без него я не собирался, как раз во избежание встречи с Игорем Сергеевичем.
В принципе я мог бы и не прилетать сюда, ограничившись получением информации с фиксатора Жорика, но уж очень хотелось пройтись своими ногами по будущей базе, лично поприсутствовать при беседах со строителями и с Северским. Не из недоверия к ватажнику, совсем нет. Но, в конце концов, реальным заказчиком строительства являюсь именно я, а значит, и контроль происходящего здесь тоже лежит на мне. В противном случае придется взвалить ответственность за любой провал на Рогова, что было бы как минимум нечестно, учитывая его нулевой опыт в подобных вещах и то, что сам Жорик не имел возможности отказаться от выполнения порученной ему работы. Заодно, кстати, посмотрю, как он справляется с задачей.
Зал оказался огромен и темен. А еще здесь царила тишина. Полная, абсолютная. Но с появлением в нем нашей небольшой компании все изменилось. Тихо зарокотал генератор, и на пятиметровой высоте вдоль стен вспыхнула цепочка ярких ламп, моментально осветивших полусферу зала. Полированные своды заискрили, заиграли бликами, бросая яркие отсветы на невыразительно-серый, словно рифленый, пол. И мы замерли.
– Ну и как вам результат моего труда? – с гордостью осведомился Северский.
– Это потрясающе. Вы действительно настоящий мастер Тверди, – ошеломленно произнес Георгий. Полностью поддерживаю. Создать такое всего за месяц… я в восторге! Какие «вои», какие «гридни»?! «Каменные шипы», «стены», «шрапнель»… ерунда все это. Игрушечки-войнушечки. Куда им до этого шедевра, созданного волей одного-единственного человека! Шедевра, что может простоять века, если не тысячелетия.
Глава 2Кто, куда, зачем, о чем…
Хозяин кабинета проводил взглядом направившегося к выходу помощника и, непроизвольно дернув щекой, уставился в окно, за которым привычно сиял золотом купол «Ивана Великого».
– Ну что? – осведомился неслышно появившийся в кабинете посетитель, вынырнувший из-за тяжелой портьеры, скрывавшей узкую невысокую дверь в соседнее помещение. – Твое мнение?
– В их верности сомневаться не приходится, – медленно проговорил Михаил, оторвав взгляд от окна. – Да, они оба весьма недовольны происшедшим, но продолжать служить будут с тем же рвением, как и прежде.
– Ты уверен в этом? Благодаря твоей игре они потеряли солидный и, самое главное, невосполнимый ресурс. Более того, кое-кто даже лишился будущего зятя, – сказал посетитель, совершенно непринужденно усевшись на стул перед огромным рабочим столом цесаревича. Впрочем, хозяина кабинета такое наплевательское отношение к этикету даже не удивило. Его сейчас беспокоило другое, и гость, прекрасно это понимая, с мастерством, достойным лучшего применения, давил на болевые точки цесаревича.
– Абсолютно, – процедил цесаревич сквозь зубы.
– А то, что они сплавили своих детишек подальше от света… и от тебя? Как это расценивать? – спросил визитер, делая вид, что не замечает полыхнувшего злостью взгляда Михаила.
– Осторожность и забота о родне, – отрезал тот. – Я бы на их месте поступил так же. Если уж противник сумел нанести удар по моим эфирникам и даже выкрал молодого, но известного своей силой мастера, то его ученицам сам бог велел спрятаться в самую темную нору и не высовываться оттуда, пока проблема не будет разрешена.
– Что ж, пусть так, – неожиданно отступил визитер и, стерев с лица холодную полуулыбку, договорил куда тише и серьезнее, даже сменив форму обращения: – Возможно, вы не лишились их верности, и я верю, что они будут так же ревностно служить вам, как и раньше. Но доверие этих людей вы потеряли. И, ваше высочество, молите бога, чтобы ваша игра вскрылась после того, как они оставят свои посты. А лучше после их смерти. Иначе более верных и последовательных… врагов у вас не будет.
– А ты? – вырвалось у цесаревича.
– Я? – недоуменно приподнял седую бровь его собеседник.
– Да, ты! – вздернув подбородок, настойчиво повторил Михаил. – У тебя разве нет повода стать моим врагом?
– Есть, – невозмутимо кивнул тот, своим признанием изрядно выбив из колеи цесаревича. – Повод есть. Возможности нет. Как и выбора.