— У нас полезности не хватит на ресторан, Александр Тимофеевич, — осторожно заметила Катя, словно забыв, что еще недавно сама предлагала туда сходить. Похоже, пионерка тоже была не в восторге от приглашения майора. — У меня коэффициент всего «Б2», у ребят вообще никакого. Боюсь, мы можем взять лишь блюда из серого меню. Неудобно получается.
— Никаких неудобств, Екатерина! — покачал головой полковник. — Моей полезности хватит на всех. А заказывать мы будем вкусности из красного списка. Я вас приглашаю, значит, я и отвечаю за банкет. Наш долг коммунаров показать гостям Союз с лучшей стороны. Пойдемте, я надеюсь, что здешняя кухня нас не разочарует.
— А что значит серое меню и красный список? — заинтересовался Леха. — У нас в России ничего такого нет.
— Серый и красный — это цвета условной цветовой шкалы потребления и услуг, — охотно ответил армеец. — Она не только к заведениям питания относится, но и ко всему остальному, — объяснял он, пока бывшие наемники шли по коридору в центральный холл и поднимались на третий этаж, где находился ресторан общинного дома. — Промаркированные серым продукты и услуги доступны всем жителям Союза, даже не получившим гражданские права. Это простая и полезная пища, простые вещи… применительно к ресторану, блюда из серого меню вам никто не будет специально готовить. Вы закажите и получите в зале самообслуживания на первом этаже разогретое готовое блюдо из пищевого комбината.
— Вроде наших пайков в куполе? — спросила Ника. — Так они вкусные!
— Нет. Пайки в куполе из условно зеленой категории, — мотнула головой Катя. — Пионеров на заданиях снабжают хорошо. В сером меню обычно бывает что-нибудь простое и полезное, — чуть скривилась пионерка. — Если найдете там макароны с соевой витаминной котлетой, то вам еще повезло.
— А красное меню? — спросил «эльф».
— Красное и зеленое меню подают в зале для коммунаров с полными правами, — ответил полковник. — Зеленые блюда по вашему заказу готовит повар, а к столу подает официант. Сами увидите… Ну, а красным маркером отмечаются те блюда, которые относятся к роскошному потреблению. Черная и красная икра, редкие виды мяса и рыбы, дичь, элитный алкоголь или нечто, особенно сложное в приготовлении… За их заказ коммунар получает штраф к полезности, который придется закрывать. Но иногда можно себя побаловать, — улыбнулся полковник. — Человек так устроен, что ему совсем без роскоши и вредных привычек нельзя, иначе тошно жить, и падает самооценка с продуктивностью. Понятно, что такое едят далеко не каждый день. Но нам сегодня можно…
Сев за тяжелый деревянный стол с белоснежной скатертью и получив меню из рук симпатичной официантки в вышитом красными и синими цветочками светло-сером сарафане до пят, Илья решил не стесняться в выборе, раз уж их угощают. Наскоро просмотрел все страницы и выбрал себе отмеченные красным цветом блюда: «стерлядь в четверговой соли, приготовленная на открытом огне, с картофелем и белыми грибами» и «ботвинью праздничную по-русски». Толя с Никой заказали себе какие-то стейки и борщ, Катя — мясной клейм по-восточному с овощами, Леха — свой любимый шашлык, который «эльф» мог есть хоть каждый день. Затем меню в зеленой кожаной обложке взял в руки полковник и тоже сделал заказ, заодно предложив дополнить обед парой литров морса и бутылкой десятилетнего крымского коньяка, на что Леха сразу же с радостью согласился, получив косые взгляды от Ильи и Кати.
«Вообще-то квасить еще рановато, да и Леха может сболтнуть под коньячком чего не следует», — обеспокоенно подумал Илья. «Он и трезвый-то не всегда следит за языком. Но не ставить же его на место при полковнике? Ладно, будем надеяться, ничего страшного не случится…»
Когда принесли заказ, беседа за столом потихоньку наладилась. Поговорили чуть-чуть о погоде, затем полковник рассказал о предстоящем обучении и поинтересовался условиями жизни в «пузыре». Мужчины выпили по рюмке коньяка, затем еще по одной, причем Илья заметил, что военный даже не предложил налить его Кате и Нике, как и не стал заказывать девушкам вина. Видимо, тут какая-то местная специфика…
Когда ботвинья была уже съедена, а Илья приступил к стерляди, полковник попросил рассказать про последний бой, в котором погиб пионерский спецназ. Он внимательно слушал бывших наемников, изредка задавая уточняющие вопросы, а затем предложил выпить, не чокаясь, за погибших бойцов, что и было сделано. Немного помолчали, после чего армеец спросил людей Мелькора об их впечатлениях от командировки. Вот тут-то раскрасневшийся от выпивки Леха и не сдержался.
— Вы меня хоть режьте, Александр Тимофеевич, но я ничего не понимаю! У вас же Коммунистический Союз Наций, верно?
— Верно.
— Значит что? Значит, вы должны выступать за всеобщее братство, равенство, гуманизм и прочие прекрасные вещи? Правильно я рассуждаю?
— В общем и целом, да…
— Но что мы видим в итоге? У вас тут сословное общество с аристократией во все поля! Если не сказать — кастовое! С цветной дифференциацией штанов! Да если бы только штанов… Одни летают на личных самолетах и едят со скатерти блюда из красного меню, а другие ходят в сером и жрут серую еду для быдла!
— Леха, блин! — резко повысил голос Илья. — Немедленно замолчи! Я тебе уже говорил про то, чтобы ты держал язык за зубами?! Тебе больше всех надо? В чужой мир со своим уставом не ходят!
— Да я же не за справедливость борюсь, командир, — махнул рукой «эльф». — Так-то я понимаю, что у каждого Петрушки свои игрушки. Просто мне не понятно как…
— Заткнись уже!
— Не надо кричать на своего подчиненного, Илья Сергеевич, — мягко заметил полковник. — Я не обиделся. Наоборот, хорошо, что он спросил. Раз мы подняли эту тему, я попробую вам объяснить, почему у нас так. Это важно. Давайте немного абстрагируемся от ваших предвзятых суждений, Алексей, — сказал он. — Скажите, вы верите в то, что все люди изначально хотят делать хорошие дела? Что каждый с детства только и мечтает работать на благо общества, учиться, делать что-то хорошее?
— Ну… нет. Это очевидно.
— Хорошо, а как вы думаете, чем займется обычный человек, если его обеспечить всем необходимым и дать ему много свободного времени? На что он потратит это время, если его не ограничивать? На добрые дела, учебу, самопознание, помощь ближнему? Или на лень, обжорство, пьянство, доступные развлечения?
— Э… кто-то на первое, кто-то на второе, кто-то и так и этак… Но большинство, наверное, на второе… Но ведь у вас не наш мир. При коммунизме люди должны быть не такие!
— А почему? С чего вдруг людям при коммунизме стать другими? — ехидно спросил полковник.
— Так воспитание же, идеология и влияние коллектива… И вообще…
— Вот мы так и воспитываем. А заодно влияем, — кивнул армеец. — Коллективом, а так же системой рангов и полезности в том числе. А как еще? Ребенок с детства стремится работать и учиться, потому что он знает, что только через работу, учебу и помощь ближним лежит путь к полным гражданским правам. Других путей к ним нет. Мы не выдаем паспорта по наступлению совершеннолетия как вы, и у нас нет денег, чтобы их купить. А полные права гражданина — это полноценная жизнь. Естественно, мы никого не заставляем с юных лет махать кайлом в шахте или что-то в этом роде. Но немного подработать подростку не повредит.
— Но администраторша не выглядит ребенком, а прав у нее нет. Почему интересно?
— Потому что она мало работает! — неожиданно злобно сказала Катя. — Или не хочет нормально учиться, получать профессию и вообще не желает напрягаться в жизни! А хочет красоваться за стойкой общинного дома и хлопать глазками приезжим, чтобы выйти замуж за коммунара рангом повыше и сесть ему на шею! Такие люди тоже есть, что поделаешь… Ну что же, значит, для нее нормально ходить в сером и питаться едой из серого меню. Тоже мне загадка, — фыркнула пионерка.
— Мы никого не тянем в рай насильно, каждый человек сам хозяин своей судьбы, — добавил полковник. — Впрочем, еслинаша портье работает хотя бы двадцать часов в неделю, я думаю, что свои права она выслужит. Даже если все остальное время будет отдыхать, а экзамены сдаст лишь за всеобщий образовательный минимум. Правда, коммунаром она станет позже остальных, уже на четвертом десятке лет. Такое тоже бывает. Мы не требуем от людей ничего запредельного.
— Обычно полные права коммунара получают в срок от двадцати одного до двадцати пяти лет, — пояснила Катя. — Но если очень постараться, можно получить и раньше. Мне их дали в девятнадцать, но у нас с вами особый случай… взвалив на меня такую ответственность в «пузыре», мне не могли отказать в правах. Однако, у нас есть уникумы, которые их получили в шестнадцать. Надо всего лишь сдать общеобразовательные и профессиональные экзамены и набрать определенное количество рабочих часов. Если же учиться и получать серьезную профессию не хочешь, то надо много работать там, куда тебя устроят община и местный Совет, и получать права по рабочей выслуге. Это долго, но оба способа работают.
— Но ведь и после получения прав ничего не меняется! — упрямо сказал Леха. — Как я понял, у коммунара есть некий коэффициент… Вы все время делите людей по степени их полезности!
— Ну и что? — развел руками полковник. — А что в этом плохого?
— А чего хорошего? Разве можно вообще делить людей на сорта?! Как же тогда равенство и братство?
— Алексей, на сорта никто никого не делит! А деление людей на ранги и группы было всегда, — наставительным тоном сказал военный. — Всегда и везде, в любом обществе. Там, где оно отменено законодательно, или официально порицается, неизбежно возникает скрытое деление. Как только ты объявишь, что с завтрашнего утра все равны, уже завтра в обед внезапно окажется, что некоторые из равных стали равнее остальных. С этим ничего нельзя сделать, такова человеческая природа, да и вообще природа. У животных тоже есть такое деление, а у стайных и социальных животных оно присутствует обязательно. Этот процесс естественный, не надо с ним бороться. Его надо разумно и понятно организовать на благо людей и общества.