Там только блоки перекинуть, но это уже работа для меня. Вы, главное, доставьте всю эту кучу медхлама сюда, а я по возвращении попробую восстановить. Вот и вся идея.
— Хорошая, я, пожалуй, приму её. Капсулы нам действительно остро необходимы.
— Эх, я бы в обломках поковырялся в поисках чего полезного, но вижу, что вы и сами компетентны. Хорошо работаете. Ну всё, бывай.
Обернувшись у двери салона, я махнул рукой и, пройдя к креслу пилота, поднял самолёт в воздух… с пятью полностью вооружёнными десантниками, которых я должен был по договорённости с майором Дайном подбросить до Ореана. Нам всё равно было по пути.
План по освоению планеты на ближайшее время я тоже узнал. Майор Дайн решил пока перегнать всю трофейную технику к месту падения в организованный лагерь и выслать по разным маршрутам разведгруппы. В течение месяца, пока не восстановится большая часть раненых, лезть куда-либо майор не собирался. Антарцев планируется уничтожать, это не обсуждалось. Но как именно, я не знал, до меня это не довели.
В Ореане я высадил десантников и, поднявшись ввысь на триста метров, направился к побережью. Внизу мелькали извилистые русла речек, озера, леса и поля, изредка деревни и даже один замок, но я особо этим не любовался, а предавался размышлениям.
До медика я пообщался с корабельным инженером, благо тот был из той группы членов экипажа, что не пострадали и оказывали помощь другим. Тот уже успел осмотреть всю восстановленную мной технику и пребывал в восхищении. Особенно когда изучил скафы. Пришлось признаться, что я разучил несколько технических и инженерных баз Древних, где были знания по ремонту сгоревшего оборудования в полевых условиях. А также показал синтезатор, клепавший заплатки для плат. Инженер с сожалением констатировал, что с таким оборудованием он работать не сможет, но штука первоклассная. Также грустно посетовал, что не сможет повторить мой подвиг, хотя имеет все инструменты. Просто нет необходимых знаний.
Времени у меня было мало, но я составил запись ремонта скафов с подробным объяснением, что и как делаю. То есть по этой записи хорошо подготовленный инженер вполне сможет повторить мой путь… при наличии подобного синтезатора. Инженер сообщил, что при возвращении в империю он оформит это умение на коленке восстанавливать электронику на меня и внесёт в анналы истории, чтобы и в инженерных базах появилось. Может, и такие синтезаторы удастся повторить и ввести их в инструментарий. Мне это особо было не нужно, поэтому я махнул рукой и направился к врачу, с которым имел спокойный и довольно содержательный разговор. Инженеру я больше помочь ничем не мог, он и сам был вполне компетентен, остальное если не восстановит, то хоть подготовит оборудование к моему возвращению.
Обнаружив, что самолёт отклонился в сторону, я вернул его на курс и продолжил размышлять. Только в этот раз о действиях майора Дайна. В его слова о том, что выжившие будут пока восстанавливаться и приходить в себя, я не поверил ни на грош. Майор сливал мне дезу на случай, если я попаду в руки антарцев, что, конечно, было нежелательно. Одним словом, он просто подстраховался. Я его понимал, но своё понимание не демонстрировал. Нет, я уверен, что взвод лейтенанта Триммера и подразделение Клима уже покинули Ореан и двигаются к Дуанжику, оставив в Ореане небольшой гарнизон. Оставлять рядом опасных и непредсказуемых врагов, которые подготовлены не хуже и знают местные особенности жизни, это плохая идея. Так что майор пулю лил, когда говорил, что не будет предпринимать никаких действий для травли антарцев. Две группы мы уничтожили, используя фактор неожиданности, тут Дайн признал, что действовали мы блестяще, но вот третья община вряд ли даст нам это сделать. Скорее они уже предупреждены о нашем появлении, и, чтобы уточнить информацию, вполне могут выдвинуть к Ореану усиленный отряд. Скорее всего, Триммеру и поставлена задача уничтожить его из засады, чтобы ослабить третью и самую крупную группу работорговцев. Лезть в город глупо, причём преступно глупо. Думаю, именно такие планы у Дайна на ближайшее время. Как он будет действовать дальше, я могу только предполагать. Ну, то, что строить укреплённый лагерь — это понятно. Очищение корабля от уцелевшего оборудования — тоже, даже говорить не стоит, и, скорее всего, точечные удары РДГ, разведывательно-диверсионных групп из выживших десантников, по инфраструктуре антарцев, чтобы житья им не давать. Вряд ли в своих предположениях я ошибся. Когда все его люди будут приведены в порядок, а на это понадобится немало времени, месяцев семь-восемь, не меньше, то, вполне возможно, майор, если наша связь оборвётся, будет обустраиваться на планете, создавая свою сеть вместо уничтоженной антарской.
Заметив впереди береговую линию, я заблаговременно сбросил скорость и стал снижаться. Того же эффекта можно было достичь и с помощью двигателей, нарезая круги и сбрасывая скорость, но при этом расходовалось много энергии, которую необходимо было всемерно экономить.
Кроме изумрудной травы и кустарника, берег был обильно усыпан булыжниками, что принуждало быть максимально внимательным при посадке. Сберегая опоры от возможных повреждений, я опасливо коснулся земли и, заглушив двигатели, вышел наружу. В пятидесяти метрах впереди виднелся обрыв. Подойдя, я встал на самый край. Внизу в двадцати метрах разбивались о скалы волны. Брызги до верха не долетали, но взлетали всё-таки высоко. Продолжая стоять на самом краю, я с интересом посмотрел на довольно красивое лазурное море — солнце скоро должно было нырнуть в воду — и счастливо вздохнул. Один и свободен. То, чего мне недоставало в последнее время.
День сегодня выдался тяжёлый. Выдвижение из города, наблюдение за падением крейсера, разделение подразделения, атака группы ничего не подозревающих работорговцев и фактически их полное уничтожение, спасение выживших в обломках кораблей, ну и передача командования, что уж говорить, более компетентному офицеру. У меня был опыт командования крупными соединениями, но флотскими, то есть корабельными. Сам лично я подготовлен для одиночного плавания и базы знаний подбирал именно для этого, а Дайн опытный боевой офицер, который имеет подготовку как раз для подобных случаев. Вон он как службу организовал. Я, конечно, тоже неплох, но больше как администратор, а не тактик, поэтому с лёгкостью уступил командование.
Думаю, моторы уже остыли и можно менять топливные стержни. Сделав шаг назад от края обрыва, я развернулся и направился к самолёту, продолжая в фоновом режиме отслеживать обстановку вокруг. Когда выходил из самолёта, то не забыл выпустить разведчика, который сейчас осматривал территорию. Кроме пары диких животных ничего он пока не нашёл.
Достав из салона контейнер для хранения стержней, я подошёл к правому мотору, закреплённому на крыле, и, открыв кожух, провёл необходимые манипуляции для изъятия поработавшего стержня. Держа его в руках, я провёл замеры тестером. Почти половина, значит, тысячи на три километров хватит, оставляем. Поменяв стержень на свежий, я проделал то же самое с левым мотором.
Согласно снимкам, сделанным с уничтоженного спутника, в месте, где я находился, расстояние между континентами было самым маленьким. Девять с половиной тысяч километров. Если лететь на двух моторах, то топлива хватит максимум на семь, если повезет, то на семь с половиной тысяч километров. Но если подняться на триста метров и планировать на одном до разрядки топливного стержня, после чего перейти на другой, то по всем прикидкам мне должно хватить дотянуть до противоположного берега, так как разрядка стержня при полёте на одном моторе увеличится всего на двадцать процентов. Именно поэтому я и отказался от напарников. Хотя Дайн и настаивал, однако, выслушав мои доводы, вынужден был согласиться. С дополнительным грузом шансов преодолеть океан у меня не было.
Я уже пообедал в лагере, там была организована неплохая столовая на базе нашей медмашины, поэтому, сделав свои дела, то есть облегчившись, так как сидеть в скафе мне не хотелось, я забрался в салон и, проверив все системы, запустил моторы. Поднявшись на привычные триста метров, я набрал крейсерскую скорость в шестьсот километров в час и отключил один из моторов. На одном лететь было немного напряжно, пришлось это делать вручную, так как такой программы для автопилота у меня не было. Через четыре часа, когда солнце давно село и лететь пришлось в полной темноте, я понял, что такая программа очень актуальна в данный момент и следующие сорок минут полёта мысленно писал её на нейросети. После чего внедрил в комп, перезагрузил его и передал управление. Тот сразу стабилизировал полёт и снизил скорость до пятисот пятидесяти километров в час, найдя самый энергосберегающий режим на одном моторе. Не зря старался.
Пройдя в середину салона и разложив кресла в лежанку, я спокойно уснул на ней. Комп был настроен будить меня в трёх случаях: если внизу повстречается земля, при форс-мажоре и если энергия в стержне опустится ниже двадцати процентов.
Разбудил меня вызов бортового компа, сообщавшего о начавшихся проблемах снаружи.
Проблема действительно была серьёзной и в моём случае даже катастрофической. Я находился неподалёку от приближающегося грозового фронта, к коему подлетал со всей возможной на одном моторе скоростью и который ни облететь, шёл он сплошной стеной, ни подняться и пролететь над ним не мог. Первого не давали заряды топливных стержней, вернее, отсутствие требуемого запаса. Во втором просто собьют. Гроза, конечно, хорошая маскировка, но не для сенсоров древних баз. Всё равно засекут. Скорее всего, базы и сейчас меня видят, но не трогают согласно написанным протоколам. Вот поднимусь выше пятисот метров, и ещё как потрогают.
Ещё раз зевнув и почесав затылок, я осторожно переместился в кресло пилота и взял управление на себя. Чего паниковать? Судьба.
У меня только один выход. Это вперёд на двух моторах, благо пролетел я почти половину океана. В топливном стержне левого мотора осталось ещё тридцать процентов заряда, да и утро наступало. Проспал я, как оказалось, почти шесть часов.