— В Белых Пещерах, например, — зло усмехнулся я.
— Например. И группы очень неоднородны, вернее, у них разные цели и задачи, так что разборки и между ними возникают.
— Межмировые трения? — рискнул предположить я.
— Ни фига подобного, там если что-то и возникает, то сор из избы стараются не выносить. Уровень трений — внутриинститутский — экологи цапаются с историками, паранормальщики — с вояками и СБ… Вот, кстати, между последней парочкой разборки наиболее вероятны.
Я подмигнул Ларико:
— Опять все как в кино.
— Не совсем понимаю.
— Ну, как у нас в России гебисты не любят всяких ГРУ-стных товарищей… Или типа ЦРУ и ФБР.
— Да не так просто, — ухмыльнулся Старый. — А судя по тому, как за тобой погнались, ты и для тех и для других опасность представляешь
Я невесело рассмеялся:
— Жаль, что тут не кино… А то б я их попробовал лбами столкнуть, типа «крокодилам положено жрать друг друга»…
— Я уж и слов-то таких не помню — «кино», усмехнулся Малыш. — А ты не думал на грунт залечь?
— Пробовал. Как видишь, подняли.
— А чем тебе эти твои Серые не нравятся?
— А чем вам не нравится СБ?
— Да, кажется, у вас тут не соскучишься… — мрачно пробормотала Ларико. — Уж на что «там» гадости хватает, а тут… Кого-то убить — в порядке вещей.
— Ничего, привыкнешь, — посулил Старый. — Только держись от этих склок подальше, а? Та еще мясорубка…
— И в чародейские дела нос не суй, — поддержал я. Ларико, похоже, хотела высказать какую-то резкость, но воздержалась, глядя на наши похоронные физиономии.
Некоторое время помолчали, потом Малыш широко зевнул и подвел итог:
— Ладно, выпили, потрепались, а теперь не пора ли на боковую? Давайте еще по одной, и баиньки, а завтра еще раз все на трезвую голову обговорим.
Совет Малыша приняли все. Я уже собирался устраиваться на крытой шкурами лавке, когда Малыш неожиданно повернулся ко мне:
— Держи, только в белый свет как в копеечку не пали, — и перебросил мне мой пистолет. Я кивком поблагодарил его — слов не нашлось. Такой ход стоит на порядок дороже любых заверений в дружбе…
Я пристроил ствол под импровизированную подушку, потом накрылся остатками баронского плаща и некоторое время пытался обдумать услышанное, но мысли постоянно ускользали — жутко хотелось спать, к тому же мешала возня, начавшаяся за дощатой перегородкой, когда туда удалились Ларико и Старый. Спьяну я сначала даже обиделся, но вовремя себя одернул — не ждал же я, что Ларико у меня на шее повиснет, стоит мне появиться? К тому же, инструктор Института по технике выживания — прикрытие более надежное, чем отлученный орденец, которого в среднем раза три в неделю пытаются грохнуть. Ладно, какую-то сноровку в залегании на грунт, а так же в более активных методах защиты я приобрел, будем надеяться…
Я еще немного покрутился с боку на бок, но зеленый змий победил, и я вскоре перестал слышать даже богатырский храп Малыша.
ГЛАВА 21
Пойло Старого обладало одним замечательным, вернее — примечательным свойством: наутро после него тяжело просыпаться, а потом еще тяжелей вспомнить, где находишься. Мне все это удалось сравнительно быстро, но открывать глаза я не торопился, просто лежал, прислушивался и вдыхал запах какой-то готовящейся еды. Идиллию нарушил громкий голос Ларико:
— Эй, желудки, вставайте, а то жрать не дам!
Не открывая глаз, я пробормотал:
— Если сама все слопаешь, заворот кишок тут не лечат.
— А ты, говорилка, помалкивай, а то схлопочешь овсянкой по физиономии.
— Я тебя тоже люблю.
Малыш, приоткрыв один глаз, пробормотал:
— Разорались с утра пораньше… Итак тяжело.
Я сел, изобразил самую елейную улыбку и осведомился вкрадчиво:
— Малыш… Я давно спросить хотел, но вот никак собраться не мог… Ты, случайно, не знаешь, что такое отходняк?
В следующую секунду мне пришлось уворачиваться от подушки, пущенной могучей Малышовской рукой. Уклонился я успешно, но ветхая ткань лопнула, и мне на голову вывалилась целая куча перьев, сена и какой-то трухи. Я, матерясь, принялся стряхивать с себя эту дрянь, а Малыш пришел в веселое расположение духа и теперь оглашал хижину звуками случного стойла. Ларико уступала ему только в громкости, а Старый, выбравшись из своего закутка, ржал настолько неприлично, что я не выдержал и сунул ему за шиворот пригоршню перьев. Ларико тут же завопила, что заставит меня слопать каждое найденное в каше перо — в общем, всем почему-то стало очень весело. Когда ржание несколько улеглось, я направился к стоящему в углу бочонку с водой — слегка смочить глотку.
Я уже успел набрать воды в кружку, когда почувствовал что-то нездоровое — Малыш подозрительно притих. Значит, жди очередных проявлений тонкого юмора…
Я резко повернулся, расплескивая воду — и только в следующую секунду понял, что это спасло мне жизнь. Тонко звякнуло оконное стекло, пуля вышибла кружку у меня из руки и вошла, отбив щепку, в пол метрах в полутора от окна. Старый четким, отработанным движением сшиб Ларико за печку и метнулся под прикрытие стены слева от окна, Малыш моментально оказался справа, а я обнаружил, что скорчился в три погибели под самым окном и в руках у меня ствол. Значит, в подобных ситуациях мне уже бывать приходилось. Живучи рефлексы…
Малыш недовольно пробурчал:
— Интересно, какая там сволочь развлекается? Да еще с винтовкой…
— Выясним, — Старый перебросил Малышу кочергу. — Проверь выход.
Малыш кивнул и медленно пошел вдоль стены, сжимая в руках кочергу и стараясь не оказаться напротив окна, я тоже отодвинулся, чтоб не попасть в возможный сектор обстрела. А в следующий момент Малыш резким ударом распахнул дверь и отскочил, прижавшись к стене. По дверному проему звонко хлестнула автоматная очередь, сметая со стола глиняную посуду, а с востока, со стороны окна, щелкнул еще один винтовочный выстрел, пуля снова брякнула стеклом, срикошетила о печку и взвыв, как злой шершень, ушла в потолок.
На некоторое время повисло молчание, слышно было только как из прошитого очередью бочонка течет на пол вода. Наконец, Старый зло сплюнул:
— Значит, их там не меньше двух…
Малыш буркнул:
— Я, конечно, все понимаю, но зачем же посуду бить? Как насчет их вежливости поучить?
— Надо бы, — пропыхтел Старый, отодвигая в сторону какой-то сундук. — Сейчас схожу.
— Каким образом? — я показал глазами на окно и дверь. Старый усмехнулся:
— Когда на одном месте долго сидишь, поневоле окапываешься, — он уже разбирал какие-то доски, открывая узкий лаз в полу, потом спрыгнул в него, через минуту вынырнул и перебросил Малышу короткоствольный автомат:
— Прикроешь. Попробую с типом на выстоке разобраться. А ты, Ученик Чародея, со своей пукалкой не высовывайся, держи дверь. Малыш, ножичек!
Малыш перебросил ему длинный кинжал, висевший у пояса. Я попробовал вмешаться:
— Не порите горячку. Им нужен я.
— Сиди, сказано, — Старый исчез в дыре.
— У вас и автоматы, оказывается, есть, — подала голос Ларико. Малыш подмигнул:
— У нас много чего есть… — и передвинулся поближе к окну, я переместился к двери, сжав рукоятку пистолета обеими руками. Вот гадство, ладони вспотели… От волнения, что ли? А чего тут волноваться? Ну, убить пытаются, пора бы и привыкнуть.
— И часто вы тут так развлекаетесь? — полюбопытствовала Ларико.
— Обычно только по субботам, — Малыш высадил стволом остатки стекла, автомат заплясал, сплевывая стрелянные гильзы. — На сей раз фейерверк для тебя специально… — он пригнулся, снова ударила винтовка, пуля отколола щепку от перегородки в метре от моей головы. А вот автоматные очереди ближе звучат, гадом буду… Надо хоть посильный вклад внести, чтоб этому стрелку жизнь медом не казалась.
Бросаюсь на пол, перекатываюсь, в перекате выпускаю пулю в дверной проем. Винтовка и автомат откликаются одновременно, вижу, как Малыш перемещается на другую сторону окна, снова выставляет автомат, чуть завалив его влево, выпускает короткую очередь, пригибается. Снова автоматная очередь, потом — винтовочный выстрел, на сей раз не по нам, где-то выше — и тишина.
Малыш некоторое время недоверчиво прислушивался, потом протянул руку чуть не до середины комнаты, подобрал кочергу, пошарил глазами, надел на нее стоящий на полу кувшин и несколько раз быстро провел ей перед окном. Тишина. Я вопросительно глянул на него, он пробормотал:
— Сдается мне, этих орлов стало на два меньше. Сейчас проверю.
— Это как?
— Пойду прогуляюсь. Сколько у тебя еще патронов?
— Два.
— Да, не густо… Ладно, не скучайте, — Малыш подобрался к двери, выбросился наружу одним мощным прыжком, несколько раз перекатился и исчез из виду. Тишина. Я сглотнул слюну:
— Кажется, отбились. Ладно, сиди покуда где сидишь, — Ларико как раз попыталась подняться из того закутка, куда зашвырнул ее Старый. Несколько бледновато она выглядит, но спокойна. Помнится, и «там» у нее не было привычки в кризисных ситуациях психовать…
Где-то минуты через две напряженного молчания послышался голос Малыша:
— Эй, там! Не стреляйте, это мы.
Я осторожно опустил курок пистолета, запер предохранитель:
— Ну заходите, раз пришли.
Малыш ввалился первым и рухнул на топчан, бросив автомат рядом с собой:
— Ну вот и повеселились…
Старый был настроен более мрачно, хотя за плечами у него висел трофей — длинная винтовка с оптическим прицелом. Он бережно поставил ее в угол:
— В другой раз будешь развлекаться — смотри, куда палишь. Возьми ты сантиметров на пятнадцать пониже — и что бы вы тогда делали?
— Я бы извинился, — на голубом глазу ответил Малыш. Старый выложил на стол еще один трофей — помятую пачку сигарет:
— Тому снайперу они уже не понадобятся.
Сигарет оказалось как раз четыре.
После пары основательных затяжек я, наконец, заговорил:
— Ладно, в общем и целом дело сводится к следующему: меня засекли, и надо драпать, причем чем быстрей тем лучш