ализации. Поэтому «скворечник» был единственным выходом. Дроид вырыл яму, а я подобрал уцелевшие декоративные настенные панели. Выбрал красные из каюты одного из техников, так как они единственные уцелели в том количестве, что мне было надо.
Вроде всё сделал, парни остались довольны, да и я успел воспользоваться, действительно гораздо удобнее, чем копать ямку и зависать над ней у всех на виду, после чего закапывать, утилизируя. Вроде как ничего в этом не было, но туалет я поставил после заката, и за ночь им успели воспользоваться все, опробовали, так сказать. Неожиданность случилась утром, когда встало солнце и я заканчивал работы, готовясь уйти к себе и поспать. В эфире раздался смех Линча и просьба ко всем выйти наружу.
Когда я вышел, то тоже не смог сдержать улыбки. Лучи поднимавшегося солнца насквозь просветили красные панели, но беда была в том, что в это время в «скворечнике» в позе атакующего орла находился один из бойцов, шкафоподобный рядовой Айра. Он слышал наши переговоры и недоуменно крутил головой, не понимая сложившуюся ситуацию, чем вызывал новые приступы хохота.
Потом подошёл сонный Клим и разогнал всех, попросив меня убрать это безобразие. Потом я дополнительно обшил туалет зелёным пластиком и того эффекта уже не было, но всех, кто направлялся к туалету, другие парни провожали насмешливыми взглядами. Такие случаи впоследствии перерастали в легенды, особенно когда интересных моментов мало.
Когда я зашёл в трюм, то обнаружил, что рама уже стоит на ходовой. То есть на колесах. Фактически осталось установить двигатель, кабину с системами управления и кузов, и грузовик будет готов. Кузов поставить нетрудно, тент под новые размеры дроид сошьет из обрывков, вернее, склеит, шить он не умел, поэтому я решил заняться именно им.
Когда дежурный боец сообщил, что на связь вышел Доусон, я уже установил кузов. Правда, после недолгого размышления не стал делать его тентованным, а решил обшить железом, взяв для этого тонкие межкомнатные переборки в каютах. Самое то. Причина корректировки планов была проста. Мне нечем было транспортировать самолёт, вот я и решил сделать посадочное место прямо на крыше кузова, укрепив его, чтобы держал полуторатонную крылатую машину. Даже вырезал люк и сделал лестницу, чтобы пилот мог из кузова попасть на крышу и забраться в самолёт. Кроме этого я решил совместить кабину и кузов, чтобы климатическая установка работала на оба отсека. Правда, та, что была в наличии, мало для этого подходила, будучи маломощной, но можно было совместить несколько. У меня их нашлось три, требовалось только заменить горелые платы, ну или перепаять, если нет запасных частей, а их не было почти всегда. Тут я в который раз похвалил себя за то, что машинально пристегнул к поясу блок синтезатора Древних. Без него мне бы тут не выжить.
В общем, с кузовом я закончил, дроид как раз заканчивал обшивать укреплённые дуги бывшими переборками, сваривая листы, а я к этому времени начал реанимировать горелые блоки системы управления. Для дроида было уже другое задание — закончит с кузовом, примется за мятую бронированную кабину, выправляя ту, что я выбрал для установки на грузовик. Дроид её должен разрезать пополам, а потом сварить, уменьшив объём наполовину согласно моему проекту. Ничего, пока Доусон летит, я успею установить новую кабину, правда, без стекол, и систему управления. Остальное потом доделаю. Да и что там осталось? Нарезать бронестекло по размеру, установить с уплотнителями и реанимировать кондиционер, за который я ещё не брался.
Через полчаса я вышел из трюма и направился к выходу, где меня уже ожидали Клим и капрал Линч. Так сказать, комитет по встрече.
— Как ты? — поинтересовался я у сержанта.
— Знаешь, после капсул как новенький. Ничего не болит и не тянет. Хорошо себя чувствую. Спасибо.
— Да ладно, свои же люди… Вон, кстати, слышите свист моторов?
Сержант дистанционно присоединился к комплексу связи, в который был встроен маломощный радар, я же пользовался своим разведчиком, так как пока продолжал держать ситуацию под контролем. Особо я не опасался прибывающих, на мне был только комбез, в отличие от сержанта и Линча, которые одеты в скафы. Причина такого поведения была проста: как я уже говорил, их комбинезоны, в отличие от моего, не работали, вот они и охлаждались в скафах. У меня же такой нужды не было.
«Призрак» находился в каюте капитана, где было моё логово. За последние четыре дня я его так ни разу и не использовал.
Так вот, разведчик указал в темноте приближающийся небольшой самолётик, который уже стал притормаживать двигателями. Да и без средств поддержки, визуально мы видели появившуюся темную тень над нами и неяркие всполохи в дюзах моторов, когда самолёт завис и стал садиться.
Рядовой Айра, стоявший на часах, включил прожектор, осветив посадочную площадку, точнее, место рядом с «Бебутом», так что Доусон спокойно посадил аппарат, хотя подсветка ему и не требовалась с тем оборудованием, что я оснастил самолёт. Как только свист мотора стал стихать, дверцы самолётика разом распахнулись и на песок спрыгнули двое. Оба были в комбезах. Неизвестный боец с нашивками рядового явно выполнял роль охраны, а вот другого я сразу узнал — это был взводный. Клим, когда мы беседовали, переслал мне на нейросеть сохранённую запись под протокол разговора с лейтенантом, так что как он выглядит, я знал отлично. Думаю, и Доусон отвез лейтенанту запись наших разговоров с Климом, более чем уверен, что Айронс сделал запись специально для взводного. По-другому и быть не могло.
Сблизившись, мы стали с интересом изучать друг друга. Тут лейтенант меня удивил, первым протянув руку. После крепкого рукопожатия взводный снова удивил меня. Отдав честь, он уставным тоном произнёс:
— Лейтенант Рошкен, командир третьего взвода второй роты отдельного разведбата Второго флота, господин флаг-полковник. В данный момент вынужден с остатками своего подразделения выживать в условиях агрессивной среды неизвестной планеты. Прошу вас оказать помощь в лечении и эвакуации солдат подчинённого мне подразделения. Также прошу принять моё подразделение под свою руку.
Было понятно, что лейтенант пишет под протокол, поэтому я тоже вытянулся, включив свою запись при первых словах взводного, и когда он закончил, ответил:
— Я понял ваши проблемы, лейтенант, и по мере сил и возможностей помогу. Согласно уставу флота принять подчиненное вам подразделение под командование я не могу, но могу временно принять под своё командование вас. Лейтенант Рошкен, с этой минуты вы переходите под моё командование.
Ну всё, официоз закончен, теперь можно выслушать жалобы летёхи. Было видно, что он устал в одиночку тянуть лямку и обнадёживать своих людей, что помощь скоро придёт. А тут такая возможность скинуть бремя ответственности на другого. Ход его мыслей для меня не стал неожиданностью, да и видно, он меня просчитал, так как лицо его было за всё время разговора невозмутимым. Лейтенант понимал, что взводом я командовать не возьмусь, не по чину мне это, был бы батальон, а так… То есть я командовал Рошкеном, а он своими людьми. Стандартная командная лесенка в армии и во флоте.
— Разрешите доложить, господин флаг-полковник, в чём остро нуждаются подчиненные мне солдаты?
— Чуть позже доложите, — ответил я и тут же добавил: — Без чинов. Пройдем, лейтенант, к медмашине, там столики установлены, поедим, а то я проголодался, там и выслушаю ваши проблемы.
— Хорошо, нур, — уже спокойным тоном ответил Рошкен, — но со мной прибыли четверо, которым требуется медпомощь. Самых покалеченных привёз, даже одного парализованного.
— Рядового Ольсена?
— Так точно. Сержант доложил? — проявил осведомлённость взводный.
Сам сержант и Линч находились у самолёта и помогали выбраться из салона пассажирам, а также готовили носилки, чтобы вытащить и отнести к реаниматору парализованного солдата.
— Он, — подтвердил я. — Ладно, значит так, сейчас сержант организует доставку рядового в санитарную машину, капрал Линч вас, лейтенант, и других прибывших с вами проводит к нашей кухне и накормит. Пока вы принимаете пищу, я позабочусь о рядовом. Кстати, что у вас с рукой, локоть плохо гнётся?
— Да, нур, повредил при падении.
— Ничего, подлечим, — обнадёжил я Рошкена.
— Господин лейтенант, попрошу следовать за мной, — сказал подошедший Линч и повёл взводного и других пассажиров к медмашине, где у нас был пищевой синтезатор, а я остался у самолёта, наблюдая, как прибывший с Рошкеном солдат и Доусон помогают сержанту вытащить из салона парализованного бойца. Наконец парня вытащили и положили на носилки. Встретившись с его горящим взглядом, в котором так и светилась надежда, я улыбнулся и сказал:
— Не волнуйся, через сутки будешь ходить на своих двоих. — После чего повернулся к Климу и скомандовал: — Давай его к машине, я пока реаниматор подготовлю.
Пока Доусон и неизвестный мне солдат несли носилки к медмашине, я уже поднимался по лестнице и проходил процедуру очистки в переходной камере. Когда я торопливо проходил мимо импровизированной столовой под открытым небом, где главенствовал Линч, работая за официанта и доставляя от синтезатора заказанные вкусности, то успел окинуть взглядом других пассажиров, что прибыли со взводным.
Первый же взгляд дал понять, что, как и договаривались с Доусоном, он привез с собой самых покалеченных, тех, кто висел на подразделении тяжёлым грузом. Анализ показал, что мне на восстановление всех этих раненых понадобится больше двух месяцев, не меньше. Реаниматор у меня один. Благо это можно было делать во время движения.
У одного не было обеих рук, и Линч в данный момент начал кормить его с ложечки, у другого отсутствовали правая нога и рука, и он пользовался протезом и палкой-костылем. Про Ольсена я уже сказал, но в салоне оставался ещё один десантник, тот, что лишился обеих ног.
Самое забавное, что выращивание новых конечностей гораздо более затратная по времени и препаратам процедура, чем восстановление позвоночника.