Потом на разгонных две недели облетал ее, картографируя округу, и только когда туманность осталась далеко позади, ушел в гипер. Рядом опасно, от туманности шло излучение, что мешало входить в гипер, сбивало настройки, и можно было выйти не туда, куда хотелось. Это было единственное приключение за все время пути, но оно того стоило, красота туманности до сих пор стоит у меня перед глазами.
Два дня назад я вышел на краю системы и направился к единственной атмосферной планете в этом секторе, пролетев мимо светила. С координатами я не ошибся, планета оказалась на месте.
Двигался я осторожно, используя активный сканер, так что вся система была у меня на виду.
У планеты было два спутника и — что меня напрягло сразу — ТРИ ВОЕННЫХ КОСМИЧЕСКИХ БАЗЫ ДРЕВНИХ. Зависнув на пределе дальности активного сканера, я стал «рассматривать» планету и базы. Ну, планета как планета, обычная, вроде Земли. Было видно синие океаны, зеленые и желтые континенты в пятнах облаков. Перелет хоть и не был тяжелым, но по корабельному времени настал глубокий вечер, поэтому, отойдя подальше, я двинулся к четвертой планете, большому газовому гиганту, в атмосфере которого виднелись шторма, молнии и полярные сияния. Ну, насчет последних я не уверен, но похоже-похоже.
Заняв высокую орбиту, я направился спать, а утром уже можно разобраться, что творится на орбите нужной планеты, которую я уже назвал, а Батя внес имя в реестр картографа. Теперь планета называлась Найденыш.
Ах да. Батя — это управляющий Искин «Дракана». А что? Когда я запустил Искины, то не стал долго ломать голову. Искины восьмого поколения — это уровень Добрыни, что мне очень нравилось. Правда, два других были обычными, но управляющий оказался именно с приставкой «био». Бате я дал все личностные и характерные установки отца, первое время было тяжело, но теперь этот корабль стал мне очень близок, тем более за два с половиной месяца полета с момента пересечения границы Фронтира и дикого космоса мы полностью привели «Дракан» в порядок.
Остальные два Искина получили имена Дядька и Братишка. Искины как могли скрашивали мое одиночество, поэтому за все время полетов я ни разу не почувствовал себя на крейсере одиноким и всеми покинутым — у космолетчиков, которые находятся в одиночном плаванье, бывают такие приступы. Вот такие дела.
На следующее утро, после плотного завтрака я оставил «Дракан» на орбите — не хотелось бы терять носитель — и на «Вольке» направился поближе, активно рассматривая базы и планету.
По планете могу сказать так. Зная, где расположена база, я нашел ее местоположение на одном из материков и, приблизив изображение горного хребта, довольно улыбнулся. Вроде провалов нет, значит, пока все в порядке, хотя она и скрыта от взгляда лесами и почвой. А вот с космическими базами беда. Я весь день облетывал по огромному кругу планеты с ее охранными базами и многого не мог понять. Первое — прошло шесть тысяч лет, а базы как новенькие, чего не могло быть в принципе, если только они не… действующие? Причина моих сомнений была проста. Это несомненно однотипные военные охранные базы Империи Зтов модели «Крит», их еще называют орбитальными крепостями. То есть базы я опознал, так как знал их классификацию. Второе — на броне нет ни вмятины. И вообще покрытие как новое, а этого не может быть, потому что не может быть. Со временем и пропажей энергии щиты отключаются, и мелкие и крупные метеориты обязательно оставили бы следы. Ну хотя бы подпалины, броню они вряд ли пробьют. Здесь же ничего подобного не было. В-третьих, согласно информации с кристалла, наземную базу сдали в эксплуатацию за семь лет до того, как империи Древних рухнули, и там не было никакой информации об этих «Критах», хотя должна была быть. Значит, их приволокли сюда позже, ненамного, но позже. Или получатель кристалла не должен был знать о них. Вот и думай, какая из версий правильная.
Четвертое, на кой хрен три, если даже две базы с разных сторон планеты полностью перекроют орбиту?
Вывод? А черт его знает, но лезть мне к ним что-то не хочется, чую подвох. Однако наличие трех баз будоражило кровь, я нюхом чуял, что на планете есть, что охранять. Вечером я вернулся на «Дракан», пока сервисные дроиды проверяли «Вольку», поужинал и направился в небольшое помещение, где у меня был и рабочий кабинет, и штаб. Там я постарался изучить информацию, полученную в разведывательном полете. Через час, плюнув на это дело, пошел спать.
Вот сегодня утром встал и снова просматриваю записи, попивая чай. Завтрак сегодня был из жареных тостов с маслом и беконом. Американский стиль, я старался почаще менять кухню.
— Бать, смотри. «Криты» я все изучил, они как новенькие, за шесть-то тысяч лет, но на планету мало обращал внимание. Меня беспокоят вот эти три точки в пустыне. Такое впечатление, что вот это и это упавшие корабли. Как думаешь?
Искин в течение минуты изучал три размытые точки на континенте частично желтого цвета. Судя по всему, это была пустыня вроде земной Сахары.
— Слишком далеко снималось, даже высокое разрешение и очистка кадров не совсем помогает, — задумчивым голосом сказал Батя.
— Ну, мне и не нужно читать газету на таком расстоянии, ты мне только ответь, это действительно упавшие корабли?
— Да, я с тобой согласен. Скорее всего — это обломки кораблей.
— Отлично, если что там есть из артефактов, уже одно это окупит нашу экспедицию, и значит, я не зря сюда летел.
— Это тебе решать. Что думаешь делать?
— «Криты» меня волнуют. На сигналы не реагируют, не отвечают, внешний вид подозрительный. Думаю отправить к каждой базе по дроиду-разведчику, пусть посмотрят там, что и как, а сам на корвете попробую приблизиться к планете. Спускаться не буду, просто проведу картографическую съемку поверхности и сброшу четыре-пять спутников. Потом обратно.
— Можно проверить базы пуском в них ракет, — предложил Батя.
— Хм, — задумался я. — Отличная идея, если они действующие. Это заставит их отреагировать, и значит, нам не стоит приближаться к планете, пока дроиды не вскроют систему безопасности.
— Дроиды как запускать будешь? Лучше к базам близко не приближаться.
— Это да. Когда проверю ракетами ближайшие базы, подлечу и отстрелю дроидов из пусковой зондов. Там есть поршни. Можно сказать, механический толкач. А там по приближении они сами своими движками стабилизируют полет и прицепятся к базам.
— Может, лучше подождать, пока они все проверят? — спросил Батя, пытаясь исключить любую опасность для меня.
— Было бы неплохо, но мы не знаем, сколько нужно ждать. Месяц, два, три? У меня нет мощных дешифраторов с возможностью их доставки на базу. Если ракеты выявят, что базы живые, то разведчики справятся. Они хоть и маленькие, но достаточно мощные и с хорошими, мной написанными программами для взлома. Однако ломать Искины базы, если они, конечно, действующие и если их не уничтожит служба безопасности базы, они будут долго, очень долго. Так что через час вылетаю и, подойдя поближе, отправлю дроидов. А сам подойду к планете и проведу съемку. Что-то разбитых кораблей на местности слишком много, это навевает нехорошие мысли. Вернусь, просмотрим запись и проанализируем ее. Там дальше видно будет.
— Нужно ретрансляторы подвесить между планетой и нами, если что, можно будет управлять дроидами и спутниками. Или хотя бы быть в курсе их работы.
— Да, согласен, хорошая идея. Займись этим сам, а я пойду готовить к вылету «Вольку» и проверю программы дроидов. Спутники возьму стандартные военные седьмого поколения. Ресурса хватит на три года работы.
— Хорошо.
Через час, когда мы были полностью готовы, я вылетел в сторону планеты, оставив «Дракан» на орбите газового гиганта.
На середине пути мы сбросили ретранслятор, буквально через десять минут я остановил корвет, стабилизировал его в пространстве и отдал приказ Хоттабычу на пуск ракет с обеих пусковых в сторону обеих баз, третья находилась за планетой. Через секунду после наведения корвет слегка затрясся, когда ракеты покинули пусковые. Лететь им было далеко. Я встал вне дальности стандартной охранной зоны баз. В течение семи минут длилось тягостное молчание, наконец, с разным интервалом на бронированных поверхностях баз заплясали вспышки взрывающихся ракет, оставляя черные подпалины.
— Базы не действующие, — сообщил Хоттабыч.
— Это хорошо, — облегченно засмеялся я. — Давай отстрелим на всякий случай дроидов и полетим сбрасывать спутники.
Через три минуты мы отстрелили первого дроида. Если бы базы были действующими, они приняли бы дроидов за камни, если, конечно, те не будут пользоваться своими движками. Система маскировки у них будь здоров, сам делал. Так что с виду они похожи на мелкие астероиды с голову ребенка. Именно поэтому нужно проводить точный выстрел, чтобы дроиды не пролетели мимо базы, и им не пришлось в полете пользоваться двигателями.
Перед тем как отстрелить третий дроид, пришлось брать далеко в сторону, пока из-за планеты не показался краешек третьей базы. Потом я с помощью Хоттабыча вычислил маршрут каждого и удовлетворенно улыбнулся — если не подует ветер и не снесет их течением (шутка), каждый попадет на одну из баз.
Подождав минут десять (дроидам все равно лететь часов по десять, а третьему так вообще часов шестнадцать до дальней базы), я снялся с места и, набирая скорость, полетел к планете, без особой опаски поглядывая в сторону баз. Но чем ближе я подлетал, взяв примерно посередине между двух баз (паранойя разыгралась), тем увереннее был — за отметку открытия огня я давным-давно пролетел, так что теперь можно не сомневаться: базы мертвы. Ни один Искин не подпустит к охраняемому объекту противника так близко, ракеты-то ладно, их еще можно вытерпеть.
— Уф, а я уж боялся, — облегченно рассмеялся я, притормаживая на дальней орбите.
Ближе можно было не подходить, аппаратура теперь могла даже поверхность сканировать. Да и спутники сбрасывать — идеальная орбита. За полчаса я успел провести съемку, а Хоттабыч избавился от всех шести наличных спутников. В пространстве они стабилизировались сами, после того как встанут на запрограммированную орбиту.