куда больше пригодится, чем мне.
— Есть, — козырнул летёха.
На этом мы разошлись. Я направился к себе в каюту, спать очень хотелось, имплант, для того чтобы убрать усталость, я не использовал, мне действительно требовался отдых, а взводный направился к шатрам, сотворённым бойцами из в своё время прихомяченных мною и теперь пригодившихся парашютов. Надо завтра, после Ольсена, отправить лейтенанта в реаниматор и затем в лечебную капсулу, чтобы вылечить, вернее, восстановить руку, заодно подняв иммунитет для защиты от местных микробов по уже отработанной на остальных десантниках схеме.
— Нур, давайте сделаем ещё один круг, — предложил сержант Клим, когда я, играя джойстиком управления, заставил нашу железную птицу сделать круг над городом.
Местные жители не могли не видеть наш самолёт, который, свистя двигателями, летал над ними на трёхсотметровой высоте.
— Вон бордели! — воскликнул Ольсен, ткнув в один из кварталов города.
— Где?! — вскинулись другие пассажиры, отчего самолёт стало с заметным креном тянуть вправо.
— Эй, поосторожнее там! — возмутился я.
Везти бойцов в скафах — это не то же самое, что в одних комбезах, да и стрелковые комплексы весили прилично, что тоже сказывалось на управлении.
С момента нашей встречи со взводным прошло три дня. Я вылечил Ольсена, который летел со мной в «рейд по бабам», как его обозвали те, кому не посчастливилось отправиться с нами в первый полёт. Также восстановил полностью взводного, а то он действовал с момента падения одной рукой. После этого я положил приблизительно на две недели первого парня. Рядового Шуна с отсутствующими руками. Причина такого решения была проста. Остальные покалеченные имели хоть одну руку и могли ею пользоваться, а вот за Шуном требовалось убирать и помогать, отвлекая бойцов от нужных работ.
Другие покалеченные, наблюдая за радующимся Ольсеном, который пока неуверенно ходил на своих двоих, согласились подождать, хоть было видно, что не терпится попасть в капсулу. Похоже, быть обузой им изрядно надоело.
Так вот за эти три дня произошло много такого, из-за чего мне пришлось изменить планы. Во-первых, все люди и имущество были перевезены в лагерь у корабля. Во-вторых, я восстановил ещё один грузовик и броневик, как собирался. В-третьих, смысла задерживаться у обломков больше не было, поэтому сегодня утром техника, построившись в колонну, под командованием лейтенанта двинулась через пустыню к городу Кракус.
Всех десантников я подлечил в капсулах, восстановив их иммунитет, поврежденный местной средой. Остальное они сделали сами. То есть подготовились к отправке.
Как ни старался, но за эти три дня я смог отремонтировать всего четыре скафа «Кузнечик» и один «Броня-М6М» рядового Айра. Так что у нас теперь был тяжеловооруженный боец. Ничего, время в дороге ещё будет, закончу с броней остальных парней. Сейчас же они находились в кабинах боевых единиц и не испытывали особых проблем из-за движения по пустыне днём. Это только двум бойцам передового дозора на байке остро необходимы скафы, которые они и получили, а так пока особой надобности в них не было.
Теперь насчёт нас. Своё решение посетить Кракус, несмотря на возражение Рошкена, что так мы выдаём себя, я не изменил. После раздумий Рошкен нехотя согласился, что для бойцов в скафах местные жители не соперники и не противники. Да и понимал он, что парням нужна разрядка. Проблема была в другом.
Кто полетит со мной, бойцы бросали жребий. Клим не участвовал, он, как и я, летел в любом случае.
Так вот я в своём «Призраке», Клим и ещё четыре бойца и составляли ту группу для потрахушек, что прилетела в Кракус и в данный момент с высоты разглядывала город. Ольсен был прав: судя по множеству женщин, высыпавших на улицу, это действительно квартал, где находились несколько домов-борделей.
— Есть засечка! — вдруг воскликнул Айронс.
Да и я видел на приборах, что передавали сигнал мне прямо на нейросеть, что нас облучили радаром. В этот момент в нас выпустили ракету. Молниеносно активировался постановщик помех, уцелевший в единственном экземпляре и поставленный мной на самолёт. Что могла сделать древняя ракета ПЗРК такого же древнего стрелкового антарского комплекса против этой новейшей системы? Естественно, она ушла далеко в сторону. Правда, нас тоже не было на старом месте.
Резко уведя самолёт в сторону, я экстренно произвёл посадку как раз в районе борделей. Парни, несмотря на то, для чего мы сюда прибыли, резво покинули салон, отчего самолётик закачало, и, рассыпавшись цепью, бросились в сторону, где сидел неизвестный стрелок. Один из бойцов сделал прыжок на пять метров в высоту и, оттолкнувшись левой ногой от венца сруба на втором этаже дома, с кувырком ушёл куда-то за хозпостройку. Остальные десантники тоже продемонстрировали огромную прыгучесть. Не зря же эти скафы разработчики назвали «Кузнечиками».
Неторопливо покинув салон самолёта, я опёрся спиной о крыло и, прихватив губами трубочку с соком, сделал несколько глотков. После чего, подумав, из другой трубочки втянул несколько глотков питательной массы. Летели мы хоть и не так долго, всего несколько часов, но я успел проголодаться.
Когда я подтвердил своё решение лететь в город, взводный внял и разработал этот полёт как операцию. Причём разработал очень неплохо. По его предположению, в городе жило несколько внешников, которые, вполне возможно, участвовали в поисках разбитых кораблей, образовав одну или две команды, и имели на вооружении что-то серьёзное. Следовательно, требовалось обнаружить эту группу и уничтожить. Уничтожать требовалось без сомнений. Большая часть кораблей принадлежала работорговцам, истинным врагам нашей империи. Да и у разведчиков было неписаное правило: в случае возможности и требования обстановки пленных не брать. Одного говоруна возьмём, если получится, других уничтожим. Именно такая задача стояла перед сержантом Климом, командовавшим в этой силовой акции.
По плану лейтенанта мы должны были незаметно высадиться на окраине, взять языка из местных, узнать, где живут внешники, и заняться их ликвидацией, но тут уже я был против. Сомневаюсь, что горожане, благожелательность которых нам требовалась на несколько дней, пока мы не покинем Кракус, обрадуются ведению боевых действий у себя дома, поэтому принял другое решение, против которого Рошкен возражал, подсчитав, что операция может привести к потерям. Если они потеряют меня, то это будет катастрофа, которую они не смогут восполнить. Клим, принимавший участие в совещании, молчаливо поддержал лейтенанта.
Мой план был прост, как молоток. Охота на живца. Мы вынудим антарцев показать себя, атаковав нас, и покажем горожанам, что ЗАЩИЩАЕМСЯ.
Лейтенанту пришлось принять мой план, который мы в данный момент благополучно исполнили, осталась работа для десантников.
В течение минуты в этом квартале была тишина, только испуганно-любопытные мордочки местных жительниц смотрели на меня и самолёт из дверных проемов и окон. Одна, обладательница огромного декольте, умудрилась мне ещё и глазки строить. Когда прозвучала первая очередь десантного комплекса, которую разом поддержали другие комплексы, местные быстро попрятались. А я лишь лениво сменил позу, оглядывая улицу, где стоял наш самолёт. Она оказалась совершенно пуста — кроме местной домашней живности, никого вокруг не было.
Бой шёл долго, хотя по нашим со взводным прикидкам он не должен был продлиться больше минуты. Сопротивляться профессиональным десантникам в скафах и с отличным оружием внешники, которые вряд ли имели что-то тяжёлое, долго просто не могли. Однако бой шёл уже третью минуту, что настораживало. Да и подозрительное шипение работающей автоматической пушки тоже напрягало. У нас её не было. Такие стояли на «Бебутах», шедших в колонне с лейтенантом.
— Клим, что у вас?
— Танкетка, мать её, — прохрипел динамик.
— Жгите её к червовой матери! — воскликнул я.
— Уже. Сейчас десант добиваем, — уже спокойнее ответил сержант. — Их в коробке семеро сидело, когда они на прорыв пошли. Трое были в скафах, остался один, залёг за танкеткой. Сейчас Ольсен к нему со спины подберётся. А то тут площадь открытая со всех сторон, не хочется под прицел попасть.
— Потери?
— Нет. Хоть и странно, очень уж неожиданно эта танкетка появилась. Повезло, что мы успели среагировать и распрыгались в разные стороны.
— Сколько их было?
— Визуально наблюдаю одиннадцать трупов. Сколько в доме было, не знаю, он горит. Но отвечали нам два ствола, пока мы их не погасили. Двое антарцев были бабы… Всё, последнего загасили. Мы заканчиваем зачистку территории, можете выдвигаться к нам, нур, скоро местные представители власти начнут собираться.
— В курсе. Вылетаю.
Забравшись обратно в салон, я поднял самолёт на пятнадцать метров и повёл его к площади, где виднелись клубы дыма от горевшего дома.
Представитель местной власти появился часа через полтора, к этому времени мы успели осмотреть логово местных искателей-внешников и даже найти нечто интересное. Вторую танкетку, правда, не на ходу. Я как раз осматривал её на предмет ремонта, грустно поглядывая на развороченный корпус другой, уже прекративший дымить на площади. Парни потушили и дом тоже, ну, то, что от него осталось. Оказалось, тушить деревянные дома очень трудно. Вот в танкетку закинули крохотный контейнер стандартного огнетушителя размером с пальчиковую батарейку, срабатывал он от удара, и всё, машина прекратила весело полыхать. В дом уже закинули штук десять, весь запас, что принесли с собой, использовали, а дымить он не прекратил. Нам-то по барабану в скафах, один боец вон вообще в полыхающий дом зашёл, раскидывая в комнаты огнетушители, и ничего, но вот едкий дым местным явно не нравился. Народу на окраинах площади и на подходящих улицах было не так много, в основном молодёжь, но все были с повязками на лицах. Дым, смешанный с препаратами огнетушителей, оказался довольно едким.